В 12 часов 30 минут участники акции  вышли на платформу Балтийского вокзала с транспарантами следующего содержания: «Я уезжаю из Петербурга», «Петербург с нуля», «Петербург без крыши» и «Петербург-2003». Они шли впереди большой толпы, которая бежала за ними со всех ног. Перед входом в электричку манифестанты встали перед вагоном, развернули плакаты и стали раздавать прохожим листовки, приглашающие горожан задуматься о культурной политике города», — писал философ Артемий Магун, скрупулезно документируя все этапы проведения первой коллективной акции группы «Что делать?». Несмотря на, казалось бы, неблагополучное окончание акции «Новые основания Петербурга» (2003), именно такое развитие событий внесло ясность в эстетические и идеологические ориентиры группы — создание междисциплинарной платформы, актуализирующей пространство сосуществования искусства, левой теории, политической философии и активизма. Желание бороться с безразличием к окружающей среде и культурной политикой спровоцировало консолидацию различных творческих сил, которые экспериментируют с формами социальной организации, ставшими базовым принципом функционирования группы «Что делать?».

Знаменитая марксистская идиома «бытие определяет сознание» предполагает, что мы реагируем на произведение искусства в первую очередь как на результат социального труда, в котором человеческие ресурсы имеют качественный характер. Можно сказать, что проектная деятельность группы «Что делать?» ориентирована именно на сотрудничество с близкими по духу и мысли интернациональными коллективами. Для группы это принципиально важный момент — поддерживать и развивать свой cultural network. Будучи не привязанными к одному месту, они кочуют с одной площадки на другую, демонстрируя возможность, как выразился Дмитрий Виленский, «спокойно игнорировать убогую местную конъюнктуру и достигать результата, аккумулируя ресурсы извне». Результаты действительно внушительные: выпуск собственной газеты, многочисленные публикации, воркшопы, перформансы, акции, постановки театральных пьес, участие в международных выставках, биеннале и форумах, производство фильмов, формирование онлайн-платформ и прочее. Став фактически самостоятельной институцией, воспитанной в соответствии с гуманистическими представлениями, группа «Что делать?» выдвигает образовательный фактор как ключевой в своей работе.

Искусство здесь рассматривается как способ трансформации человека и его образа мыслей, но не с целью перевоспитать или подвести под определенный стандарт. Скорее, это стремление показать наличие иной точки зрения, иного отношения к истории, политике, теории, философии, творчеству и т.д. Искусство осмысляется не в категориях рынка или развлекательного компонента, но как инструмент, способный в том числе затрагивать проблемные зоны знания и познания. Многие художественные проекты группы «Что делать?» также представляют собой реакцию на злободневные социальные и политические события, связанные с цензурой, увеличением разрыва между богатыми и бедными, социальной несправедливостью и прочим. Политическую ангажированность своей эстетической практики участники группы реализуют в дискурсивном поле. В этом заключается принципиальное отличие их активистских практик от тех, что используют механизмы медиа для актуализации своего критического потенциала и получения ответной реакции среды. «Что делать?» действует более «сдержанно», большинство публичных акций апеллирует скорее к традиции хеппенинга.

Один из известных и «долгоиграющих» проектов платформы — серия видео-мюзиклов, отсылающих к концепции неаристотелевского, эпического театра Бертольда Брехта. «Перестройка зонгшпиль. Победа над путчем» (2008), «Партизанский зонгшпиль. Белградская история» (2009), «Башня. Зонгшпиль» (2010), а позднее и «Музейный зонгшпиль: Нидерланды-2011» представляют собой череду экспериментов на основе брехтовского понимания драматургии, отказ от аристотелевского драматургического принципа, который был, в частности, связан с учением о катарсисе. Аристотель утверждал, что охваченный происходящим на сцене зритель очаровывается красотой трагедии и страдания, по мнению же Брехта, трагедия должна не очаровывать эстетикой жизненного ужаса, а заставить зрителя прозреть. Кроме того, Брехт вводит важное понятие «эффект очуждения» (Verfremdungseffekt). Фабула включала в себя аллегорический компонент, где содержание интерпретировалось с учетом современного контекста.

Подобный конфликт формы и содержания характерен для зонгшпилей «Что делать?», где каждый фильм апеллирует к конкретным реалиям — пересмотр оценки процесса распада Советского Союза, строительство в историческом центре Санкт-Петербурга газпромовского бизнес-квартала «Охта-центр», положение нелегальных эмигрантов в Нидерландах или факт принудительного «переселения» цыган из своих домов в пригороде Белграда. Место действия здесь обозначено крайне схематично, декорации, которые обычно создают Дмитрий Виленский и Николай Олейников, лишь номинально очерчивают пространственные рамки сюжета. Ритм повествования создается за счет диалогов протагонистов и хора, который в фильмах часто репрезентирует общественное мнение. Если в античном театре хор обычно не принимал участия в основном действии, но выступал в качестве комментатора, иногда погружаясь в отстраненные философские рассуждения, то в фильмах «Что делать?» хор часто выражает моральную оценку, ставя под сомнение правильность поступков и принятых решений главных героев.

