«Идея выставки возникла для нас неожиданно в конце 2012 года, совершенно затмив другие проекты. Мы задались вопросом о методах и значении цензуры, являющейся не только внешним общественно-политическим запретом, но и внутренней ценностной шкалой каждого художника, направляющей ход его творческого процесса. Внешний мир (и в частности, арт-сообщество) вынуждает автора корректировать самого себя, задумываться о последствиях любого высказывания. Свобода художника не должна выходить за рамки этого “духа времени”, уловить который оказывается не так-то просто. Признаемся, что в процессе воплощения наш первоначальный замысел изменился, и от личных рефлексий и переживаний мы вышли к более глобальному конфликту художника и социума с его сложившимся шаблонным восприятием искусства», — прокомментировали художники идею проекта. Искусство Сергея и Татьяны Костриковых наполнено желанием обнаружения идеального, настойчивостью в его поисках и драматизмом в процессе обретения. Инсталляционные формы, используемые художниками, свидетельствуют о катастрофичности нашей реальности и одновременно о цикличности жизни, о возможностях, заложенных в ее генетическом коде. Проекты Сергея и Татьяны, связанные с матричной структурой современной цивилизации, с ее первоэлементами, рассматривают мир нашего рождения, но уже с потенцией предстоящего конфликта, с предрасположенностью к саморазрушению и дальнейшему обновлению. В его ячейках заложена программа идеального, целостность геометрического совершенства радиуса кривизны, явленная неэвклидовым пространством.

Художники фиксируют это состояние действительности, в которой мы находимся, оценивая ее как фазу мутации. Ее образность явно подвержена вирусу, меняющему всю ее структуру. Оптика Сергея и Татьяны фиксирует непреложность этого процесса, пристально рассматривает драматургию жизни материи, отмечая вещество ее строения. Художественная мысль Сергея и Татьяны Костриковых обладает редким качеством ― она способна не только выразить ситуацию кризиса слоев культуры, но и обнаружить животворные слои, которые остаются скрытыми и потому защищенными от разрушения и распада. Опираясь на методы рефлексии и вместе с тем на открытые чувства, технологии художников абсолютно сближаются с реликтовыми, экологически чистыми слоями сознания и реальности. Выявленные образностью «живописи жеста», эти слои свидетельствуют о наличии непосредственного высказывания, на внешней поверхности которого появляются клише запрета, табуированные инструкции и директивы ограничений. Взгляд, преодолевающий позицию «нет», открывает для себя зыбкое замирание тревоги, погружаясь в бескорыстие «нижних» слоев коллажных технологий. От живописи, мерцающей сквозь форму, невозможно дистанцироваться — она принадлежит непрерывности бытия, узелкам жизни, внутренним измерениям природы, обратной перспективе, направленной на нас. Ее визуальность открывает свою глубину, но открывает, скрывая; ее абстрактные образы таятся, но, затаиваясь, притягивают нас к себе. Реальность чистого чувства приобретает в этих высказываниях особый смысл — как свидетельство предельных состояний, не декорированных «эстетикой». Она манифестирует критические координаты, последнюю меру мира, его обнаженность и вероятность инфляции. Рассматривая реальность как архаическую, Сергей и Татьяна Костриковы получают право указывать на ее скрытые уровни, ушедшие в глубины метафизического, но уже в ситуации катастроф, действующих в актуальной топографии. Искусство Сергея и Татьяны Костриковых пластически выявляет драматизм времени как артефакта, где форма реальности спрессовывается в сложный бинарный организм ― «да и нет», парадоксально симметричный нашей жизни в обществе запретов и ограничений. Визуальная культура Сергея и Татьяны в этом феномене обретает форму информационного палимпсеста, где царствуют две воли — творческая и социальная, естественная и искусственная, построенная в образности пикселей, наложенных на природное зрение. Этот процесс напоминает ситуацию проявления фотографии, когда простая чувственная реальность начинает медленно проступать, рождаясь в своем овеществлении, приближаясь и возникая уже в нашем сомнительном мире. Ее энергия пересекает границы, мерцает сквозь препятствия и позволяет нам обнаруживать действительность, не только наполненную гармонией, но действительность как таковую — с ее протяженностями и складками, конфликтами и парадоксальными диалогами, конвенциями и протестами. Эта реальность не знает дистанции, сначала притворяясь всего лишь сценой, местом отдаленного события, наблюдения, но тут же втягивает зрителя в свою слоистость, где время, достигнув предела, останавливается и замирает. Сергей и Татьяна Костриковы нуждаются в этой бинарной метафизике зрения как в новой оптической инструментальности, способной регистрировать толчки, покачивания, колеблющиеся состояния в нашей виртуальной цивилизации. Они ищут ее устойчивость в точках нелинейного равновесия, в диалоге текста-штампа и свободного художественного образа. В этой модели «человеческой комедии» в ее социальных иероглифах («абстракция противоречит учению Маркса», «этому дискурсу нет эмпирических доказательств», «тренд нуждается в инвестициях», «в будущее возьмут не всех») оживают все архетипические состояния наших контактов с миром неисполненных желаний, с феноменальностью настойчивого вопрошания, в котором реализуется великий круговорот культуры и истории.

Пространство текста и образа в проекте Сергея и Татьяны Костриковых способны сосредотачивать реальную силу внушения, формируя полноту вечного разговора человека с окружающей его средой. В этих измерениях каждая композиция становится подобной древней рукописи, манускрипту с позднейшими вкраплениями, испещренному новыми слоями, обращенному в невозможное для существования будущее, в котором позволено присутствовать только искусству.

​ДИ №5/2013