На севере страны открылась новая художественная резиденция. Первая выставка шла всего десять дней, но и одного бы хватило для составления самого положительного впечатления редактора ДИ.

В июле этого года Ульяна Подкорытова и Устина Яковлева побывали в пятидневной резиденции в деревне Чакола Пинежского района Архангельской области. Осмотрелись, изучили местный контекст, пообщались с жителями, посмотрели на медведя. Потом покинули гостеприимный край и вернулись в Архангельск в ноябре уже с выставкой.

У Устины и Ульяны северные корни. У первой бабушка и мама родились в Усть-Цильме, древнем печорском селе в республике Коми, а у второй отец родом из Вологодской области. И то, что резиденцию открывают такие художницы своими связанными, переплетающимися друг с другом проектами – принципиальный момент для куратора Екатерины Шаровой. Она хотела, чтобы это была не просто выставка «по итогам». Главная претензия к современному искусству, приходящему в новое место, что оно ведет себя как десант захватчиков. Пришли, решили свои задачи, открыли биеннале или выставку и ушли. А что остается месту и населяющим его людям? Какое это имеет отношение к их жизни? Поэтому художницы, которые занимаются темами, связанными с, назовем это так, северным контекстом, подходят идеально. Хотя обе прилетели из столицы, где, как возмущаются архангелогородцы, их город путают с Астраханью, а Поморский берег с Приморьем, и для Устины и для Ульяны это хоть и не родные, но близкие места. К местным традициям и культурной памяти резидентки отнеслись предельно корректно и бережно.

Дом в Чаколе, куда приезжали художницы, только в июне этого года превратился в музей «Марьин дом». Им руководят Светлана Пачина, Надежда Глухарева и Анна Злотко, которая непосредственно курирует резиденцию. Раньше в доме находилась библиотека. Во второй половине XIX – первой четверти ХХ века здесь жила Мария Дмитриевна Кривополенова, сказительница, благодаря которой были записаны и сохранились устные фольклорные тексты от былин до песен, от плачей до скоморошин. у Кривополеновой, простой крестьянки из Пинежья, был короткий период успеха, всероссийской славы. Испольнительница-фольклористка Ольга Озаровская нашла ее, разменявшую уже восьмой десяток лет старушку, и возила в гастроли по городам России в 1915–1917 годах. Однако дальше в России случилось две революции и гражданская война. И только лишь в 1921-м Мария Дмитриевна по приглашению Луначарского выступала на конгрессе III Интернационала в Москве. Жизнь ее была тяжела: несмотря на назначенную государством пенсию, умерла она в бедности в 1924 году. В доме-музее собраны личные вещи сказительницы, некоторые используются на выставке. В раскрытом сундуке из Марьина дома, к примеру, поверх красной материи лежат «чапахи» или «цапахи» (вариант постарее), приспособления для расчесывания (чапания) шерсти. Рядом планшет с видео, где Яковлева работает на аутентичной чакольской прялке.

Но особенно важна работа Подкорытовой Skazochnitsa. На специальную деревянную раму повешено платье. Точно такой же синий сарафан был у Кривополеновой. Вообще это обрядовый наряд, обычно его надевали на невесту или на умершую. Если поднести ухо к платью, будет слышна запись исполнения Марией Дмитриевной песни. Какой именно – непонятно. Подкорытова добавила к архивному материалу собственные записи, сделанные в Чаколе (ветер, шаги в лесу, лай деревенских собак), обработала получившуюся после объединения почти трехминутную композицию, убрала шумы. В итоге слова не разобрать – слышна лишь интонация, ритмический рисунок. Звучит это как магическая инкантация на фоне живущего своей каждодневной жизнью Севера.

Вынесенное в название выставки выражение «порато баско» на поморском говоре означает «очень красиво». Такой заход соответствует экспозиции. Например, посреди зала висят четыре домотканых конопляных полотна с вышивками Яковлевой. Они либо повторяют традиционные узоры, либо сделаны по мотивам – в этом случае идеи автора соединяются с наследием северных древностей. Кроме собственно полотна и нити использовались бисер, коралл и жемчуг. Красота эта вовсе не для того, чтобы зритель в ней тонул. Обе девушки обращаются к сознанию, а не к подсознательному. Выставка построена так, что от одного предмета выстраивается еле видимый мостик к другому, а там уже вырисовываются локальные культурные коды.

Так, тут представлен старинный лемех – деревянная черепица, вещь уникальная, но для северной культуры обыденная. Нашли его в завалах снесенного строения. Напротив лемеха в витрине установлены на сахарной горке, которая, конечно же, символизирует сугроб, три керамические скульптуры Подкорытовой, изображающие церковные купола. Действительно местного типа – покрытые как раз такой деревянной черепицей. Рельеф на скульптурах узнаваем.

Ульяна также показывает на выставке фильм, в котором в качестве актрисы снялась Устина (она бродит по лесу, отмахиваясь от комаров). Ключ к видео – представленные здесь же эскизы-раскадровки с авторскими комментариями. Практически все мужчины покинули эти суровые места. Подкорытова находит оригинальный способ показать силу женщин, оставшихся тут жить. Они повелевают водой. Баба Шура прячет воду в сундуке, а в избе сказочным образом плещется вода, не выливаясь через открытую дверь. Подкорытова подчеркивает, что, несмотря на обилие монастырей в Архангельской области, здесь территория ворожбы и колдовства.

Выставка организована Arctic Art Institute и центром социальных инноваций (или, как он еще называется, ЦСИ Архангельск), который разместился в одном из залов Музея художественного освоения Арктики им. А.А. Борисова. Последний представляет собой филиал местного музея изобразительного искусства. Посвящен он исследователю-полярнику, который считается «первым живописцем Арктики». «Представь, – сказала Ульяна Подкорытова, – Борисов писал свои картины на сильном морозе. Широким мазком, быстро. Не было ни сил, ни времени на лишние детали. Только самое главное». Это ее замечание довольно точно подходит к выставке. У Яковлевой и Подкорытовой конечно было несколько месяцев, чтобы сделать работы. Однако сама финальная демонстрация решена максимально просто, даже скупо. Но, может, так и нужно. Здесь, как в поморском узоре, главное – не то, что показано, а то, что остается за кадром.

Саму выставку и авторы, и куратор, и все причастные хотят показать в Москве или Санкт-Петербурге. Но пока это довольно туманные планы. Чего нельзя сказать о планах резиденции. Испытав свои возможности, команда «Марьина дома» и ЦСИ Архангельск готовы принять новых гостей.

ДИ № 6-2019