Когда стало известно о стейтменте биеннале, сразу вспомнился проект «Time of the Storytellers» Виктора Мизиано, показанный в 2007 году в хельсинкском музее «Kiasma». Тогда речь шла об искусстве стран Центральной Азии, и адресат той выставки был очевиден: публика, осмысляющая глобальные перемены, вызванные крахом коммунистической идеологии на просторах бывшего СССР. В то же время подразумевалось, что и художники, и зритель принимают парадигму непрерывного развития искусства, грубо говоря, от неолита до наших дней.

Кваран заставляет всерьез усомниться в востребованности этой парадигмы сегодня. Каждым произведением он спрашивает: для кого делается современное искуство? Для тех, кто считает его диалогом с искуством прошлого, неважно, соглашаясь с ним или отрицая? Или для тех, кто ориентирован на парадигмы контр кульутры, создающей свою историю с чистого листа под воз-дейстивем массмедийных процессов и продуктов?

За несколькими исключениями (Йоко Оно, Роберт Гобер, Джеф Кунс, Мэтью Барни), из 73 художников, участвовавших в основном проекте, возраст большинства менее 40 лет. Работают они для зрителя не старше 20 лет.

Достаточно сказать, что лицом биеннале стали фотопортреты Роя Этриджа. Парень с подбитым глазом (он на афшиах, на обложках гида и каталога); девушка, надувающая шариком жевательную резинку; не слишком симпатичная хрюшка. Причем в зале фонда Булукяна, где выставлены фото Этриджа, этих снимков нет. Там показаны в основном натюрморты с яблоками.

В лионском Музее соверменного искусства — одной из двух основных площадок биеннале при входе публику встречает аудио-инсталляция Ханны Вейнбергер «Каждый другой год». Грохот ударных в пустом пространстве должен задать ритм, в котором следует смотерть все остальное. Наиболее впечатлительные начинают трясти головой в ритме музыки и следуют так через два десятка инсталляций, наполненных всякого рода визуальным и материальным мусором. Австралиец Бьярн Мелгаард набросал на пол разной одежды высотой по колено и дополнил ее фривольным видео. Работа «Без названия» сопровождается авторским комментарием, кажется, понятным без перевода: «Listen, how many guys do you think wanna do this?..»

Дуэт Райан Трекатин — Лиззи Фитч выставили съемки клубных тусовок в пространстве, набитом этажерками, кроватями, чемоданами, женскими тряпками, газовыми пушками для подогрева открытых кафе и т.д. На этом фоне металлическая «Надувная Венера» Кунса выглядит суровым минимализмом.

Если адресаты основного проекта биеннале — носители параллельной культуры, возможно, они считывают эти произведение иначе.

Более свободным выглядит второе основное пространство биеннале — бывшее складское здание «Сакриер». Но скорее за счет огромных площадей порядка 7 тысяч квадратных метров. Здесь и мультяшные персонажи, превращенные Дэном Коленом в восковые персоны, и костюмированная инсталляция Ауди Паризе о жизни зомби, существующих в «мире параллельного потребления», и фотография пласстмассового фаллоса, одетого в ковбойскую шляпу и клетчатую рубашку, сделанная Карлом Хэнделем. В остальной части инсталяции речь идет о трагических событиях — убийстве 12 человек на премьере очередного фильма о Бэтмене. Много произведений перенасыщено предметами. Художники будто боятся, что зрителю станет скучно и он перестанет смотреть выставку.

Знаково выглядит в Сакриере новый алфавит Пола Чана «Я искал язык, который работал бы только для меня и никого больше». Эта фраза уместна в качестве девиза биеннале.

Впрочем, основной проект — это еще не вся биеннале. В Лионе и окрестностях, как всегда, много специальных и параллельных программ. Спецпрограмма «Veduta» (куратор Абделькадер Дамани) по объему превосходит основной проект. Отметим серию выставок в городе Гриньи в 20 километрах от Лиона. В подземной галерее (идеальное место для показа видео) демонстрировались избранные произведения из собрания лионского Музея современного иску-ства, в частности «Процессия теней» (1999) Уильяма Кентриджа.

Аудиоинсталляция Стефена Вителло «World Trade Center Recording: Winds after Hurricane Floyd» размещена в Ротонде — огромном, на 48 путей, здании крытого железнодорожного поворотного круга. В сентябре 1999 года во время урагана художник сделал запись шума ветра на вершине одной из нью-йоркских башен ВТЦ. 11 сентября 2013 года, ровно через 12 лет после трагедии, «шум времени» производил сильнейшее впечателение. Очевидно, эмоциональное искусство живо.

​ДИ №6/2013