Лондон – Москва. 2013

В начале XX века из еврейской британской эмиграции вышли многие известные художники, например Давид Бомберг (1890–1957) и Марк Гертлер (1891–1939), их родители – польские евреи. Из мест проживания бедноты они постепенно перебирались в более престижные районы Лондона. Бомберг и Гертлер стали основоположниками английского авангарда. Сначала они рисовали на улицах, потом кто-то из известных художников или галерейщиков их «открыл», помог получить образование в престижных художественных школах2.

В результате они смогли подняться к вершинам английского искусства.

В Англии в 1970-е годы художников-эмигрантов из России было мало. В основном все ехали во Францию, потому что знали, там правительство поддерживает художников, знали про «парижскую школу», где французом оказался только один Матисс, остальные – эмигранты.

В Англии же правительство никакой поддержки художникам не оказывало, но это страна филантропии: отдельные люди, частные благотворительные организации помогали эмигрантам. Например Акме (Acme) опекала бездомных художников. Их селили в брошенных домах, предназначенных на слом, из которых уезжали владельцы, давали немного денег. Художник Олег Кудряшов1 до возвращения в Москву прожил в таких домах почти 25 лет. Когда-то я написал о нем: «Движимый потрясающим инстинктом самосохранения, он предпочитал стирать руки, укладывая кирпичи на стройках, чем подвергать опасности приспособленчества ту хрупкую субстанцию, которую принято называть творческой индивидуальностью». О. Кудряшов представлял английское искусство на 3 -й биеннале графики в Баден-Бадене в 1983 году. Его открыли и начали выставлять умные кураторы галереи Тейт, увидев потенциал странного, ни на кого не похожего русского художника. Также в Лондоне я лично был знаком с Олегом Прокофьевым. Я о нем не писал больших статей, но о его выставках рассказывал на BBC.

Русские эмигранты были растворены в английском обществе. А. Пятигорский преподавал в Лондонском университете и больше вращался в английском научном и академическом обществе, не стремясь объединять вокруг себя соотечественников. Русская служба BBC тоже не стала центром для эмигрантов, там просто работали. В Лондоне не издавали русские газеты или журналы, как в Париже. Но русские эмигранты становились англичанами, в отличие от Франции, где пробиться во французское общество им было трудно. Эта парижская ситуация хорошо описана у Г. Газданова и Тэффи.

Мне тоже помогали – приглашали на разные party, знакомили с людьми. В США еврейские организации давали эмигрантам деньги на жизнь, в Англии этого не было. Но такой атмосферы взаимопомощи, понимания, что надо помочь, как здесь, во Франции не существовало.

Когда я стал преподавать в университетах в Сент- Эндрюсе и Оксфорде, познакомился с британскими славистами. Со временем сливки славистики перебрались в США, там условия для работы и материальные условия были гораздо лучше , чем в Англии. Уехали Джон Боулт, Майкл Скэммел, Питер Реддуэй3. Современным русским искусством до 1970-х годов в Англии не занимались (изучали в основном Византию, XIX век), авангард тоже не принимали, так как считали это большевистским искусством. Д. Боулт, выпускник Сент-Эндрюса, одним из первых начал заниматься советским официальным и неофициальным искусством, затем авангардом4. И сегодня, по-моему, в Англии современное русское искусство никому не интересно. Неофициальное русское искусство тоже мало кого занимало. Существовала галерея Grosvenor, которая с 1960-х годов показывала его на небольших выставках. Основным интересом галереи впоследствии стал итальянский футуризм. Еще одну галерею Miro&Schpitz открыла жена богатого адвоката. Она пригласила меня помочь сделать выставку неофициального искусства, хотя я ей очень не советовал этим заниматься. На выставке были представлены работы В. Воробьева, А. Зверева и других художников. Коммерческого успеха выставка не имела, так что «эту линию» быстро закрыли. Галерея переехала в центр Лондона и стала выставлять английский авангард.

