В сериале «Девочки» герой Адама Драйвера, кидалт, не определившийся с профессией — будет ли он художником или поэтом, — носил майку с эксплицитной надписью «too many freaks, not enough circuses». Дело в том, что героя Драйвера от решительного па в сторону того или иного искусства останавливало хоть и буддистское, но вполне резонное соображение: рынок искусства, как и планета Земля, перенасыщен авторами, которые отчаянно бьются за каждого зрителя.

Автора хоронили структуралисты первого созыва, а вслед за ними критики действительности помельче рангом еще тогда, когда Драйвера у родителей даже не было в планах. Но вряд ли ЖанЛюк Годар, вступая в группу «Дзига Вертов» и отказываясь от своей режиссерской субъектности, мог предположить, что с развитием интернета и разных глобальных трендов — от транспарентности до гласности — автором станет любой человек, на самостийных, не нуждающихся в экспертной легитимизации основаниях.

Пропасть между Энди Уорхолом и СММ-менеджером в 2021 году сузилась до 15 минут, за которые из вас сделают инфлюэнсера. Но в 2021-м сузилось еще и поле для маневра, а также пространство борьбы инфлюэнсеров предыдущего образца, по старинке полагающих, что людям нужен не контент, а высказывание.

Ковид-апокалипсис многое расставил по своим местам, вернув кое-кого с небес на опустевшую землю. Локдаун и закрытие культурных учреждений — от театров до музеев — образовало трафик «искусства» не только в прокатной сетке, фестивальной конъюнктуре или на складах и фрипортах, но и в головах. Совершенно очевидно, что общество потребления устало от спектакля еще до «третьей мировой войны» — так именуют нынче пандемию — и восприняло естественное препятствие между собой и демиургами как надежную защиту от мошенников в виде двухфазовой верификации.

По этой причине Кристоферу Нолану не удалось с «Доводом» спасти мировой кинематограф от банкротства. Исходя из этой же логики директор Парижской оперы Стефан Лисснер перед увольнением принял единственно верное решение закрыть историческую сцену на ремонт, а не пытаться партизанскими вылазками победить единый фронт коронавирусных ограничений.

О том, как будут развиваться события, когда схлынет первая весенняя волна заражений, еще в апреле 2020-го, то есть год назад, в колонке для Le Monde писал и режиссер Кристоф Оноре. Ряды профессиональных арт(ньюс)мейкеров поредеют, но эту люстрацию/ санацию международный художественный профсоюз, конечно же, воспримет крайне болезненно. Пути поголовного и ускоренного самовыражения, которыми двигалась планета последние 20 лет, привели к тотальному поражению — роговицы глазного яблока. Это яблоко не стоило надкусывать, вгрызаться в его мякоть и пить его соки — кураторам, продюсерам и импресарио — с таким остервенением. 

Не только запретный, но и доступный в два клика плод может быть отравлен горьким знанием — не все, что хочется показать/продать, заслуживает демонстрации/монетизации.

В документалке 2010 года о Фрэн Лейбовиц Мартина Скорсезе «Ораторское искусство» протагонистка — и фильма, и Нью-Йорка, мировой художественной столицы — приводила в пример, осуждая обезумевший арт-рынок, слепого коллекционера, купившего за какие-то заоблачные суммы очередного Пикассо. Когда нас спрашивают, о каком именно Пикассо идет речь, мы не говорим «Авиньонские девицы» или «Герника» — объясняла сардонически Фрэн — мы говорим «тот, что ушел с молотка за 120 миллионов». Поэтому нет ничего удивительного, несмотря на весь абсурд ситуации, что отдавший за работу Пикассо подобную сумму человек абсолютно слеп.

Стратегия бесконечного (пре)умножения объектов искусства — на ноль — и привела к положению вещей и нравов, в котором, во-первых, предложение драматически превышает спрос, а во-вторых и в главных, спрос сводится к ознакомлению с сопутствующим объекту текстом или ценовой политике. Искусство равняется той или иной сводке — не сериал, а его рекап, не фильм, а его прокатная касса со ссылкой на трейлер, тизер, бонус и рейтинг на Rotten Tomatoes, не интервью со звездой, а тайминг самых острых моментов, — все для вашего удобства. Время, в отличие от интернета, не резиновое. Быть информированным лучше, чем просто быть. Книги, картины, киноленты — в последнем случае это особенно болезненно, ведь, исходя из христианской киноэтики Базена, кинематограф и музыка нуждаются в зрителе онтологически, должны быть спроецированы или сыграны — дремлют в вакууме зрительского невнимания.

Прекрасный мир искусства из бюро находок превратился в склад ненужных никому вещей. Хозяин умер, а наследники не объявились. Даже онлайн-платформы констатируют переутомление аудитории, бессмысленная и беспощадная гонка за миллиметровым таргетированием тому доказательство.

Авторы в поисках зрителей разворачивают войну, в которой победителей прошлого осудят. Культура отмены в этом плане выглядит как оздоровительная процедура. Если нас станет меньше, то зритель подтянется. Надеюсь, что за исходом этого сражения будут следить и результат посмотрят, а не выключат. Но что-то подсказывает мне, что тех, кто победит в войне, зритель не запомнит. 

ДИ 2-2021