Качество есть не более чем способ распределения количества*. Историю создания выставки «Мумия землеройки в саркофаге и другие сокровища Музея истории искусств» можно восстановить подробно. Несколько лет назад блистательный куратор венского музея Джаспер Шарп нашел в нью-йоркском книжном магазине каталог выставки Raid the Icebox I, with Andy Warhol. В предисловии к изданию коллекционер и меценат Джон де Менил задается вопросом: «Что будет, если важный современный художник выберет произведения на выставку из запасников?». Ответ узнали сотрудники и посетители трех музеев США, между которыми гастролировала собранная куратором Уорхолом выставка с 1969 и 1970 годов. Идея выставки, где традиционный куратор заменен яркой творческой личностью, смело допущенной в фонды, легла в основу проекта венского музея, запущенного в 2012 году. Нынешняя экспозиция – его третий выпуск.

В 2015 году Шарп приглашает чету Андерсон в музей, чтобы провести им вип-тур. Гости приходят и начинают рассказывать ему сами, лучше, чем опытные экскурсоводы. Шарп думает: вот оно, предложу им сделать выставку. Андерсон после вспоминал на открытии: «Мы с женой любим этот музей и приезжаем сюда регулярно. Приглашение было честью, и мы с готовностью согласились сделать все от нас зависящее, чтобы поддержать это великолепное заведение». На каком-то этапе подключается передовой фонд Prada, миланское отделение которого примет сиквел выставки этой осенью. Затем Уэс Андерсон и Джуман Малуф отправляют мейл хранителям. Ищите, говорят, нам все зеленое, круглое и чучел животных побольше – будем выбирать. В следующий раз, два или тысячу два (сложно даже представить, сколько времени нужно на изучение коллекции в 4 миллиона экспонатов, охватывающих период 5 000 лет) они приезжают отбирать экспонаты. По щучьему велению из фондов извлекаются египетские, греческие и римские древности, картины Старых мастеров, предметы Имперской Оружейной палаты, монеты из отдела нумизматики и прочие экспонаты, большинство из которых никогда не покидало стен запасников. А еще хотим new commissions. Пусть, например, эму снесут нам новенькие блестящие зеленовато-синие яйца прямо к вернисажу. Хранители получают сверхурочные, безропотно соглашаются. На прием в честь открытия приезжает Тильда Суинтон с мужем и любовником. Публика ликует. Если это и не легенда, то приукрашенная правда, но история искусств терпела и не такое. Яркий и понятный образ звездных кураторов работает на популяризацию музейной коллекции. А профессиональные снобы, лишенные легкости подхода и чувства юмора, – «здесь нет этикеток!», «истории предметов», «больших мастеров бессовестно вешают в один ряд с авторами средней руки» и «как же больно на это смотреть» – пусть выпьют холодной воды.

Компактную экспозицию, включающую 430 предметов, распределенных по восьми небольшим комнаткам, открывает стена с портретами. В левом нижем углу неприметно висит картина фламандского мастера Франца Франкена Младшего: перед зрителем стол, классические статуэтки мужчины и женщины перемешаны с ракушками, чашкой, миниатюрным голландским натюрмортом, над столом висят пейзажи, возрожденческая картина поклонения волхвов младенцу Иисусу, чучело рыбы и морского конька. В арочном проеме, попавшем немного «в кадр», за столом видно двух благородных мужей, возможно, обитателей дома, беседующих у окна. Работа – тонкий намек на дальнейшее выставочное построение, где, как в изображенном на картине доме XVI века, смело намешаны стили и эпохи, шедевры и поделки, бытовые предметы и музейные драгоценности. Намешаны не ради, собственно, намешания, а ради создания ребуса из символов и знаков, который человеку XXI века с ходу не разгадать.

Это для внимательных. Остальным первыми в глаза немедленно бросаются изображения испанца Петруса Гонсалвуса и его детей, известных своей болезнью гипертрихозом, чрезмерным ростом волос на лице и шее (около 1580 года). Затем женщина у окна Якоба Вреля 1654 года и бородатый человек, смотрящий через окно, руки нидерландского живописца Самуэля ван Хогстратена 1653 года. Лица с портретов пристально смотрят на зрителя, а он (ясное дело, с усмешкой, волосатые люди же!) на них. Ситуация неловкая. Смешливый посетитель против стены полных достоинства людей сам становится экспонатом кунсткамеры и, прочувствовав это сполна, спешит двинуться дальше. Кстати, экспозиция устроена в освобожденном под нее зале настоящей Кунсткамеры, в которую можно пройти прямо отсюда, посмотреть на другие диковинки и заодно на несколько прекрасных рисунков Малуф.

А дальше чего только нет: зеленая комната с зеленой римской вазой III века, индонезийским охотничьим луком, средневековыми книжными миниатюрами с людьми в зеленых одеждах, чучелами пяти зеленых птиц и с зеленым платьем, которое носила в 1970-х годах исполнительница роли Гедды Габлер из пьесы Генрика Ибсена. В другой комнате изображения животных со всего мира, всех веков и из всех материалов (объект, картина, скульптура, чучело, иллюстрации в естественнонаучной энциклопедии), от египетских и римских скульптур до упомянутых яиц эму. Перед ними под стеклянным колпаком на отдельном постаменте торжественно стоит малюсенький саркофаг с мумией землеройки (IV век до нашей эры), давший название выставке. Согласно Плутарху, землеройка в древнем Египте получала божественные почести, потому что была слепа, а тьма древнее света. Странный объект, возбуждающий фантазию, наверняка затерялся бы в традиционных залах древностей.

Предметы, подобранные по цвету, форме или дизайну, на глазах обрастают связями. В ситуации дефицита информации начинает работать воображение. Вот испанская коробка для хранения париков, а рядом футляр для короны короля Италии. Было бы приятно, если бы Уэс Андерсон, Джаспер Шарп или хранитель того или иного предмета рассказали побольше о том, кто же из эксгерцогов и императоров Габсбургов его купил, зачем, где ставил и как использовал. Но голливудский куратор, как и его не менее творческая жена (Малуф – автор костюмов и декораций и один из лучших книжных графиков современности по версии The Time) – фантазеры. Фантазировать предлагается и зрителю, а он и рад. Вместо скучающих посетителей, случайно забредших от шедевров Брейгеля в залы Кунсткамеры, здесь несмолкаемые смешки, споры и щелчки смартфонов – настоящее признание. Не праздник ли – открытие на всю широту закрытых до сих пор дверей волшебных подземелий, где среди гор сокровищ навсегда поселились мысли и вкусы титулованных коллекционеров, радость ремесла и тайны природных чудес.

Выставка «Мумия землеройки в саркофаге и другие сокровища Музея истории искусств» насквозь интуитивна, напрочь лишена этикетажа, академизма, историзма и прочих золотых музейных стандартов. Но именно поэтому она работает. Работает как встряска, заставляет размышлять, думать, додумывать, искать. К точно такому же эффекту стремятся современные кураторы, вставляя классические произведения в современные экспозиции, или художники с «неуемными амбициями», вроде Дэмьена Херста, придумавшего целый мир II в. (проект «Сокровища затонувшего„Невероятного“»). Поэтому проект Андерсона и Малуф не просто развлекает невзыскательную публику, а вполне соответствует общей тенденции современных поисков доставки смысла и удовольствия.

* Владимир Набоков. Под знаком незаконнорожденных, 1947.

ДИ 1–2019

Мумия землеройки в гробу и другие сокровища, 
Музей истории искусств (Вена),
до 28 апреля 2019