В Мексике четыре основных культурных пласта — доиспанский, колониальный, национальный и революционный. Меня как любого левака, понятное дело, больше интересовали первый и последний. Если Карла изучает происпанскую культуру, то ее муж оказался докой в области революционной. Он коллекционирует искусство современных политических художников. В первый же вечер моего пребывания Яков бережно извлек из шкафа и предъявил картинку, на которой двое мужчин задорно и яростно кромсали друг друга ножами — работа художника Адольфо Мешиака, одного из последних представителей группы TGP — «Taller de Grafica Popular» («Мастерская народной графики»). С TGP связана загадка, над которой я долгое время ломал голову: почему первое покушение на Троцкого, организованное Сикейросом, оказалось неудачным, и в него не попала ни одна пуля из тех, что выпустили два десятка нападавших? Выяснилось, что большая часть заговорщиков были художниками, а двое руководителей, Луис Ареналь и Антонио Пужоль — участниками группы TGP. Никто из них никогда не держал в руках оружия и не умел стрелять.

И члены TGP, и муралист Сикейрос входили в Лигу революционных писателей и художников, в декларации которой говорилось, что она «состоит на службе рабочего класса против действующего капиталистического режима и пагубных последствий кризиса и вырождения, ведущих к фашизму, империализму и войне». Сикейрос готовил свой заговор в ателье Мастерской народной графики. Здесь он и его люди перед покушением наклеили фальшивые усы, переоделись в полицейскую форму и вооружились пистолетами. Позже лидер TGP Леопольдо Мендес был на несколько дней арестован. С тех пор холодок пробежал между ним, Сикейросом и остальными участниками покушения, поскольку Мендес не знал о готовившемся нападении, а его беременная жена тяжело перенесла его арест. Он посчитал, что компартия сознательно не предупредила его, решив им пожертвовать. Все последующее время его отношения с Сикейросом и другими муралистами оставались прохладными. Но от своих принципов участники TGP никогда не отступали — в годы войны поддерживали Советский Союз, продолжая быть рьяными антифашистами и борцами за права рабочих. Именно в этот период их творчество достигло своего пика, вылившись в серию замечательных плакатов военной тематики.

Графическая традиция постеров TGP имеет истоки в ХIХ веке, когда начали печатать листовки с графикой и куплетами корридос и расклеивать их на стенах. В этом жанре работал художник Мануэль Манилья, а после него более известный Хосе Гуадалупе Посада. Оба они впервые включили в свои работы калаверас — сатирические изображения политиков и других персон в виде скелетов, соединив тем самым социальное искусство и символику популярного в Мексике праздника Дня мертвых. Этот праздник восходит к ацтекскому ритуалу почитания богини смерти Миктлансиуатль, впоследствии поглощенному христианской традицией.

Образы калаверас используют в своем творчестве и участники TGP, и представитель нынешнего поколения мексиканских художников, мировая знаменитость Франсиско Толедо. Он живет в своем родном южном штате Оахака и активно занимается социальной деятельностью. Так, несколько лет назад художник воспротивился строительству Макдоналдса в столице штата. По инициативе Толедо на месте будущего здания американского общепита выстроились ряды столов с национальной мексиканской едой, призванные доказать ее преимущество над пищей могущественного северного соседа. Акция удалась, и возведение Макдоналдса было отменено.

