Венецианский Фонд Беренго, с 2009 года приглашающий для работы в стеклодувных мастерских острова Мурано современных художников, в 2015 году начал сотрудничество с Эрмитажем, показав в рамках 56-й биеннале в палаццо Франкетти выставку Glasstress Gotika (кураторы Адриано Беренго и Дмитрий Озерков), где историческое стекло из коллекции музея соседствовало с современными работами. Glasstress решил важную для муранских мастеров задачу — вывел художественное стекло, одну из традиционных венецианских индустрий, из «декоративно-прикладного» гетто.

Нынешний проект в Главном штабе получил эталонно рекламное название — если «Готика» ассоциировалась с витражами, то теперь демонстрируется целое «Окно в будущее». Экспозиция, расположившаяся вдоль всей главной анфилады и в большом кубе белого зала, строится только на работах современных художников. В Эрмитаж приехали работы 50 авторов, все звездные имена: Илья и Эмилия Кабаковы, Жоана Вашконселуш, Эрвин Вурм, Мэт Коллишоу, Джозеф Кошут, Тони Крэгг, Тони Оурслер, Миммо Паладино, Жауме Пленса, Сезар, Шон Скалли, Гэвин Терк, Ваэль Шавки, Ян Фабр и другие. Для всех стекло является одной из техник среди прочих, далеко не всегда выступая медиумом искусства.

Авторы, которые стремятся проявить особенности материала, гипертрофируют саму его материальность. Проект Glasstress призван пропагандировать муранское стекло, притом что в наши дни масса продающихся в Венеции стеклянных изделий произведена на азиатских фабриках. На эту выставку Китай проникает иным способом, и речь не столько об участии китайских художников, сколько о сущностном качестве многих произведений, которое описывается в обиходе словом «китайское», то есть имитация. Проблематизация материала как наработанный в современном искусстве прием сводится здесь к банальной обманке, когда стекло кажется чем-то другим.

Гиперреалистическая скульптура возможна в стекле так же, как в бронзе или полимерном пластике. Привычные и основные качества стекла — пластичность и прозрачность —вызывают ассоциации прежде всего с воздухом и водой. Чарльз Эвери в работе «Без названия» (2017) воспроизводит некий прилавок рыбного рынка, одновременно иллюстрируя мифологию жителей выдуманного художником острова Ономатопея, где важную роль играет угорь, чья органика естественно повторяет стекло как материал работы. Напоминая текущее стекло, извивается рыба, и совершенно так же себя ведут кабели в работе Лор Пруво «Проводные соединения» (2019).

Главная для художников проблема заключается в том, что стекло слишком красиво. Современное искусство в целом происходит из трагического ощущения непреодолимой дистанции между задуманным и воплощенным, почти обязательным условием становится состояние разлома, — образ, полностью противоположный природе такого материала, как стекло. Все, что ни сделаешь из него, будет красивым, — и выставка служит отличным тому подтверждением. Все эти цветные, блестящие, прозрачные объекты станут увлекательным фоном для фото в Instagram. Например, для селфи лучше всего подойдет зеркальная пластина длиной четыре с половиной метра, покрытая пятнами наподо бие следов дождевых капель, поверх которых индийский художник Сударшан Шетти выгравировал лирические строки (Прогулка под дождем, 2013).

Эрмитажная выставка старается быть актуальной: здесь представлена Моника Бонвичини (В моих руках, 2019), чьи феминистские воззвания в эти же дни с успехом показывает венская галерея Krinzinger. Но любое политическое высказывание — с таких начинается первый зал выставки, — будучи выполненным в стекле, приобретает черты сказочности. Работа Паскаля Мартина Тайу «Колонна колониализма» (2015) растеряла заложенный в ней освободительный пафос. Полицейские дубинки из стекла, вместе образующие очертания сердца у Кендалла Гирса (Задержка развития, 2011), напоминают сказки Андерсена или Родари. Не избежал этого даже такой мощный скульптор, как Мирослав Балка, сделавший для Glasstress отливку из матового стекла, точно повторяющую шесть створок деревянных дверей с железными засовами (138 × 47 × 10 см каждая, 2013).

Инерция и традиция материала и техники так сильна, что даже определяет тему, иначе откуда в экспозиции столько анималистики? Разноцветные монстры китайца Цю Чжицзе (Еще больше мифических существ в пути, 2015) экспонируются в виде карусели (или же типичной «горки» в серванте) с постепенно меняющейся подсветкой. Даже зритель, способный связать работу с историческими прообразами или идеями трансгуманизма, просто развлечется игрой теней. Голубые богомолы, с особым воинственным смыслом изваянные Марией Казун (Мемфисский отряд, 2021), — всего лишь многократно увеличенные сувенирные изделия, как и церковные кубки почти в человеческий рост от Вика Мюниса (Индивидуумы, 2017). Это хороший повод вспомнить работы отечественного классика Бориса Смирнова и сделанный им в 1970-е годы на Ленинградском заводе художественного стекла знаменитый сервиз «Праздничный стол».

Современные художники поп-артистским увеличением масштаба уничтожают необходимую для стекла тонкость восприятия. Минимализм, очень подходящий этому материалу, практически не представлен среди выставленного, — может быть, за вычетом Джозефа Кошута, который со своим «Любым двухметровым квадратным листом стекла, опирающемся на любую стену», сделанным еще в 1965 году, оказывается в таком контексте скорее нонспектакулярным художником. Итальянец Антонио Риелла создает инсталляцию с громким названием «Прах к праху», (работа начата в 2009 году и демонстрируется в версии 2021 года): для пепла сожженных им книг он спроектировал изящные расставленные в три ряда сосуды. Помнится, Юрий Альберт еще в 2001 году обошелся в серии «Мои любимые книги» одинаковыми банками из хозяйственного магазина.

«Черная люстра из муранского стекла» Ай Вэйвэя — первое, пусть и формальное, появление в Эрмитаже художника, успевшего поработать в пространстве многих мировых музеев. Комбинируя в декоративный и даже утилитарный объект — барочную люстру — человеческие черепа и позвонки (в таком количестве мало отличающиеся от табуретов или велосипедов того же автора), он явно примеряет на себя роль еще одной звезды арт-мира, отсутствующей в Glasstress — Дэмьена Хёрста. Честнее всего поступили Джейк и Динос Чепмены, предъявившие зрителю четыре ярких разноцветных черепа с как всегда полными личинок глазницами с названием «То же самое, но в стекле», которое звучит девизом всей выставки. Стекло, как показывает проект Glasstress, — материал с множеством свойств, которые выглядят поэтическими и летучими в процессе воплощения, но в результате оказываются прочными и конкретными. Возможно, именно этого ждет сегодняшний мир. |

ДИ| 5-2021