ДЖУЛИАН БАРНС.
ОТКРОЙ ГЛАЗА.
СПб.: Азбука-Аттикус, 2017

Это первая книга лауреата Букеровской премии, без преувеличения великого писателя, об искусстве, вернее, о художниках. На английском она была выпущена совсем недавно, в 2015 году. Наше переиздание выглядит еще лучше – бумага идеально белая, цветопередача репродукций безупречна. Оригинал был сформирован датским издателем Барнса, который объединил семнадцать текстов автора, написанных по случаю для газет и художественных журналов, в том числе Modern painters (кроме первого текста о Жерико, который мы знаем как главу в «Истории мира в 10 1⁄2 главах»). Столь же точно, почти документально, без словесных изысков, как в недавнем романе «Шум времени» о Шостаковиче, Барнс пишет о важных для него художниках, внимательно вглядываясь в избранные работы. Попутно он как будто ищет в их творчестве сюжет для романа, историю, основанную на личной жизни мастера. Преданность Боннара, Редона, Брака своим женам или, наоборот, сложные отношения с женщинами Дега, Вюйара, Люсьена Фрейда создают ракурс анализа их искусства, отличный от принятого в традиционном искусствознании. Интригует подбор имен: наряду с безусловными для новейшего искусства курбе, Мане, Сезанном и Магриттом писатель фокусируется на набидах, а Брака предпочитает Пикассо (впрочем, уделяя последнему достаточно внимания в нескольких текстах). Из современников Барнсу более всего интересен Фрейд, а близок – Ходжкин. Во всех отношениях это очень английские сочинения об искусстве – нетривиальные, стильные, ясные, местами ироничные, но в то же время приглаженные, лишенные глубины, как просветительские передачи канала BBC. Возможно, именно так нужно сегодня писать об искусстве, чтобы тебя читали.

ЛЕВ МАНОВИЧ.
ТЕОРИИ СОФТ-КУЛЬТУРЫ.
Нижний Новгород: Красная ласточка, 2017

Сборник текстов Мановича – один из первых продуктов молодого, но многообещающего издательства из Нижнего Новгорода. Выбор этого автора для дебюта безупречен: Манович, выходец из Советского Союза, – сегодня один из наиболее влиятельных теоретиков новых медиа. Благодаря ему понятия «теория софта» или «культурная аналитика» стали необходимыми современному гуманитарию. Он – вроде глобального посредника между сферой культуры и огромными массивами данных, порождаемых человечеством ежедневно; исследователь алгоритмов, по которым строится взаимодействие человека и машинных систем. Для сферы культуры и, в особенности, изобразительного искусства он – как Франко Моретти («Дальнее чтение») для литературы: ученый, сумевший исследовать культурное производство через анализ квантитативных (исчислимых) процессов. Теория «культурного софта» – ключ к пониманию всей сферы цифровых медиа, рассматриваемых в контексте истории искусств, кино, массмедиа и дизайна.

 

КРИСТИАН ПОЛ.
ЦИФРОВОЕ ИСКУССТВО.
М.: Ад Маргинем Пресс, 2017

Автор – признанный специалист по цифровым медиа в искусстве, куратор. Спектр обсуждаемых проблем и имен столь широк, что Пол часто ограничивается их перечислением и описанием конкретных работ вместо анализа; предполагается, что зритель сам разберется в том, что заданная последовательность и есть эволюция новых медиа в искусстве. В предисловии автор признается, что некоторым направлениям внутри цифрового искусства необходимо посвятить отдельные книги. Возможно читать их было бы интереснее. В данном случае имена и произведения сменяются со скоростью кадров киноленты, они никак не связаны с конвенциональной историей искусства, поэтому существуют как бы в вакууме (или же в своей, цифровой реальности, параллельной нашей). Увлекает только третья глава, занимающая примерно треть книги, о темах в цифровом искусстве. они оригинальны и действительно связаны с моделированием будущего, как, например, искусственный интеллект, визуализация данных или эстетика видеоигр. То ли читать о цифровом искусстве скучнее, чем взаимодействовать с ним, то ли оно совсем не смотрится в репродукциях, но так или иначе книга получилась схоластичной и вымученной, как студенческий реферат. Судя по ней, пора шедевров искусства новых медиа еще не наступила. Впрочем, так же было и с фотографией добрых полвека после ее изобретения.

 

ГЕОРГИЙ КИЗЕВАЛЬТЕР.

