Художник и куратор в области art & science и новых медиа Дмитрий Булатов воспитывает бота, который специализируется на современном искусстве. Эту искусственную нейронную сеть зовут Семён-11, его задача – автоматизация различных аспектов кураторской практики. Булатов предполагает, что «небелковый ассистент» когда-нибудь займет его место в Балтийском филиале ГЦСИ.

Светлана Гусарова: Как Семён-11 отличает искусство от неискусства?
Дмитрий Булатов: Проблематика границ между искусством и неискусством – вопрос относительности художественных ценностей и одновременно проблема поиска критерия, при помощи которого можно было бы отделить «художественные» произведения от «нехудожественных». Учитывая всю сложность работы с художественным каноном, мы с помощником-программистом решили не идти путем выработки конечных критериев, а сосредоточились на процессуальных параметрах.

В соответствии с ними, создание произведения искусства можно описать как процесс реагирования на наблюдения, идеи, чувства и прочие виды опыта, когда произведения создаются в результате действий какого-либо агента. Чем удачно это определение? Во-первых, оно не специфицирует произведение искусства – им может быть исследование, какой-либо процесс или объект. Во-вторых, оно не использует принадлежность к тем или иным художественным трендам и не описывает только визуальный канал поступления информации. Это – оболочка. Что касается отличий искусства от неискусства, то в качестве такого типа «рефлексии» мы заложили способность сконструированных кем-либо «художественных» образов адекватно воспроизводить реальность.

Таким образом, анализируя произведение, Семён-11 оценивает степень его отклонения от максимально тождественных образов окружающего. Чем больше этот угол, тем выше «художественность» работы. Например, «Стога сена в Шайи» Моне или «Авиньонских девиц» Пикассо Семён-11 однозначно распознает в качестве произведения с высоким уровнем «художественности». То же самое касается, скажем, «Случайных факторов» Марины Абрамович или акции группы «Война» «Х... в плену у ФСБ» – потому что контекстный data set Семёна-11 (контекст обнажения и образы мостов) сильно отличается от этих произведений.

СГ: Может ли Семён-11 сделать прогноз? Востребованное кураторами и коллекционерами искусство ближайшего будущего, скажем, десяти лет, рациональное или чувственное/иррациональное? 
ДБ: Нет, в этом направлении мы с Семёном-11 не работаем. Наши задачи на сегодняшний день довольно просты – вести с ботом целенаправленные диалоги и тренировать его на поиск конкретной информации. Сейчас мы осваиваем низшие ступени профессии – осуществление логистики и ведение светских бесед об искусстве. Это базовая схема, которую на сегодня отрабатывает большинство белковых кураторов.

При этом могу сказать, что примеры сервис-ориентированных ботов (искусствоведов и критиков) на сегодняшний день в искусстве уже есть. Среди них разработки Ахмеда Элгаммаля и Бабака Салеха из Университета Рутгерса, которые представили программу, воспроизводящую отдельные функции художественной критики. У них есть база данных, состоящая из 80 тысяч картин разных лет, и эта программа выбирает наиболее «творческие» (creative) произведения искусства. Под креативностью понимается способность того или иного произведения задать какой-то основывающийся на нем стиль письма в будущем. Критерий довольно четкий и применимый к работе.

В итоге программа выявляет такие картины – и они совпадают с теми, на которые указывают искусствоведы и критики. Любопытно, что разработчики этого проекта имеют далеко идущие планы. В качестве конечной цели своего исследования они планируют создание машины, которая будет способна выносить самостоятельные эстетические суждения.

СГ: Занимается ли Семён-11 своим эмоциональным интеллектом? Может ли нейронная сеть развить эмоциональный интеллект?
ДБ: Я знаю примеры моделирования эмоций человека – этим занимается одна из наиболее интересных областей ИИ – «социальная робототехника». Пример подобной разработки – социальный робот Пеппер, который может анализировать выражение лица, язык тела и слова человека и адаптироваться к ним. Но здесь важно понимать, что перед ботом поставлены задачи по распознаванию и имитации эмоций. Когда же мы говорим о возможности ботов к проживанию неких эмоциональных состояний – это скорее относится к области анализа механизма работы эмоций, который лучше всего отработан на биологических аналогах.

