Елена Богатырева. У Ширяевской биеннале уже есть история. Организованная в девяносто девятом году, она не только определила жизнь самарского культурного сообщества в двухтысячные, но и зарекомендовала себя как специфический кураторский проект, привлекательный для российских и иностранных художников. Основные проекты биеннале — международная творческая лаборатория и «Номадическое шоу» — проводятся в деревне — Ширяеве. Каждая биеннале посвящена исследованию определенной темы, актуализированной в ситуации «между Европой и Азией». Тема Восьмой Ширяевской биеннале — «Экран: между Европой и Азией». В этом году двадцать пять авторов из Германии, Швеции, Австрии, Франции, Италии, Эстонии и России представили на биеннале свои новые работы. Какие задачи и как здесь решались?

Неля Коржова. В рамках указанной темы предлагалось исследовать, где и как в поле коммуникации проходит демаркационная линия. Сейчас «вторая» реальность практически вытесняет изначальную. И это одна из ведущих тем в современном искусстве. С одной стороны, художники создают все новые произведения, а они мгновенно копируются на бесконечном числе дисплеев. С другой — создание произведений происходит с оглядкой на постоянно обновляемые дискурсы, чаще всего политические. Казалось бы, толерантная ситуация. В то же время и в среде художников, и в обществе есть недовольство художественным продуктом. Пройдя через сито социальных клише, авторская идея теряет свой аутентичный контур. Пожалуй, эта тема — сохранение первичного импульса, необходимость «отмыть» первоначальную картинку от последующих привходящих наслоений — и стала основной для художников.

Наиболее ярким примером здесь могут служить две представленные на биеннале работы, различные по форме, но схожие в плане отражения многослойности проблемы. Первая — выразительная в своей брутальности инсталляция итальянских художников Пьера Паоло Патти и Чиро Витале «Где-то». На крыше старого дома они разместили огромную фотографию голой груди одного из жителей Ширяева с татуировкой портрета Ленина в области сердца и крестом на толстой цепочке. В этой работе совместились взгляд художника на историю жизни конкретного человека и попытка выяснить, в чем заключается «загадка русской души», обозначить парадокс сознания, в котором в языческом смешении находим символы и коммунизма, и ортодоксального христианства. Вторая работа — интерактивный перформанс Светланы Хегер из Австрии «Потерянное и найденное». Это размышление о «трудностях перевода», сложности прохождения идеи через фильтр языкового копирования-клонирования, доступности или непроницаемости авторского высказывания. Художница предложила зрителям надеть майки, на которых хокку начертано на английском. Автор предлагает решить проблему двух непонятых сторон, примирить их, прибегнув к третьему неизвестному.

Елена Богатырева. В этом году в рамках биеннале прошел философский семинар «Современное искусство и философия: экраны сознания». Каковы перспективы в такого рода общении философов и художников?

Неля Коржова. Подобные семинары позволяют обсудить важные для художников проблемы. В числе прочего здесь, к примеру, может быть поставлен вопрос, насколько искусство должно быть ориентировано на большинство. Насколько важно индивидуальное и возможно ли оно? В этой связи мне показалось очень интересным высказывание философа из московского института исследования природы времени Дмитрия Клеопова, что у современности нет своего лица. Действительно, сложно разглядеть лицо современного искусства. Это вызывает претензии общества к нему. Время — двуликий Янус, его лица прошлое и будущее, настоящее предстает в качестве экрана, который что-то отражает, но и что-то скрывает. Оценка современности нуждается в критической дистанции, однако ее еще предстоит сформировать. И как видение времени, и как видение самого искусства.

Елена Богатырева. У каждой биеннале есть свой формат. Ширяевская биеннале представляет собой достаточно сложную и разветвленную структуру. Помимо Ширяева выставки проходят и в Самаре, число их год от года растет. В чем главная особенность ширяевского форума?

Роман Коржов. Биеннале была организована в первую очередь для художников, необходимость в зрителях возникла позже, как неотъемлемая часть «художественного процесса». Мы старались задать свои правила игры: художник — зритель, а не наоборот. Традиционная форма европейского биеннального проекта изначально ориентирована на зрительскую аудиторию, где главный критерий — посещаемость, на это направлены основные усилия — в достаточно короткие сроки «пропустить» через экспозиции как можно больше «спектаторов». Как правило, к открытию выставок уже готовы каталоги, в которых зафиксированы тренды современности и как-то определен глобальный контекст и вызовы сегодняшнего дня. Это действительно очень хороший универсальный инструмент, система соотнесения и художника, и зрителя с мировым арт-рынком и политическими процессами, сцена, где все играют определенные роли. Зритель априори «отформатирован» ситуацией авторитетного кураторского отбора, кураторского послания. Встреча с художником практически исключена и, может быть, даже не имеет особого смысла — перед вами его произведение, и вы относительно свободны в его интерпретации. Наша ситуация иная. Основная выставка — номадическое шоу — длится один день, зрители могут увидеть только то, что успели, практически все, что демонстрируется, исчезает почти сразу, это один из наших принципов — оставлять «ничто», но всем гарантирована встреча с автором, прямой контакт. Сейчас мы можем сказать, что эта особенность задает определенное качество и стала отличительным признаком нашего проекта. Во время движения художников и зрителей по маршруту номадического шоу оказываются несущественными и «наработанный имидж», и позиция на мировой арт-сцене, важно только то, что происходит здесь и сейчас, зритель «форматирует» художника, художник — зрителя, все становятся соучастниками, персонажами одного большого синтетического произведения. Каталог публикуется после самого события, он фиксирует образ случившегося. Действительно, каждый раз по ходу шоу что-то возникает, какая-то новая сущность, следы которой мы фиксируем в этой книге.

