На фестивале «Авант арт» я планировал выступить с докладом. Поэтому к поездке подготовился основательно. Надел солидное черное пальто, взял с собой портфель с ноутбуком. В берлинском аэропорту «Тегель» меня встретил водитель микроавтобуса, который должен был меня доставить во Вроцлав. Он сообщил, что нам нужно подождать еще нескольких участников фестиваля, летящих другим рейсом. Ими оказались девушки из группы «Чика из Перми», прославившейся в Интернете своими клипами в стиле группы «Виагра». Поляки почитают их творчество за якобы присущие ему тонкую иронию и пародийность. Помня по детству, как вся Польша тотально увлекалась песнями Высоцкого, Окуджавы и Галича, я пригорюнился.

O tempora, o mores! Всю оставшуюся до Вроцлава дорогу я насупленно молчал, глядя в окно машины. До этого я полагал, что европейский ландшафт сплошь усеян однотипными домиками, словно вафельный торт арахисом. Но я ошибался — за стеклом размашистой зеленой полосой проносились глухие леса и некошеные луга. В тот же вечер во Вроцлаве я попал на концерт дископанк-группы «Super Girl & Romantic boys» в клубе «Алиби», где в очередной раз изменил представление о музыкальных пристрастиях поляков. Мой товарищ-артист раздухарился и подбежал к толпившимся на улице у входа бугаям среднего возраста. Грубыми чертами пыльных лиц они напоминали шахтеров, только что выползших из раскаленных недр и отправившихся на вечеринку. Издалека в какой-то момент мне почудилось, что обстановка накаляется. Решив, что в неравной схватке товарищу явно несдобровать, я подошел с целью разрулить ситуацию. Но благожелательно улыбнувшиеся здоровяки объяснили мне, что им и в голову не могло прийти обидеть русского артиста — настолько сильно они преклоняются перед русской культурой. Своим пылким чувством они обязаны музыканту группы «Super Girl & Romantic boys» Косте Усенко, полурусскому-полуполяку. Несколько лет назад он написал книгу «Глазами советской игрушки», посвященную истории советского музыкального андеграунда. Книга стала бестселлером, и с тех пор, по их словам, все в этой стране только и делают, что днями напролет слушают двадцатилетней давности песни групп «Кино» и «Гражданская оборона». Узнав все это, я несколько успокоился: выходит с музыкой в Польше по-прежнему все в порядке. Действительно, музыкальная программа фестиваля оказалась достаточно разнообразной. Присутствовали московские группы «Барто» и «Бензо», питерские «Мессер Чупс» и «Трэш-шапито КАЧ». На выбор участников оказал влияние тот же вездесущий Костя Усенко. Из театров были приглашены московская «Практика», питерский театр визуальных спецэффектов «АХЕ» и театр пантомимы «DEREVO». Некоторая эклектичность подбора объяснялась субъективным вкусом директора фестиваля музыканта Костаса Георгакопулоса — он хоть и прислушивался к мнению экспертов, но последнее слово всегда оставалось за ним. Фестиваль, как я понял, целиком его детище. В прошлом «Авант-арт» был чисто музыкальным фестивалем с небольшими сопутствующими событиями, но постепенно разбавился театральной и кинопрограммой. Выставка современного искусства в этом году устраивалась впервые. Несмотря на то, что в целом программа фестиваля международная, каждый год делается акцент на представлении какой-нибудь одной страны. На этот раз фестиваль посвящался искусству России, чему мы и были обязаны своим приездом. Также я узнал, что Вроцлав выбран культурной столицей Европы 2016 года, на проведение мероприятий уже выделяются какие-то деньги, это позволило увеличить бюджет фестиваля. В 2015 году Георгакопулос хочет привезти «Авант арт» в Россию. Выбор Вроцлава для проведения такого большого мероприятия мне кажется вполне удачным. Во-первых, Вроцлав находится недалеко от границы с Германией, на перепутье дорог многих музыкальных групп, которые частенько проезжают через него с турами из одного европейского города в другой и останавливаются здесь поиграть. Во-вторых, город достаточно крупный, с населением более шестисот тысяч человек и в то же время с компактным центром, в котором сосредоточены многочисленные клубы, бары, хостелы и музеи, несколько кинотеатров и театров. В-третьих, Вроцлав — историческая столица немецкой Силезии с древними костелами и особняками, лежащая на берегах Одры и ее живописных каналов. Все это добавляет привлекательности проводимым здесь фестивалям. Ну и, наконец, Вроцлав имеет давнюю традицию авангарда и андеграунда. Именно здесь в 1980-е зародилось хеппенинговое движение «Оранжевая альтернатива». Ее основатель Вальдемар Фридрих получил кличку «Майор», когда заявился в военкомат в форме майора, после чего вместо армии отправился в психушку. «Оранжевая альтернатива» прославилась многими акциями, самые известные из которых — бесплатная раздача туалетной бумаги и демонстрация гномов. Наследие демонстрации можно обнаружить до сих пор: тут и там высовываются из-за углов, прячутся в кустах или путаются под ногами бронзовые статуэтки крошечных гномиков.

