Кураторы Кирилл Светляков, Юлия Воротынцева и Анастасия Курляндцева разделили экспозицию на семь тематических разделов, соединив произведения живописи и графики, скульптуру, предметы быта, образцы дизайна и фрагменты художественных фильмов. «Неомодернист» Владимир Плоткин, один из ведущих столичных архитекторов, авторству которого принадлежат дома «Триколор » на Ростокинской улице, «Аэробус» в районе Аэропорт, комплексы «Фьюжн-парк» в Хамовниках и Северном Чертанове, торговый центр «Времена года» на Кутузовском проспекте и штаб-квартира «Аэрофлота». Недавно архитектор выступил в новом для себя амплуа – стал дизайнером масштабной выставки «Оттепель», развернувшейся в залах Государственной Третьяковской галереи на Крымском Валу.

Евгения Гершкович. Вас удивило предложение Третьяковки?

Владимир Плоткин. Это было неожиданно, но я подумал: почему бы нет?

Е.Г. Как вы относитесь к тенденции последних лет привлекать архитекторов к работе над музейной экспозицией?

В.П. Считаю, это полезно. Архитекторы хорошо чувствуют и понимают пространство, в том числе внутреннее, их видение и умение создавать композицию обогащает экспозицию. Требуются, конечно, любовь и склонности к работе с музейным пространством. Есть архитекторы, которые часто обращаются к подобной практике. Я же до сих пор ни разу этого не делал. Признаться, удивился, что выбор пал на меня. Уговорили.

Е.Г. Что значит для вас эпоха «оттепели»?

В.П. Это период моего детства и становления. Искреннее, яркое время, когда люди были полны надежд.

Е.Г. В чем заключалась ваша концепция построения экспозиции?

В.П. Когда я подключился к проекту, кураторы уже занимались им около трех лет, подбирали материалы. Экспозиция была собрана , идеологическая концепция выставки выстроена. Идея заключалась в том, чтобы показать разные аспекты жизни этого исторического периода, нашедшие отражение в живописи, графике, скульптуре, фотографии, кино, дизайне. Не было задачи последовательно изложить хода событий, сделать доминирующий раздел – лишь передать атмосферу времени. Выставка делится на семь разделов: «Разговор с отцом », «Лучший город Земли», «Международные отношения», «Новый быт», «Освоение», «Атом–космос», «В коммунизм!».

Е.Г. Мне кажется, это сложная задача.

В.П. Сложная, в основном из- за своей непривычности. Немного побаивался. Но решение пришло на удивление быстро.

Е.Г. Близко ли проектирование музейного пространства архитектурным задачам?

В.П. Да, это близкие области . Нужно понять, что ты хочешь показать, какого пространственного эффекта добиться, какую эмоцию вызвать у зрителей. Если задача ясна, дальше на помощь приходят чисто архитектурные средства: свет, расстояние, пространство. Это архитектурная практика, да.

Е.Г. Выходит, архитектор – профессия во многом универсальная.

В.П. Архитекторам интересно заниматься всем. Кстати, два года назад марка John Lobb неожиданно пригласила шесть архитекторов из разных стран придумать модель обуви. Из России позвали меня.

Е.Г. Как вы строили экспозицию по цвету, как соотносили с градостроительной политикой 1960-х?

В.П. Для меня было важным передать атмосферу того времени еще и средствами архитектуры. Я ухватился за название раздела « Лучший город Земли». В 1960-х годах выделяли тему форумов, городских площадей, где выступали поэты тех лет. Я предложил сделать такой форум – пространство, с которого можно было бы окинуть взглядом всю «оттепельную» экспозицию. Потом пришла мысль привнести художественную «цитату» застройки тех лет. Ведь именно тогда появились знаменитые типовые пятиэтажки, например в Новых Черемушках и т. д. И в экспозиции такой «типовой» подход ощущается.

Цветом выставочных панелей, разделенных на белый и темно-серый, хотелось подчеркнуть двойственность и конфликт, заложенный в феномене «оттепели». Одновременно это отсылка к памятнику Никиты Хрущева работы Эрнста Неизвестного на Новодевичьем кладбище.