Елена Богатырева. А почему именно деревня Ширяево избрана в качестве места проведения биеннале?

Неля Коржова. Девяностые — время захвата и освоения новых территорий. Современное искусство в Самаре на тот момент никак не было представлено, существовали отдельные проекты, но оставались негласные запреты на современное искусство. Это и подтолкнуло нас уйти из города, выбрать село Ширяево. В девяносто седьмом мы с Ромой организовали первую профильную институцию в Самаре — общественный региональный фонд «Центр современного искусства», что позволило сделать многие проекты. Тогда эта волна прокатилась по всей стране, ГЦСИ также примерно в это же время был учрежден.

Елена Богатырева. Существует расхожее представление, что искусство способствует развитию территории. По крайней мере власти чаще всего думают так. Были ли вы как кураторы озабочены такого рода социокультурными проекциями или же перед вами стояли сугубо художественные задачи?

Неля Коржова. Художественные конечно. И Репин, который в свое время приехал с товарищем в Ширяево писать этюды и бурлаков, не думал о развитии этой деревни. Нами руководило такое же желание проводить время с единомышленниками. Вот и позвали друзей из Европы и Азии.

Хотя нельзя не замечать эффекта бумеранга. Когда мы пришли в Ширяево, это была не богатая, но настоящая русская деревня, сегодня там самая дорогая земля в области, избы сносят, местных жителей все меньше, все больше «новорусских» строений, часто пустующих большую часть года. Жизненную активность создают азиатские гастарбайтеры, их веселые лица и повсеместные стройки придают месту что-то по-настоящему евразийское. Нас всегда критиковали за перекос в сторону Европы при выборе участников биеннале, но сейчас установился баланс. Так сказать, из разных побуждений с разных сторон экрана и встретились созидатели новой жизни. Что, конечно, влияет на туристическую привлекательность Ширяева. Благоприятно и то, что там есть пристань для больших кораблей, это немалый потенциал.

Елена Богатырева. А есть другие претенденты на роль Ширяева?

Роман Коржов. То, с чего все начиналось — проект творческой лаборатории художников — имеет смысл сохранять, там достаточно комфортное место для этого проекта, можно приплыть на корабле — почти экзотическом в наше время виде общественного транспорта. Чтобы попасть на «номадическое шоу», приходится ехать около трех часов туда и столько же обратно. Поездка — особый вид «пролога» и «эпилога» события. И это, конечно, наш уникальный ресурс.

Елена Богатырева. Вокруг биеннале уже сложилась своя мифология, к созданию которой равным образом причастны и жители деревни, и участники номадического шоу, и освещающие событие СМИ. Ресурс мифа так или иначе работает на развитие движения современного искусства и способствует привлечению новых его сторонников и сподвижников. Но всe же для такого рода проектов требуется поддержка местных и региональных властей. Как решается этот вопрос? Какова ваша позиция?

Неля Коржова. Часто власть хочет использовать современное искусство как приманку для молодых людей, чтобы те не уезжали, постоянно обсуждаются идеи о развитии территории через искусство. Мне кажется, это всеобщее заблуждение. Территорию должна развивать власть, она обязана обеспечить людей работой, обеспечить их безопасность, чистоту улиц и их освещение, и если она достаточно состоятельна, то привлекает творческие силы. Не нужно сужать задачу искусства до практической сиюминутной пользы.

Елена Богатырева. Тем не менее, чтобы развиваться, проект требует поиска дополнительного финансирования.

Роман Коржов. Биеннале в Ширяеве давно вышла за рамки регионального контекста. Это уже часть истории современного искусства. Перспектив для развития довольно много, но наша задача — сохранить определенную легкость и пространство для эксперимента. Только так можно повысить интерес художественного сообщества. Вопросы финансирования важны, но они становятся техническими, когда есть идеи и внутренняя энергия.

Неля Коржова. В общем-то, художественная традиция и художественная идея — не менее прочная вещь, чем построенный дом. Мы проводим уже восьмую биеннале, важно и то, что есть фиксация события. Было бы правильно сделать в Ширяеве постоянно действующий центр. Он мог бы функционировать как международная творческая резиденция.

Елена Богатырева. Ваш проект затрагивает еще одну проблему — искусство и современная цивилизация. Как можно определить характер их отношений сегодня? Находятся ли они, по-вашему, в диалоге или существует конфронтация?

Роман Коржов. Искусство, на мой взгляд, способно поставить вопрос о легитимности нынешней цивилизации, особенно в нашем «деревенском» контексте. Это тоже одна из особенностей Ширяевской биеннале — способность переосмысления ценностей с «нулевой» точки. На диалог это не очень похоже, скорее всего здесь можно найти конфликт между цивилизацией и культурой, и он оказывается питательной средой для искусства. Локальные культуры неизбежно «перемалывают» современные достижения, принося свои причудливые «плоды» художникам. Что более-менее стабильно сейчас в мире? Наверное, природа, которая привлекает в Ширяеве.

Елена Богатырева. Но искусство приходит в природу и устанавливает свою культуру отношения к ней. И сегодня это делается во многом через призму противоречий, которые несет современная цивилизация, глобализующийся миропорядок.

Роман Коржов. Ширяевская биеннале скорее рефлексирует по этому поводу: мы предлагаем новые способы видения искусства и способы его интерпретации. После шоу некоторые зрители признавались, что начинают в предметах, которые они не идентифицировали как произведения искусства, подозревать эстетическую функцию. В этом плане действительно что-то меняется с восприятием искусства, оно не связано более с музейной экспозицией, но обретает свою собственную форму.

​ДИ №5/2013