Не менее важным оказывается хореографический элемент в зонгшпилях, за который отвечает Нина Гастева. Фактически телесная пластика сигнализирует о социальном облике персонажа, представляющего собой в большей степени карикатуру, нежели глубокий психологический образ. Впрочем, действие направлено на демонстрацию оборотной стороны, изнанки драматургии, которая превращает зрителя в активно мыслящего субъекта. В рамках выставочного нарратива видео часто интегрируется в большие инсталляции, состоящие из графических изображений Олейникова и объектов Натальи Першиной-Якиманской (Глюкли).

В последние несколько лет темой различных дискуссий становится проблема, связанная с новым статусом работника культуры. Под влиянием социальных обстоятельств постфордистской эпохи выделился тип работника, получивший название «прекариат» (от англ. precarious — сомнительный). По мнению Гая Стендинга, «прекариат — новый опасный класс», это люди, которые не имеют постоянного места работы, заработка и гарантий профессионального роста: фрилансеры, иммигранты, гастарбайтеры, представители творческих профессий, работники с частичной занятостью, студенты и т.д.

Группа «Что делать?» не могла обойти стороной злободневную тему прека-риата: был создан «Первомайский конгресс творческих работников», в котором также приняли участие журнал «Транслит», группа «SOSкa», Алексей Пензин, Кети Чухров и многие другие. Всех роднило убеждение в том, что после распада советских институтов разного профиля социальная защищенность работников оказалась под угрозой. Участники конгресса акцентировали внимание на том, что оплата интеллектуального труда невероятно низка, с интересами и правами творческих работников не считаются, а профсоюзные организации и вовсе отсутствуют. Поэтому новая солидаризация культурных работников надеялась на решение этих вопросов, заложив основы системы, которая будет реализовывать альтернативные образовательные инициативы вне рынка и защищать работников на местах. В качестве продолжения защиты прекариата художник Дмитрий Виленский и арт-критик и куратор Давид Рифф стали сооснователями интернет-ресурса ArtLeaks (по аналогии с WikiLeaks). Каждый пострадавший может в режиме анонимности описать свой случай нарушения трудовой этики или неправомерных отношений на рабочем месте.

В 2013 году группа приняла участие в международном проекте «Former West: Documents, Constellations, Prospects», совместно организованном Домом культуры и мира (Берлин) и BAK, basis voor actuele kunst (Утрехт). Проект исследует общемировые изменения, последовавшие за падением Берлинской стены. Деление на Восток и Запад времен xолодной войны трансформировалось в соответствии с новыми политическими, культурными и экономическими условиями. Кроме того, обширная программа Former West нацелена на переосмысление посткоммунистического пространства и последствий неолиберальной капиталистической системы. В Доме культуры и мира «Что делать?» представили инсталляцию «Временная шкала перестройки» (2009), хронологию вымышленных событий эпохи перестройки и гласности. Этой теме посвящена и театральная постановка-семинар «Where has communist gone?».

Спустя восемь лет «Что делать?» вновь вернулись с первой ретроспективой в Москву. Правда, «Невроссию» (слово из статьи священника Якова Кротова) сложно назвать ретроспективной выставкой, так как были представлены видео «Башня. Зонгшпиль» в декорациях, выполненных в качестве аллюзии на другой мюзикл группы «Русский лес», и относительно новая работа «Приграничный мюзикл» (2013), повествующий о скрытом фашизме в норвежском обществе. Кроме того, параллельно в соседнем зале ЦТИ «Фабрика» выставлялись воспитанники «Школы вовлеченного искусства». Последний факт вызывает смешанные чувства. Совместный акт визуального высказывания свидетельствует о самом неприятном методе брендирования, которое практикуют отечественные и зарубежные институ-ции. Где же, спрашивается, попытки борьбы с системной иерархией, когда она производится теми же средствами? Неужели за столько лет существования платформы «Что делать?» и коллаборации с различными коллективами нельзя сделать ничего другого, кроме как создать еще одно конъюнктурное зрелище c налетом левизны?

Если когда-то объектом критики становились институции и определенные интересы, задействованные в развитии и потреблении искусства, то теперь «Что делать?» — самовоспроизводящаяся институция в полном смысле этого слова, которая может оказаться в той же ситуации. Однако отказ от участия в европейской биеннале современного искусства «Манифеста-10» дает все-таки некоторую надежду на то, что оппортунизм — болезнь, не передающаяся воздушно-капельным путем. 

ДИ №3/2014