Моя мастерская в конце 80-х была полна работ, потом их одномоментно раскупили, ничего не осталось. Тогда был рынок. И все были вместе — художники, актеры, музыканты, поэты – не делясь на классы. Иногда делали групповые картины, раскатывали ватман, и музыканты просто его красили. Тот же Виктор Цой и Георгий Гурьянов, которые как бы к искусству не имели отношения. Георгий тогда еще даже картины не писал. Было просто креативное время, живое – работы рождались, как циплята вылуплялись из яиц: ты их высиживал, а они – бамс! – и выскакивали... В это время у меня была мастерская на Калининском, по-современному – на Новом Арбате, вместе с Машей Серебряковой. До этого был «Детский сад». Но туда после аукциона Sotheby’s стали ходить толпами иностранцы, его и закрыли как рассадник. Кабаков приезжал на своих жигулях и помогал оттуда работы вывозить – по-моему, он был единственным, у кого была машина. А увозили в сквот на Фурманном – тогда уже появился он.

Когда я уехал в Берлин, мастерская на Калининском досталась знакомым. Туда забрался Андрей Ерофеев и решил все, что осталось, спасти и вывезти. Там стояла швабра, которую сделал мой дедушка, с железной ручкой, а еще маленькая репродукция. И когда я уезжал, я подмел мусор и случайно прислонил швабру к этой маленькой картинке. И потом вижу в каталоге Чехословакии эту швабру с опилками и с картинкой как произведение искусства, описана и идентифицирована как объект, инсталляция. После она попала в коллекцию Царицыно. Мне было очень приятно, что швабра моего дедушки оказалась произведением искусства, такой своеобразный Дюшан, который обладает связью с моей семьей. Такое перевоплощение швабры. И именно эта работа отправилась на молодежную биеннале. Затем швабру забрали в Третьяковку, однако спустя годы ее там не нашли. И еще одна работа, которую Виктор Мизиано взял на биеннале — линзы из муранского стекла.

36 линз были повешены на дерево, выглядело все вместе, как новогодняя елка с игрушками. Идея заключалась в том, что все воспринимается через призму, однобоко. Взгляд на мир через увеличительное стекло. Время было такое: множество публикаций в журналах, русское искусство востребовано. Но по большому счету это все это было обманкой. На линзах текст — «Не верь тому, что ты видишь через линзу. Перестрой свои мозги, перестрой свой взгляд». Да, выглядело красиво, но заставляло задуматься о том, что и как именно мы видим. Например, новости в телевизоре, они ведь все сняты на камеру, через линзу, но она обманчива. Создает иллюзию счастья, увеличенного, смешного, красивого, веселого, но в то же время все должны понимать – это фикция. 

Я был очень рад участвовать в молодежной биеннале 1989 года.

Анатолий Журавлёв, 2018