Претенциозностью сибирский проект никогда не поражал. Международные звезды не становились ее кураторами, а темы выставок формулировались без изысков: «Даль» (2009), «Любовь пространства» (2013). Основной площадкой был и остается Красноярский музейный центр. Исторически это последний из тринадцати филиалов Центрального музея В.И. Ленина, достроенный в разгар перестройки в 1987 году, когда вопросы идеологического воспитания мало кого интересовали.

К чести сотрудников, «конец истории», связанный с крушением СССР, не привел к разорению музея. До сих пор работает постоянная экспозиция, заслуживающая отдельного упоминания. Она составляет панораму социальной истории страны, развернутую через многочисленные документы и артефакты, которые громоздятся на стенах, сползают на пол и забираются на полоток, собираются в инсталляцию, местами напоминающую работы Кабакова или Болтански. Среди них нашлось место как «частным историям» конкретных людей, так и истории ГУЛАГа и постперестроечных военных пертурбаций. Документы времени экспонированы вперемежку с работами современных художников В.Слонова, В. Сачивко, К. Батынкова и «Синих носов», а также работами с предыдущих биеннале, интегрированных в коллекцию музея.

Партнером биеннале в этом году выступил Австрийский культурный форум, а сокуратором – директор форума Симон Мраз, который уже не первый год ездит с выставочными проектами по регионам страны (в 2014 году открыл выставку на ледоколе в Мурманске, в 2016-м в Нижнем Архызе, в нынешнем – в Биробиджане). Вместе с командой главного куратора музейного центра Сергея Ковалевского, бессменно руководившего биеннале едва ли не с самого основания, организаторы предложили тему «мир и мiръ» – отсылка к русской деревне и попытка ответить на вопрос, что значит «русская деревня» в культурном контексте. Протокольная формулировка навевает мысли не то об этнокультурной экзотике, не то о «России, которую мы потеряли». На деле же проект посвящен социальным и антропологическим практикам и контекстам, существующим на обочине современной цивилизации, по умолчанию технологизированной и городской.

В экспозиции нашлось место и этнографии. Австрийцы Маркус Ханакам и Розвита Шуллер сняли фильм «Глашатаи» об автохтонных культурах Северной Сибири, Беньямин Айххорн с проектом «Артефакты» обратился к истории нескольких музеев в селе Учма Ярославской области, открытых энтузиастами Еленой Наумовой и Василием Смирновым. Работа, впрочем, отражает не столько «этнографический вкус», сколько интеллектуальные и практические усилия, предпринятые супружеской парой, собравшей и буквально спасшей от исчезновения ценнейшие артефакты материальной культуры, составившие калейдоскоп истории и культуры края за несколько столетий.

Экзистенциальным налетом покрыто юродство «Синих носов», представленных старым проектом «Реквизит для революции». Авторы, на фотографиях в костюмах бомжей разбивающие рекламные лайтбоксы, трактуют его как «попытку не усугублять свою жизнь излишним трагизмом» в условиях, когда по наступлению постперестроечного капитализма они «не только не стали миллионерами, но поняли, что в любой момент [могут] оказаться голышом на улице».

И если «Синие носы» всегда были заняты переработкой потоков массмедиа и политического мейнстрима, обнаруживая в нем дыры и выворачивая их наизнанку, другие работы на биеннале представляют собой высказывания глубоко личные. Это попытки не интегрироваться в современность, но выгородить в ней пространство собственной автономии. Аня Желудь переехала в дом в деревне Аринино недалеко от Москвы, открыла там резиденцию для художников «Аринино-арт», а также «негалерею» «Обочина».

Выпускник московской Школы им. А. Родченко Арнольд Вебер в фотосерии «Деревенское просветление» также обыгрывает мотив «ухода в пограничье». Его персонажи медленно погружаются в абсурд деревенской жизни, но движет ими не ностальгия, а усталость от ритма времени.

Мир русской деревни оказывается не столь уж маргинальным. Вапке Феенстра, Катрин Бем и Антье Шифферс показали проект «Международный сельский магазин», который, появляясь на выставках по всему миру, торгует изготовленным сельскими общинами разных стран. В него отлично вписался гончарный промысел деревни Звизжи Калужской области, мимикрировавший под образцы экологического дизайна. Александра Аникина сняла фильм «Информационное поле» с философскими рассуждениями о времени и истории на фоне кинопейзажа (отдельные эпизоды кажутся прямыми цитатами из лент Тарковского), смикшированными с потоками новостных хроник.

Деревня интересует участников проекта в режиме скорее стороннего, а иногда и включенного наблюдения. Целый зал отдан студентам университета искусств и промышленного дизайна Линца, которые отправились на неделю в Беларусь и представили скульптурно-графические вариации на тему жизни сохранившихся в стране колхозов: скорее пластические, нежели информативные. Онка Альмайер-Бек освоила мастерство керамики в подмосковном Абрамцево и показала итог проделанной работы, опять же объекты и рисунки. И хотя некоторые работы не идут далее концептуального ерничества вроде инсталляции Александры Паперно и Бориса Матросова «Гороховое поле» (на эскизные пейзажи авторства Паперно предлагается смотреть через прорези в заборе в виде фразы «скупой русский пейзаж»), в других деревня становится средоточием актуальной социально-политической полемики. Элизабет Шимана в рамках интервенции «Деревня ничего не делает» отправилась в австрийскую глубинку искать деревню, жители которой согласились бы буквально ничего не делать. Это позволило поднять ряд вопросов: от этического смысла труда до невозможности замедления ритма и отказа от идеи продуктивности в эпоху эффективного менеджмента.

Крен в историю сделали Сергей Кищенко и дуэт Resanita (Анита Фукс, Реса Пернталлер), которые обратились к фигуре Николая Вавилова. Советский ученый, погибший во времена репрессий, при жизни основал архив сельскохозяйственных растений. На него покушались нацисты, ценой собственной жизни архив спасли ученые во время ленинградской блокады, когда планировалось употребить зерно в пищу.

Некоторые образцы в итоге были высажены в Европе и «репатриированы» на родину, где считались вымершими. Кищенко, Фукс и Пернталлер обращаются к прошлому и настоящему через частный сюжет, объединяющий факты с периферии «большой истории». Биеннале «Мир и мiръ», выдающую нелинейную рефлексию в ответ на поставленные в лоб вопросы, можно также прочесть как «частный сюжет» об окольных путях современного искусства в отдельно взятой стране.

№5 2018