КНИГА – ЗДАНИЕ – ПРОСТРАНСТВО

Самое драгоценное, что есть в здании – свободное пространство. Чтобы дать его почувствовать, рядом надо создать напряжение и плотность. Тогда пространство оценят по достоинству. В книге это также работает.

архитектура воспринимается во времени, с разных точек зрения, по мере следования вдоль здания или внутри него. книга тоже воспринимается как объект, протяженный во времени, но в ней пространства меньше, а кино – больше. Настоящего объема в книге почти нет, но, если его представить, книга станет похожей на архитектуру. Вообразите, что страницы стали толщиной в два сантиметра, что пробелы превратились в стены, а колонтитулы, колонцифры – это вертикальные коммуникации, которые есть в каждом доме: канализация, вентиляция, лифт. Получится макет башни. Текст перетекает с этажа на этаж, по всему зданию. Буквы похожи на человечков. Иллюстрации – это оборудование, которое буквы-человечки обслуживают. У архитектуры и книги похожие технологические процессы.

МЕЖДУ КРАСОТОЙ И УДОБСТВОМ

Дизайн должен быть функциональным. Но если он восхитительный, об удобстве никто не вспоминает. Между удобством и красотой нужно искать компромисс, взвешивая степень экстравагантности и сложности. У каждой аудитории есть своя граница, за которую лучше не заходить дизайнеру в поисках красоты: для консерваторов неприемлемы экстравагантные вещи, а есть те, кто, например, интересуются современным искусством и готовы воспринимать дизайн «с осложнениями». Однажды я понял: тот, кто сейчас выбирает бумажную книгу – библиофил, даже если сам этого не осознает, а не просто человек в поиске информации. Библиофилы – люди как люди, но с особенностями: они коллекционеры, собственники, любят уникальный экземпляр, придают значение тактильным ощущениям и так далее. Я стал работать с учетом этого.

ФОРМА ЖИВЕТ ДОЛЬШЕ СОДЕРЖАНИЯ

Если вернуться к архитектуре, назначение многих зданий со временем принципиально меняется. Вчера – гараж или столовка, сегодня – музей современного искусства. о чем это говорит? Не надо переоценивать смысл и недооценивать форму. Форма может воспринять любое содержание, вступить с ним во взаимодействие. В текстах Толстого рассыпаны коды, содержательный смысл которых мне недоступен, осознал это, когда узнал про «фру-фру». Современный читатель наполняет тексты Толстого своими смыслами и эмоциями, здание романа позволяет это сделать, потому это гениальный текст. графически качественно сделанная книга со временем не утратит ценности. обложки 1920–1930-х годов стоят несколько тысяч евро, а то, что находится между корочек, саму книгу, извлекают как опасный материал: бумага, содержащая кислоту, может испортить драгоценную обложку.

МАТЕРИАЛ КАК ПРОСТРАНСТВО ДЛЯ ЭКСПЕРИМЕНТА

Когда мне пришлось готовить репринт книги «Сказ про два квадрата...» («Супрематический сказ про два квадрата в 6-ти постройках» Эль Лисицкого1), я повторил его, полностью опираясь на оригинал. до сих пор слышу упреки за этот репринт: «Что же ты сделал такую книгу на мелованной бумаге»? Никто не может поверить, что Лисицкий выбрал именно меловку для «Сказа про два квадрата...». думаю, он, как человек прогрессивный, увидел принципиально новую бумагу и сразу за нее ухватился. Наших коллег в те годы просто перло, они могли хорошо работать на любом материале.

Дейнека, пока не появилось оборудование для многокрасочной печати, отлично работал одной черной краской, но, как только появилась возможность делать цветные изображения, сразу этим воспользовался.

ИДЕАЛЬНЫЙ РОМАН С РАБОТОЙ

Всякий раз переживаю, когда заканчиваю большую и сложную вещь. Предпоследний роман был с книгой «Вклад»2 об искусстве Строгановых по материалам сольвычегодского и пермских музеев. Лет пять мы делали эту книгу, начинали с поездок в Сольвычегодск и фотографирования. Идеальный рабочий процесс с полным погружением в материал. Бывают и более легкие истории, но всегда интереснее, когда работа начинается с нуля, с формирования концепции издания. В программе «Первая публикация»3 все работы проходили так, в том числе последняя «керамическая установка». Это книга посвящена керамисту Филиппову, опубликован его роскошный архив, в нее вошли работы начиная с первого заметного заказа – дома Перцова и заканчивая советским периодом – станциями метро, зданием Университета, дворцом Советов и т.д.

МОДА И КНИЖНЫЙ ДИЗАЙН

Глобальные смены стилей случаются с определенной периодичностью, например, от модернизма 1960–1970-х и брутализма 1980-х мода в дизайне в 1990-х перешла к деконструктивизму. Сейчас, спустя двадцать лет, она полностью вернулась сначала в модернистскую, а затем и в традиционалистскую колею. Большие колебания происходили в рамках 15-20 лет, но на этом фоне случаются изменения с меньшей амплитудой. Например, за последние два-три года в России и в мире дизайнеры в массовом порядке отказались от флагового набора в пользу выключки по формату. Это серьезная перемена, стилистический скачок, кроме прочего, требующий технического мастерства. Последние пять лет законодателями моды остаются швейцарцы, они сохранили свое оружие острым, в отличие даже от немцев. голландцы были когда-то хороши своей креативностью, но она потускнела. В германии могучая книжная типографическая культура, есть топовые достижения, но попса, которая допускается в периферийных жанрах, постепенно проникла и в книгу. а у швейцарцев лучших мастеров не три человека, а все десять, дмитрий Бруни, Эрик Брандт, Мэги Цумштейн и другие. йонас Вёгели, например, получивший главный приз на книжной ярмарке в Лейпциге. Считаю его одним из сильнейших типографов. он был членом жюри предпоследней «Жар-книги». Не так много профессионалов, которые едут в красноярск на кРЯкк4 и проводят в случайной аудитории мастер-класс, будучи одним из десятки лучших мировых книжных дизайнеров.

О РОССИЙСКИХ КНИЖНЫХ ДИЗАЙНЕРАХ

Книжные дизайнеры – не самые популярные персонажи. Мало кто известен за рубежом, да и в нашей стране не очень. За рамки российского рынка дизайнеры из России почти не выходят, случаи очень редки. Важное событие произошло 5 марта этого года – Игорь Гурович получил на лейпцигской ярмарке бронзовую медаль за оформление книги «200 ударов в минуту»5. Такое случается не часто, насколько мне известно, книга из СССР и России только трижды получала награду в Лейпциге. Единственный российский конкурс по дизайну книги «Жар-книга» схлопнулся в прошлом году. Это означает, что книги из России не попадут на международные выставки, о них никто не узнает. И как раз сейчас, когда дизайн книги в России достигает мирового уровня, а иногда его и превосходит.

1 27 чудес. М., Первая публикация. 2008.

2 Вклад. Художественное наследие Строгановых XVI–XVII веков в музеях Сольвычегодска и Пермского края. Пермь: Пермская государственная художественная галерея. 2017.

3 Программа, которую вел благотворительный фонд В. Потанина, была направлена на сохранение, исследование и актуализацию культурного наследия России. В настоящее время программа закрыта.

4 Красноярская ярмарка книжной культуры.

5 Книга-каталог выставки «200 ударов в минуту. Пишущая машинка и сознание ХХ века». Москва. Политехнический музей. 2017.

ДИ №2-2018