Это заставляет меня вспомнить попытки, предпринятые кибернетиками 1960-х годов Стаффордом Биром и Гордоном Паском по созданию нерепрезентативных биологических компьютеров. Их идея заключалась в том, что любая адаптивная система может функционировать как нервная система. Это значит, что любая система – скажем, болото или яблоневый сад – обладает способностями, в том числе и вычислительными, к изменению своих состояний под влиянием внешних факторов. В свое время Стаффорд Бир даже написал стихи о вычислительной мощности Ирландского моря, которая бесконечно превосходит возможности человека.

Но здесь мы уже вступаем на территорию гибридных систем, которые в свое время были названы «нестандартными машинами Тьюринга» по имени Алана Тьюринга – знаменитого английского математика, работы которого были революционными для развития информатики и ИИ. Их «нестандартность» заключается в том, что наряду с обычной памятью они включают в себя произвольные устройства, развивающиеся по своим собственным законам (то же болото может функционировать в качестве такого устройства). Скажу лишь, что сегодня художники пытаются работать над созданием такого рода устройств.

СГ: И может ли нейросеть коллекционировать искусство? Какое искусство Семён-11 хотел бы коллекционировать? 
ДБ: Да, разумеется, может. Если под коллекционированием мы будем понимать не реализацию различных психологических мотивов (стремление доминировать и другие компенсационные механизмы), а инвестирование капитала в предметы с потенциально возрастающей стоимостью. Это возможно обеспечить за счет распределенного финансирования по типу блокчейн-технологии. То есть небелковые агенты могут децентрализованно владеть долей того или иного произведения искусства, инвестировать в создание новых или продавать свои доли.

К слову, уже сегодня существуют виртуальные произведения искусства, которые моделируют поведение арт-дилеров на рынке. Пример тому проект американского художника Калеба Ларсена «Инструмент для обмана и убийства». По внешнему виду эта работа напоминает черный куб, единственная цель которого – автоматически выставлять себя на продажу. Каждые 10 минут этот объект соединяется с интернет-аукционом и проверяет, включен ли он в список лотов. Если нет, ящик сам открывает новые торги и назначает цену, на которой закончился прошлый аукцион. Когда куб узнает, что продан, он немедленно запускает новый цикл продаж уже от имени нового владельца. Одним из условий покупки этой работы на онлайн-торгах является соглашение покупателя и художника, гласящее, что новый владелец объекта обязуется тут же подключить его к интернету и не мешать ему снова выставить себя на аукцион. Это – условие «художественной целостности произведения». По идее, такая прогрессия может привести к росту стоимости «Инструмента» до заоблачных высот. Только каждый новый владелец вряд ли извлечет из этого выгоду – ведь он сможет обладать этим предметом в лучшем случае считанные дни (время транспортировки).

СГ: Семёну-11 важны мнения искусствоведов, рейтинги?
ДБ: Нет, отзывы искусствоведов сегодня могут интересовать только белковых агентов – художников, кураторов, коллекционеров. Для Семёна-11 – это все слишком человеческое. В ситуации формирования в искусстве нечеловеческих структур, которые действуют автономно, остаются только данные. Большие наборы данных, предназначенных для обработки и анализа. Они приковывают наше внимание к ситуациям, существующим по ту сторону ценностей и значений, которые ранее через присутствие человека определяли все аспекты искусства.

Потоки данных стали процессом, более не предопределяемым идеей передачи значений, они превратились в «открытый процесс». Мы имеем дело с сущностями, более близкими к игре, нежели к герменевтике. В этой игре участвуют различные живые и неживые элементы и отношения между ними – и эти взаимодействия носят равноправный характер. Эта картина поражает своей необычностью.

СГ: Должно ли искусство «брать за душу» Семёна-11?
ДБ: Ответ на этот вопрос станет возможным только после того, как мы определимся с понятием «души». На сегодняшний день недостаточно данных на входе.

ДИ № 5-2019