Толедо стремится сделать искусство народным и доступным, вернув его из музеев простому зрителю. Мы побывали на его Фабрике бумаги, расположенной в горной деревушке Сан-Агустин Этла. На самом деле это не фабрика, а просто мастерская печати и музей современного искусства, размещенные в бывшем здании ткацкой фабрики. Стены мастерской украшают декоративные змеи с рисунками Толедо и других художников. На работах Толедо, ручным образом напечатанных на волокнистой бумаге из грушевидных плодов сейбы, изображены характерные скелетики, в разных позах совокупляющиеся друг с другом. Вообще, на мой взгляд, выставки такого художника, как Толедо, вряд ли были бы возможны в нашей стране, а сам он мог бы загреметь в тюрьму статьям по пяти: оскорбление действующей власти, президента, религии, порнография и пропаганда гомосексуализма. На его картинах прелюбодействуют не только скелетики, но и мужчины с лицами львов или котов, черепаха и женщина с лицом коровы; лошади и люди испражняются под мексиканским флагом, а Пресвятая Дева спасает президента Хуареса от кузнечиков. Неподписанные работы Толедо и его товарищей практически бесплатно расходятся по многочисленным галереям Мексики. Те, что несут на себе автограф маэстро, стоят, разумеется, дороже, но все равно доступны. Уходить из мастерской с пустыми руками не хотелось, я не удержался и приобрел подписанную картинку Хосе Альвареса. Издалека ее можно было принять за натюрморт, только вместо кувшина, скажем, с яблоками на ней были запечатлены муха и экскременты.

Музейный художник Толедо оказывается недостаточно радикален для следующего поколения его земляков. Несколько лет назад в Оахаке вспыхнуло восстание. Тогда из города были изгнаны представители закона, и власть взяла в руки Народная ассамблея. Художники вышли на улицы помогать демонстрантам. Они украшали стены домов политическими граффити, превращали традиционные скульптуры скелетов в памятники погибшим и посвящали им песчаные фрески на асфальте — тапетес. Стилистически и идейно испытавшие на себе влияние трех предыдущих поколений социальных художников — карикатуриста Посады, муралистов Сикейроса, Риверы, Ороско и графиков TGP, живописца, графика и скульптора Толедо, — в своих действиях они пошли дальше. Муралистов они критиковали, например, за то, что те, провозглашая свое искусство революционным, на самом деле творили его не для простых сограждан, а по заказу государственных институций и украшали своими фресками стены закрытых университетов и частных зданий. Участники TGP по духу были им ближе, но и тут есть разительное отличие: декларируя коллективность, каждый из членов TGP подписывал свои произведения, тем самым работая на собственный имидж. Оахакские же художники-граффитисты на деле перешли от индивидуальности к коллективным принципам работы и отказались от личных подписей. Еще до того как восстание проиграло и в город вернулись правительственные войска, они успели объединиться в Ассамблею революционных художников Оахаки — ASARO. Их манифест гласил: «Наша миссия в том, чтобы выплеснуть нашу художественную экспрессию на улицы и в общественные пространства для того, чтобы люди узнали о социальной природе современной формы угнетения, с которым они сталкиваются». Тем, кто вышел на улицы, и Толедо, разумеется, кажется чересчур элитарным. Именно он предложил художникам-граффитистам участвовать в выставке в Оахакском институте графического искусства. Тогда кто-то из них отказался и вышел из ASARO, но основная масса граффитистов приняла его предложение.

За тем последовал период поиска и раздумий, что характерно и для российских активистов. Что честнее — участвовать в институциональных выставках, используя их как площадки для пропаганды своих взглядов, или, чтобы они не поглотили тебя, сражаться с ними, уйдя в кардинально другие пространства? Но художник всегда остается художником, он не может не делиться со зрителем своим творчеством и не получать обратной реакции, поэтому итогом размышлений членов ASARO стал третий, «мелкобуржуазный» путь. Уйдя из чужих пространств, они открыли собственное — Espacio Zapata, чтобы продавать свои работы и устраивать воркшопы.

В Оахаке есть места, где до сих пор говорят только на индейских языках, и куда, по рассказам, никогда не ступала нога колониста. Здесь сильны анархо-туземные традиции, некоторыми сельскими общинами управляют советы, состоящие из людей, в головах которых традиционные взгляды уживаются с леворадикальными. Уроженцем Оахаки был и крупнейший теоретик мексиканского анархизма Рикардо Флорес Магон, имя которого до сих пор чтут местные активисты.

Гуляя ночью по стиснутой между гор столице штата, я спросил своего нового знакомца Рамиро, почему почти каждый встреченный мной в городке человек представляется поэтом, художником или активистом. «Творчество — это свобода, — ответил он, — а свобода у нас в крови».

ДИ №4/2013