В первом номере журнала «Континент», издававшемся в Париже Владимиром Максимовым, я опубликовал статью о выставке неофициального искусства в Гренобле в 1974 году. Посмотреть выставку меня пригласила знакомая француженка искусствовед Вероника Шильдс. Мы подружились еще в Москве – она часто бывала в СССР, изучала скифское искусство. Не помню, чтобы в номерах «Континента» можно было найти еще статьи о художниках. После ухода А. Синявского, после чисток левых, «социалистов с человеческим лицом» журнал больше ориентировался на старую эмиграцию. В «Синтаксисе», который издавали Синявские, было значительно больше материалов по искусству.

Выставки неофициального искусства

В 1975 году А. Глезер приехал в Париж со своей коллекцией и не знал, что с ней делать, денег у него не было. Он связался со мной, я обратился к Майклу Скэммелу, главе Общества помощи ученым, писателям в недемократических странах, основателю и редактору журнала «Индекс цензуры». Искусство его интересовало только с точки зрения цензуры и преследования художников. Скэммел помог организовать выставку неофициального искусства в ICA (1976). Потом уехал в США, стал профессором американских университетов, написал большую монографию об А. Солженицыне (чем вызвал недовольство Александра Исаевича), биографию Артура Кестлера.

М. Скэммел привлек к организации выставки сэра Роланда Пенроуза, основателя Института современного искусства в Лондоне (ICA), патриарха английского искусствоведения. Мы с Пенроузом ездили в Париж, ходили по чердакам и мансардам, отбирали вещи. И это, наверное, была в то время самая большая выставка современного русского искусства не только в Англии, но и в Европе. Выставка проходила в Институте современного искусства, британская сторона все оплачивала. Она прозвучала, собрала большую прессу. На открытие приезжали художники-эмигранты из Парижа и Нью-Йорка. Потом Генри Мур пригласил нас к себе в имение, где среди холмов стояли его прекрасные скульптуры. Часа два, наверное, водил экскурсию.

А. Глезер превратил выставку в чисто политическую акцию – рассказывал, как ели детей в Поволжье во время голода, как преследовали интеллигенцию, выпрашивал у английских художников, в том числе и у Г. Мура, работы для якобы «Общества помощи детям политзаключенных». Такая политизированность выставки снизила эстетический аспект . Пообщавшись5, я понял, что дело с ним иметь невозможно.

В середине 1980-х годов американские искусствоведы Мэрилин Рюшемейер и Дженет Кеннеди (Marilyn Rueschemeyer, Janet Kennedy) предложили мне написать статью в книгу «Советские художники-эмигранты: жизнь и работа в СССР и США» (1985)6. Художники уезжали в 1970-х годах, так как не могли реализоваться в условиях советской идеологии. В эмиграции их судьбы и карьеры сложились по-разному. Кто-то приспособился к вкусам публики, следовал советам галерей. В США возможностей больше, художникам было легче прожить благодаря постоянному спросу на «искусство для квартир».

Тоталитарное искусство

Приехав на Запад, я решил писать о тоталитарном искусстве. В 1955–1963 годах, когда я работал в ГМИИ им. А.С. Пушкина, мне в руки попал журнал «Искусство Третьего рейха» за 1938 год. Помню, поразило абсолютное совпадение соцреализма и нацистского искусства. Я решил, что об этом много книг написано, но, когда приехал на Запад и занялся этой темой , не нашел ничего – только отдельные издания о соцреализме, о нацистском искусстве, но сравнения делались в пользу их несходства. В то время было политически некорректно писать о тоталитаризме применительно к Советскому Союзу.

Одну из первых больших статей на эту тему «Язык тоталитарного искусства» я опубликовал в «Континенте», в ней излагалась структура книги. Потом я подготовил цикл передач о тоталитарном искусстве на BBC. Завершить работу над книгой помогли американские гранты. Месяц изучал в Вашингтоне в Национальной библиотеке нацистские журналы и книги по искусству. Потом получил грант в Стэнфорде в Гуверовском институте, третий грант – в Гарварде.

