Текущая выставка в галерее «сцена/ szena» — это одно большое коллективное селфи, расходящееся на множество автопортретов поменьше. Двадцатипятилетняя художница Софья Шпурова, несколько лет жившая и учившаяся в Англии, изобразила собственное поколение, проживающее катастрофу и конец привычного мира. Легко пересекаемые границы, без труда оформляемые визы, отсутствие проблем с оплатой товаров и услуг в любой точке мира, — все это заменили сводки с фронтов и новости об очередных экономических санкциях. При поддержке двух помощников Павла Ермакова и Таи Камышан (которые названы соавторами по инсталляции, в отличие от картин, написанных исключительно Шпуровой), а также кураторки Дарьи Ярцевой, художница буквально забинтовала изнутри выставочное пространство. Марлей и ветошью покрыты все стены галереи, они тянутся по потолку и ниспадают на пол. Эти материи источают узнаваемый больничный запах с нотками зарождающейся антисанитарии и покрашены чаем, чем создается необходимая нездоровая атмосфера. В ней органично смотрится картина с огромной мухой. 

  По этой тотальной инсталляции равномерно развешена живопись разных размеров — от полутораметровых до сравнительно небольших, двадцати-, тридцатисантиметровых полотен. На них Шпурова изобразила себя, иногда несколько раз. Вот она испуганно выглядывает из-за какой-то металлической конструкции, вроде руля велосипеда. А вот вдавливает свою голову в непонятное мутное месиво. На другом холсте Софья-1 лежит, укутавшись в плед, а Софья-2 то ли утешает, то ли охраняет ее.  На картине, которой экспозиция открывается, отдельные элементы лица взволнованной художницы с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом дважды выглядывают из темно-серого марева, а в нижнем левом углу работы бьется в ужасе птица. Галерея «сцена/szena» располагается в подвальном помещении, куда можно спуститься лишь по узкой винтовой лестнице. Площадка типологически близка бомбоубежищу. И ослепительно яркий свет, разливающийся по нему, на контрасте усиливает это сближение. Мрачные, зловещие пространства внутри картин Шпуровой, как ответвления лабиринта, расширяют и наращивают «глубину» галереи.

  Казалось бы, это живопись в духе магического реализма, сказочка, страшилка. Но сколько в такого рода искусстве правды момента. Знака наступившего взросления для беззаботных детей поздних девяностых и нулевых. Тревожность — изрядно поднадоевшее понятие современного терапевтического жаргона, растиражированное и опошленное поп-психологией, воплощено на выставке Шпуровой столь деликатно, что даже хочется вернуть его в словесный оборот. Если и есть чему врачевать страдающий от душевного недуга мир, возвращать разум в головы и доброту в сердца, то скорее искусству, похожему на это. Пусть процесс лечения долгий, начинать надо с малого. |ДИ| 

ДИ 3-2022