Спектакль «Родина», впервые показанный в центре им. В.С. Мейерхольда в самом конце прошлого года, вызвал два типа оценок. У одних – безмерное восхищение и уверенность, что он изменит российский театр. У других – возмущение и крайнее раздражение (причем по самым разным причинам). Среди тех, кто соприкоснулся с этим произведением, не оказалось никого, кто остался бы равнодушен. Четырехчасовым издевательством и глумливым перформансом называли «Родину» и те, кто ругал, и те, кто хвалил спектакль. Этот факт показывает, что режиссер Андрей Стадников сумел донести свои мысли до всех зрителей без исключения (другой вопрос, приняли они их или нет). Задача создателей заключалась не в том, чтобы в очередной раз похоронить театр, скорее они попытались показать, как эта сфера культуры может выглядеть и функционировать на тридевятом витке своего посмертного существования.

Придумал «Родину» молодой режиссер Андрей Стадников, которого до того уже хвалили критики как минимум за один спектакль – «СЛОН» (2015), посвященный Соловецкому лагерю. А еще раньше он участвовал в «Группе юбилейного года» в Театре на Таганке (2013). На этих проектах Стадников уже работал с другими создателями «Родины» – художницей Шифрой Каждан и композитором Дмитрием Власиком. Первая запомнилась по минималистичной сценографии «Любовной истории» (2013) Дмитрия Волкострелова и разнообразию форматов «Музея инопланетного вторжения» (2016) Театра взаимных действий. А второй известен тем, что готов создавать музыку при помощи любого подручного предмета. К ним присоединилась один из самых бойких современных театральных продюсеров Дарья Вернер, а также актеры и перформеры (это две разные группы участников спектакля). Последние набраны по объявлению – это обязательно должны быть женщины со светлыми волосами и голубыми глазами.

Cпектакль действительно идет четыре часа, иногда дольше. Точного хронометража нет. На премьерных показах, как рассказывают очевидцы, он шел без антракта. Потом перерыв появился. Действие каждый раз частично меняется, поскольку в него включена возможность экспромта для перформеров. Но сильнее всего удлинняет «Родину» финал: перформеры и актеры аплодируют зрителям, пока те не выйдут из зала. И конечно, не все зрители понимают это с первого раза. Не обходится без коллег-диверсантов: на представлении 29 апреля 2018 года театральный режиссер Клим нарочно несколько часов сидел в зале и не уходил, доведя до изнеможения безостановочно хлопающих в ладоши людей.

Сам зал выглядит необычно. Условная сцена размещается вокруг зрителей, которые сидят на ступенчатой пирамиде по центру помещения. Венчает эту конструкцию огромная русая коса. На стенах висят листы А4 с выспренными фразами о свободе или борьбе. Перформеры стоят, маршируют или, к примеру, падают – зона их действий находится по периметру зала. У актеров больше свободы передвижения: они могут подниматься по лестницам между зрительскими рядами, ходить между перформерами, удаляться в коридор или подсобные помещения (откуда тоже продолжают говорить), прогуливаться по балконам.

Актеры намеренно криво и нехотя зачитывают тексты. В «Родине» использован тот же метод, что и ранее в спектакле «СЛОН». Источники в обоих случаях похожие – это «готовые» культовые тексты для определенной социокультурной ниши или эпохи. В «СЛОНе» это была подборка революционных пьес, в «Родине» разброс намного больше. Начинается все со стенограммы заседания Российского футбольного союза, расшифровки телефонного разговора из материалов дела о коррупции и фрагментов из литературных и кинопроизведений. Но уже во втором отделении, которое длится более двух часов, это огромный массив материалов из речей деятелей большевистской партии, воспоминаний Троцкого, книги о Ленине и популярных советских и постсоветских песен. Перформеры в свою очередь устраивают в определенные моменты отдельное шоу – исполняют при помощи собственных тел (главным образом топают) написанную Власиком музыкальную пьесу для 48 человек.

Очевидно, что для зрителей вся эта конструкция совершенно неудобна. Где бы ты ни сидел, в зоне обзора будет лишь часть зала. Коварные создатели говорят – если что, на спектакле можно поспать, а критики рекомендуют уткнуться в телефон. Многих такое положение дел не устраивает, и они пытаются сбежать. Но само устройство спектакля затрудняет эти попытки. Впрочем, самые возмущенные зрители выбегали из зала даже сквозь строй марширующих перформеров. Следить за «сюжетом» тоже невозможно. И дело не только в том, что это постдраматический театр со всеми его особенностями, но и в том, что тут присутствуют фрагменты абсолютно зубодробительные (типа речи Дзержинского о народном хозяйстве с показателями). И ведь это не роман «Война и мир», где, как принято, одни читают про мир и не читают про войну, а другие – наоборот. С «Родиной» так не поступишь. Даже если проспишь часть спектакля, пропущенное запишется на подкорку.

Андрей Стадников деконструирует медиум спектакля. Сообщает, что зритель – не священная корова. Доводит документальный театр до критического состояния, где тот норовит развалиться на плохо проговариваемые реплики. По веянию последних лет ставит эксперименты с телесным – и в изучении предельных возможностей, и в связи с этикой. В последнем случае это особенно интересно. Перформеры несколько раз поднимали вопросы – в прессе и на специально собранных в ЦИМ дискуссиях, – является ли структура спектакля фашизоидной или сексистской. Создатели спектакля, кстати, радостно все эти обсуждения поддерживают. Для них театр – не уютное безопасное место, тут должны быть конфликты и неудобные темы. И такая художественная стратегия в лучших традициях террористов от культуры делает «Родину» одним из главных событий этого года.

ДИ № 5-2018