ВРЕМЯ НАДЕЖД, ВРЕМЯ ИЛЛЮЗИЙ. 1950– 1960 ГОДЫ. ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ СОВЕТСКОГО НЕОФИЦИАЛЬНОГО ИСКУССТВА.
М.: Новое литературное обозрение, 2018

На обложке стоит имя автора, более известного как художник, представитель московского концептуализма и фотограф-архивариус, еще в 1980-х фиксировавший мастерские подпольных художников для самиздатовского сборника «По мастерским». Также он известен как составитель сборников интервью «Эти странные семидесятые» и «Переломные восьмидесятые», ставших ключевыми источниками информации «от первого лица» о неофициальной отечественной культуре тех десятилетий. Новая книга частично построена по тому же принципу: интервью с очевидцами процессов занимают около половины объема. Но здесь имя автора (а не автора-составителя) на обложке оправдано: Кизевальтер строит книгу не как пассивный набор свидетельств, а как многослойный нарратив, подчиненный основной идее – показать сложность отношений внутри художественного сообщества во времена «оттепели» вне привычного деления на официальное/неофициальное, в том числе разные аспекты взаимодействия художника и государства. Тема более чем актуальная. Актуализированы и некоторые хорошо забытые термины: например, «левые художники», которым, вслед за Михаилом Гробманом, оперирует и сам Кизевальтер в своих статьях (им отдана вторая половина книги), или «ревизионистское искусство» из опубликованной здесь статьи Владимира Слепяна 1961 года. Книга имеет дело с проблемами, оставшимися непроговоренными во время недавних выставок, посвященных «оттепели», – и действительно, простым показом произведений для понимания той эпохи уже не обойтись. Кизевальтер знакомит читателя с впечатляющим массивом данных, делая эту книгу незаменимой для будущих ученых.

АНДРЕЙ ХЛОБЫСТИН.

ШИЗОРЕВОЛЮЦИЯ. ОЧЕРКИ ПЕТЕРБУРГСКОЙ КУЛЬТУРЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА.
СПб.: Borey Art Center, 2017
В нескольких программных текстах, каждого из которых хватило бы на небольшую книгу, и более чем десятке статей речь в «очерках» идет о разных явлениях городской артистической жизни северной столицы, от стиляжничества и рейва до «комплекса провинциальности» местного искусства и «русско-еврейского иконоборчества». Главные герои книги, они же главные герои нового петербургского «текста культуры», – всеядны и всемерно активны. Тимур новиков, Георгий Гурьянов, Влад Мамышев-Монро, в книге к ним с полным правом присоединены евгений Юфит (Юфа), Виктор Цой, Олег Котельников, Александр Арефьев с сотоварищами («орден нищенствующих живописцев») и еще десятки, если не сотни имен, многие из которых, уверен, не знакомы даже специалистам. Сам автор очерков – «птенец гнезда Тимурова», искусствовед и художник, активный пропагандист ленинградско-петербургского «текста культуры» Андрей Хлабыстин. Пожалуй, главный недостаток его труда –безоглядный «петербургский нарциссизм» (слова самого автора). С этой позиции все, что происходило в Петербурге в перестройку (которую автор называет «культурной революцией» и рифмует с восстанием 1917 года, «шизореволюцией») объявляется едва ни важнейшим достоянием человечества. Но местной культуре всегда хватает гонора и недостает саморефлексии; пожалуй, нигде, как в Петербурге (не важно, этого или другого времени) это не ощущается с такой очевидностью. Если поубавить этот радикально-консервативный пафос, то 500-страничный том, набранный мелким шрифтом, претендует на самое значимое академическое описание новаторской культуры Ленинграда (лишь с 1991 года Санкт-Петербурга, вынесенный автором в заголовок).

АЛЬБОМ «РОДИОН ГУДЗЕНКО».
СПб.: ДЕАН, 2017
Очередной альбом из серии «Авангард на Неве» (общее число их перевалило уже за четыре десятка) посвящен представителю раннего ленинградского андеграунда, спутнику членов «ордена нищенствующих живописцев» Родиону Гудзенко. Гудзенко, как и многие коллеги, учился в легендарной СХШ (Средней художественной школе) при Академии художеств, имел суровый жизненный опыт, который отразился в искусстве, дружил с поэтом Роальдом Мандельштамом. Как Арефьев, сидел в тюрьме по статье «за антисоветскую агитацию и пропаганду», а фактически за регулярное общение с иностранцами. Этот тяжкий опыт придает совершенно особое звучание искусству Гудзенко. Его ранних работ выявлено совсем немного (предполагается, что десятки их еще обнаружатся в Европе, благо он охотно дарил их приезжим). Но те, что известны – а альбом вышел на фоне первой персональной выставки художника – позволяют говорить об открытии значительного имени в отечественном искусстве середины века, близком «арефьевцам» по стилистике, но со своей узнаваемой манерой, вернее, манерами. История жизни этого художника важна так же, как творческое наследие. Это и отражено в тексте – серьезном монографическом исследовании, окрашенном личными нотками, что неудивительно, автором выступила внучка художника Анастасия Гудзенко, имя которой стоит только на последней странице издания (таков формат оформления серии). книга ставит вопрос о месте в истории творцов, от которых до нас дошли считанные единицы работ, но и они дают почувствовать масштаб творчества.

ДИ №1-2018