От входа длинная широкая лестница объединяет несколько уровней экспозиции. В коллекции музея около 9 тысяч экспонатов, от модернистского искусства (П. Пикассо, Р. Магритт, М. Эрнст, Э. Уорхол…) до произведений актуальных художников (Г. Рихтер, Г. Брюс, А. Фрэ-зер…). Немногие музеи мира обладают столь значительной коллекцией социально обусловленных работ — поп-арт, флюксус, венский акционизм. Среди раритетов — «Целый клавир» Й. Бойса, пианино с несколькими предметами на нем, классическая работа флюксуса.

В собрании музея есть картины, скульптуры, инсталляции, рисунки, фото, видео, фильмы, документация, архитектурные модели, мебель. На выставке «В развитии. Работы из коллекции МUМОК с 1890 до наших дней» демонстрируются лучшие экспонаты из постоянной коллекции музея.

Венский акционизм — самый значительный вклад Австрии в мировое авангардистское движение 1960-х. Подобно художникам нового реализма, флюксуса венские акционисты не создавали живописных поверхностей, считая, что эта техника пригодна для иллюзионистических эффектов и не подходит для экспериментов. Они отдавали приоритет чувствам и предпочитали работу с реальными телами, предметами и субстанциями. Стремясь преодолеть иллюзионизм станковой живописи, Г. Брюс, О. Мюэль, Г. Ниш, Р. Шварцкоглер создавали перформансные работы, чтобы дать возможность зрителю ощутить истинную реальность. Через свои брутальные акции, перформансы, манифесты они выражали протест против существующего государственного и социального порядка. Некоторые работы венских акционистов не для слабонервных зрителей: композиции из кровавых частей тела вызывают отвращение, провокативные фото, видео рождают тревогу, страх, лишены эстетического значения.

В австрийском искусстве ХХ века не было другого движения, подобного венскому акционизму, породившему своей сенсационностью широкий интерес. Против художников даже вводились юридические санкции за повышенный интерес к телесным проявлениям, их перформансы и акции обвиняли в нарушении моральных принципов и социальных установок. Их подвергали обструкции в прессе, они получали угрозы. Рассматривая работы, документацию акционистов, убеждаешься, что и сегодня они могут сбивать с толку и дезориентировать. Часто в провокативных перформансах венские акционисты представали обнаженными, как в скандальном «Искусство и революция» 7 июня 1968 года. Акционисты выступали против конформизма общества, используя в перформансах шокирующие материалы (кровь, экскременты), приемы (наносили себе увечья) и темы (устраивали псевдорелигиозные ритуалы, регулярно прерываемые полицией). Ниш придумал концепцию gesamtkunstwerk, породившую даже вид особого культа. Его теория театра оргий и мистерий основана на версии мифа об Эдипе. В июне 1969 года Шварцкоглер, самый радикальный художник в группе, погиб, выбросившись из окна.

Роль медийных образов для документирования и беллетризации нашей современности и ее истории исследуют экспонаты последнего раздела выставки «В прогрессе». Родоначальниками такого подхода были Б. и Х. Бехеры, авторы фотографий промышленных сооружений, заснятых в нарочито нейтральной манере, оказавших влияние на художников более позднего времени.

Директор МUМОК К. Краус так определил стратегию институции: музей концентрируется на радикальных и качественных работах, свидетельствующих об изменениях в искусстве. У всех художников с их сложными, трудными для интерпретации, часто эксцентричными позициями есть одна общая черта — они стремятся создавать произведения, порывающие с традициями, открывать новые формы, провидеть будущее. Не случайно сегодня они аутсайдеры в прошлом, крупнейшие художники нашего времени.

Работы австрийского художника Альберта Оэлена (р. 1954) «Сольный танец» (1995), «Наваждение» (2007), «Английские курсы» (2008) нельзя назвать ни абстрактными, ни фигуративными. Благодаря своеобразному сочетанию и смешению средств и стилей эти картины-гибриды словно воплощают идею хаоса. Ученик З. Польке в Академии изящных искусств Гамбурга, Оэлен избрал живопись средством самовыражения и уверенно заявил о себе в 1980-е в серии «Живопись на живописи», в которой оригинально сочетались абстрактные и фигуративные элементы. На выставке «Живопись» в МUМОК представлено более 80 картин, коллажей, рисунков, инсталляций, компьютерная графика с 1980- х до наших дней Оэлена, одного из самых противоречивых австрийских художников. Для определения своих работ он придумал термин «постбеспредметная живопись». Его стратегия заключается в деконструировании противостояния между фигуративным и беспредметным, фигурой и фоном, цветом и линией. Он обращается к различным техникам и материалам, стилям. Наклеенные на холст коллажированные фрагменты фотографий и реклам он сочетает с живописанием пальцами, характерным для живописи действия, использует множество слоев краски, оперирует приемами внедрения различных отсылок к сюрреализму, абстрактному экспрессионизму, поп-арту.

Оэлен отказывается говорить об отсылках к истории искусства и связях с творчеством других художников, считает неправомочным усматривать тайное значение в его «умной живописи»: «Каждый свободно выражает свои ощущения», — говорит он. Конечно, коллажи дают определенную ориентацию восприятию зрителя. Иногда это отражается в названиях: «Мода», «Цветы», «На веранде», «Монеты», «Бритье». Вырванные из контекста и изначального значения вырезки действуют в этих коллажах как эстетический элемент наряду с живописью Оэлена. Мотивы коллажей лишены фигуративной, нарративной наполненности, но в то же время ни один холст нельзя назвать ни абстрактным, ни фигуративным. Оэлен по-новому позиционирует живопись. Этот старинный метод у него обретает конфликт с историей искусства, а также вступает в противоречие с властью рекламы и поп-культуры.

В ранних картинах 1980-х ощущается дерзость в намеренных ограничениях цвета (грязно-коричневый), банальных символах (зеркало) и темах (автопортрет). Художник будто стремился поставить живопись в двусмысленную ситуацию, обозначив линию раздела между традиционным и инновационным, реакционным и продвинутым искусством. В середине 1980-х он экспериментирует с разными пространственными концепциями, сочетая уплощенные цветовые поверхности с «реальным» зеркальным пространством, другими способами усложнения пространства, сотворяет мрачноватые, эффектные работы.

В произведениях 2010-х годов Оэлен обращается к компьютерным технологиям. Экскурсы в поп-культуру, рекламу, трэш, компьютерную эстетику, политическую иконографию создают широкий контекст его хорошо скомпонованным картинам. И сегодня он сохранил верность этому принципу. Впечатляют серии картин «Без названия» (2010–2012), созданные с помощью компьютера с включением коллажей из фотографий, печатных материалов, экспрессивной живописной фактуры, с знаточескими отсылками к истории искусства, а также трешем индустриальной культуры. Он постоянно задает вопрос о потенциале и ограниченности живописи и благодаря этому обнаруживает ее новые возможности. Рассматривание картин Оэлена доставляет особое удовольствие, ибо позволяет пережить необычный опыт, художник вовлекает зрителя в конфликтные ситуации, озадачивает, рождает сомнения. Он один из самых удивительных современных мастеров, сохранивший связь с модернистскими традициями и в то же время — актуальный художник, смелый экспериментатор, способный так органично соединять несочетаемое в живописи.

​ДИ №1/2014