Наша выставка проходила в Музее современного искусства, который находится в круглом здании немецкого бункера времен Второй мировой войны. Строился он для гражданского населения, но использовался как полевой госпиталь. Обычные бункеры уходят под землю, а этот, со стенами толщиной больше метра и крыши полтора метра, возвышается на шесть этажей над землей, напоминая раздувшуюся сторожевую башню. Одно из услышанных мной объяснений такой причудливой конструкции пропагандистское — форма здания должна была подчеркнуть мощь режима, внушая гражданам, что они находятся под его прочной защитой. Кроме того, считалось, что пребывание в подобном убежище сводит к минимуму риски, но во время войны ни одна бомба в бункер не попала. Все российские участники выставки оказались как на подбор «леваками»: три бывших «радека» — Авдей Тер-Оганьян, его сын Давид и Павел Митенко, два близких к «троцкистам» участника питерского проекта «Технопоэзия» Роман Осьминкин и Антон Командиров и я, видимо, как представитель анархистов. Всю неделю мы монтировали видео и аудиоинсталляции на выставке, читали лекции и проводили дискуссии, а последний день оказывался одновременно открытием и закрытием. Этажами ниже проходила выставка Артура Жмиевского и прочих корифеев польского искусства, так что я поначалу был горд столь внушительным соседством. Но гордость эту сбила директор музея Дорота Монкевич, рассказавшая, что на нашем этаже, состоявшем из похожих на клетки зарешеченных отсеков, обычно проводятся выставки дилетантов, присылающих заявки по Интернету. Каждому из них дается ключ от отсека, и он может выставлять там все, что хочет. К нашей выставке музей и вовсе никакого отношения не имеет, просто предоставил это помещение фестивалю под его проект. Но куратор выставки Катя Шадковская в целом осталась довольна тем, как все прошло, тем, что и мы оказались неким единым организмом, она почувствовала интенсивность работы нашей группы. За неделю фестиваля мы обросли местными друзьями — не только польскими, но и обучающимися здесь по студенческим визам украинскими и белорусскими. Как какой-то все увеличивающийся в размерах веселый колобок или, точнее, цыганский табор из трех десятков людей, по ночам мы перекатывались из клуба в клуб, от концерта к концерту. Наши новые друзья беспрерывно пили, пели и танцевали. Размышляя над причиной их безудержного веселья, я подумал, что здесь, безусловно, правит бал родной нам угарный славянский дух, просто перенесенный на более благодатную почву — в свободную и расслабленную Европу. Во Вроцлаве к тому же все недорого, он находится вдали от крупных финансовых центров — у избавленных от привычной суеты и погони за большими деньгами людей на сердце как-то радостнее и спокойнее. По возвращении из Вроцлава мы проводили в Москве фестиваль «Медиа-удар», и здесь сравнение явно не в пользу Москвы. Я видел отчужденные лица людей, не спешивших вылезти из своих ракушек и преодолеть привычную разобщенность. Вспоминая Вроцлав, я думаю, что если понимать слово «фестиваль» в его первоначальном значении — «праздник», то в этом смысле «Авант арт» явно удался.

​ДИ №1/2014