В 2008 году я побывала в мастерской Джессики «Негритянки» Лопес в Мехико, и мне тут же захотелось показать ее удивительно яркие работы российскому зрителю. Эта идея была подобна полету в космос. Во всяком случае, именно так отнесся к ней узкий круг мексиканских друзей — литераторов и художников. Мол, «привет Гагарину». Сначала так обращались к тем, кто витал в облаках: передавай, мол, привет Гагарину, раз уж забрался так далеко. Со временем эта фраза превратилась в своего рода пароль, код для опознания своих. «Привет Гагарину!» — и свои понимающе улыбаются.

Все сошлось, когда мы с Джессикой и ее давним сокреатором поэтессой Минервой решились на подготовку мультидисциплинарного проекта к юбилею первого полета человека в космос с условным названием «Привет Гагарину». Окрылил и совершенно поглотил образ Гагарина, и те возможности, которые он представляет авторам как живописного, так и поэтического текста.

Изначально у Джессики и Минервы была идея включить в проект уже готовые свои работы, как художественные, так и поэтические. Образ Гагарина олицетворял для них выход за рамки, переход через границы, а полет в кос-м ос — метафору творческого процесса. Именно с этой творческой позиции они собирались «передать привет Гагарину» — осмыслить выход за пределы возможного, преодоление выпадает на долю и космонавта, и художника.

В итоге почти все картины Джессика написала заново специально для этого проекта. Работала в течение нескольких месяцев в характерном для нее бешеном темпе одновременно над несколькими полотнами 2х3 метра. Стихотворный материал, видеопоэмы — все превращалось в уникальные объекты, предназначенные специально для московского события.

Смысловые акценты в процессе работы сместились с драмы «шаг в неизвестное» на психологические проблемы: что происходит с «шагнувшим» после? Тогда-то и родилась мысль об испытании популярностью. Из-за океана Джессика и Минерва увидели Гагарина медиа-иконой поколения, современным поп-идолом, которого, возможно, даже не столько собственные усилия, сколько случай, судьба сделали Героем с большой буквы. А что же скрывается там, за этой улыбкой с обложки журнала? Растворился ли человек в своей маске, стала ли она стеной между ним и миром или все-таки можно сквозь слои ретуши и громких слов пробиться к естественному состоянию человека в таких обстоятельствах?

Учитывая, что мексиканская культура находится под заметным влиянием США, не будет преувеличением назвать это состояние «одиночеством супергероя». Даже в тот недолгий миг, когда на страницах комикса толпа рукоплещет подвигу, где герой остается один, и никто не знает его настоящего лица.

Поэтому рядом с Гагариным в работах Джессики оказываются другие медийные персонажи: Леди Гага, Майкл Джексон, Мадонна, Путин. И тут же пустой, заброшенный дворик, пустое небо в просвете между ветвями деревьев и пустота черного фона, в котором растворяется, превращаясь в фейерверк, нагая фигура человека в прыжке — символ массмедиа, которое раздевает своих героев в фигуральном, а порой и в буквальном смысле и с циничностью порноиндустрии подменяет индивидуальность клишированным образом.

Картина с изображением семьи Гагарина написана по фотографии из советских изданий: мужчина с обаятельной улыбкой, семьянин... Но чтобы обнять родных, ему приходится принять неудобную позу. Художник пишет напряженное, будто маска, лицо. Что же происходит в этой счастливой семье, когда исчезает объектив и зритель?

Этот взгляд на Гагарина может показаться «особым мнением» людей из другого культурного контекста, однако, возможно, авторам, носителям чужой культуры, удалось почувствовать то, что на родине не заметили, не осознали до конца. Даже День космонавтики в этом юбилейном году прошел у нас фактически как день Гагарина, причем именно как день Гагарина-супергероя, человека-улыбки, символа, готового принта для футболок. Человек превратился в клишированный образ.

Не случайно посетители выставки прочли послание в духе авторского замысла, но, правда, в большинстве не приняли его стилистику комиксов, посчитали несерьезной, а обращение к Гагарину как к поп-иконе — чуть ли не глумлением. Однако такая реакция — тоже признание правоты авторов. Требовать серьезности, особого «соответствующего» отношения к образу можно только тогда, когда Гагарин и воспринимается как человек-икона, идол, вольности в обращении с которыми недопустимы.

Большинство же посетителей, участвуя в интерактивной инсталляции, передавали свой «привет Гагарину», совершенно искренне обращаясь прежде всего именно к его медиаобразу, к человеку, совершившему подвиг, советскому супергерою. Встретилось даже обращение как к новому святому: Юра, помоги уехать в Америку... Даже если это просто шутка, то весьма символическая.

Выставка вернулась в Мексику, а память о человеке по имени Юрий Гагарин еще немного приблизилась к медиаклише. Как сказала Джессика, это не хорошо и не плохо само по себе. Но вряд ли стоит закрывать глаза и уши и делать вид, что такие метаморфозы не происходят.

ДИ №4/2011