Когда книга была окончена, в Германии ее отказались издавать, потому что сочли неприличным ставить в один ряд Сталина и Гитлера. Только с помощью Энди Нюренберга, с которым я подружился, она была издана в 1990 году в Лондоне. Потом ее перевод появился и был тепло встречен во Франции и в Италии. В Англии и США прием был довольно холодный – для англичан тема оказалась слишком академичной и абстрактной. Книга «Totalitarian art in the Soviet Union, the Third Reich, Fascist Italy, and the People’s Republic of China» неоднократно переиздавалась, была переведена на многие языки.

В России «Тоталитарное искусство» вышло в 1994 году в издательстве «Галарт» (тиражом 5 000 экземпляров – З.С.). Кроме двух-трех злобных рецензий никакого широкого обсуждения не было.

Игорь Наумович Голомшток (1929–2017) родился в Калинине (Тверь), учился в Финансовом институте в Москве (1949), в 1948-м поступил на вечернее отделение искусствоведения филологического факультета МГУ. Работал в реставрационных мастерских и в отделе передвижных выставок министерства культуры, в ГМИИ им. А.С. Пушкина, затем во ВНИИТЭ. В 1960 году вышла первая в СССР монография о П. Пикассо, в соавторстве с А. Синявским. Но главные работы Голомштока подверглись идеологическим гонениям. Договор по книге об Иерониме Босхе с издательством «Искусство» был расторгнут, как и договор о печати альбома картин Сезанна в «Авроре». Изданная книга «Эстетическая природа течений в современном зарубежном искусстве» (М.: Искусство, 1964) была уничтожена. Статью об исторических взаимосвязях ремесла, искусства и дизайна, вошедшую в сборник научных трудов ВНИИТЭ «Техническая эстетика» № 2, удалили (весь тираж пошел под нож, затем был напечатан без статьи). В 1965 году И. Голомшток проходил свидетелем на процессе по делу Синявского и Даниэля, которых обвиняли в создании и передаче за границу произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй». «За отказ от дачи показаний» был приговорен к 6 месяцам принудительных работ. Дружил со многими неофициальными художниками – Анатолием Зверевым, Борисом Свешниковым, Дмитрием Плавинским, Борисом Биргером, Олегом Кудряшовым, был знаком с Оскаром Рабиным, Дмитрием Краснопевцевым. С 1972 года и до самой смерти жил, преподавал и печатался в Англии. (ДИ)

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Об О. Кудряшове я написал в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Знамя» (2013, № 6).
2. Деньги на образование они получили от Jewish Education Aid Society /JEAS. – Сост.
3. П. Реддуэй возглавлял Институт Кеннана в США. Автор нескольких книг, в том числе «Трагедии российских реформ».
4. Russian Art, 1875– 1975: A Collection of Essays. (1976); Russian and Soviet Painting: an Exhibition from the Museums of the USSR Presented At the Metropolitan Museum of Art, New York, and the Fine Arts Museums of San Francisco / Introd. By D.V. Sarabianov (1977); Russian Samizdat Art / Charles ed. and J. E. Bowlt, R. and V. Gerlovin (1987); 10 Plus 10: Contemporary Soviet and American Painters (1989); Twentieth-Century Russian and East European Painting / J. E. Bowlt and N. Misler (1993) и другие;
5. В соавторстве И. Голомшток и А. Глезер издали две книги: Soviet Art in Exile. New York: Random House, 1977; Golomshtok Igor, Glezer Alexander. Unofficial Art from the Soviet Union. Martin Secker & Warburg Ltd. – З.С.
6. Soviet emigré artists: life and work in the USSR and the United States / Marilyn Rueschemeyer, Igor Golomshtok, Janet Kennedy. M.E.Sharpe, Inc. Armonk, New York and London, 1985.