Е.Г. Сколько времени заняла работа над этим проектом?

В.П. Меня пригласили в июне прошлого года. В октябре познакомили с концепцией. В январе мы приступили к реализации проекта.

Е.Г. Были у вас какие-то сложности в работе как у новичка в музейном дизайне?

В.П. Нет, работа шла нормально. Музейную кухню нам раскрывала заведующая отделом выставок Третьяковки Нина Глебовна Дивова, опытный и очень дотошный человек. Я узнал кое-что новое для себя. Например, незнакомый ранее термин «звуковой душ», означающий звук, распространяемый от монитора в пределах определенного пространства , не дальше. Помню, случилась во время развески одна нестыковка, чуть ли не катастрофическая. За три дня до вернисажа привезли масштабное полотно Элия Белютин «Реквием», для которого было зарезервировано место на антресоли. Выяснилось, что допущена ошибка в замерах: высота картины оказалась больше высоты помещения. Караул. Пришлось повесить вдоль пандуса.

Е.Г. А как в Третьяковке обстоят дела с музейным освещением?

В.П. Это единственное, чем я остался недоволен. Нам представлялось все это несколько иначе. Мы хотели, чтобы стенды высвечивались локальным светом , хотелось сильного контраста. Светом там занимаются буквально в последний день.

Е.Г. Не устарело ли морально само здание на Крымском Валу?

В.П. Да, его давно пора технически модернизировать. У него есть верхний фонарь и стеклянный потолок. Достаточно внедрить мобильную систему балок и подвесок с прожекторами и светильника-ми, которые можно опускать и поднимать. Когда на монтаже «Оттепели» подвешивали макет Первого искусственного спутника Земли, каждый раз нужно было ломать голову.

Когда зал приспособлен и в нем заложена конструкция, позволяющая любую трансформацию, таких проблем не возникает. В здании, как мы знаем, планируется глубокая реконструкция с участием Рема Колхаса. И наше бюро привлекают к сопровождению этого проекта.

Е.Г. Что вам запомнилось из выставочного дизайна в других музеях?

В.П. До того как меня пригласили в проект Третьяковки , я, признаться, не особенно фиксировал свой взгляд на музей-ном или выставочном дизайне. Может быть, просто раньше посещал хорошие выставки, где ничего не резало глаз. Как только понял , чем мне предстоит заниматься, начал ходить по музеям.

Очень понравилась выставка «Roma Aeterna. Шедевры Пинакотеки Ватикана», дизайн Сергея Чобана и Агнии Стерлиговой. Просто роскошно придуман цвет. Замечательная идея с этикетками, размещенными не рядом с картиной, а на стендах почти на полу, сдерживающих подход посетителя к бесценному сокровищу.

Летом, оказавшись в Нью- Йорке, специально посмотрел новый музей Уитни, который строил Ренцо Пьяно. Было интересно, и я многое там почерпнул. Походил, шагами померил экспозицию : расстояние от стенда до стенда, прикидывал высоту стенда, смотрел, как движется публика. Там меня ничего не раздражало. Но были и другие примеры.

Во французском Кольмаре по проекту бюро «Херцог и де Мерон» в прошлом году было построено новое крыло музея Унтерлинден, куда мы с друзьями заехали по дороге в Роншан. К архитектуре никаких претензий, но замысел дизайнера, который готовил временную выставку художника, оказался мне совершенно непонятным . Выставка строилась как поход по некоему лабиринту. Идешь вдоль стены с плотной развеской картин, а в центре обнаруживаешь набор узких боксов, также с картинами. Поймал себя на желании поскорее выскочить из этого зала, хотя работы художника мне понравились.

Е.Г. После «Оттепели» не поступали ли вам новые предложения, связанные с выставками?

В.П. Третьяковка уже задала вопрос: не буду ли я возражать, если они обратятся вновь. Ответил: «Да, хорошо». Чувствую, это будет моим увлечением, требующим времени и сил. Рад, что на проекте у меня был помощник, коллега Елена Кузнецова, которая отвечала за технический и авторский надзор, проводя дни непосредственно на площадке.