Концептуалист, автор скульптур, картин, инсталляций, видео, Марк Куинн заворожен метаморфозами, как природными, так и человеческими. Главные темы его творчества — отношения между искусством и наукой, человеческим телом и приспособлениями для его выживания, жизнь и ее сохранение, красота и смерть, генетическая модификация и гибридизация. Ему нравятся превращения вещей, трансформации, модификации, метаморфозы. Его произведения способны кардинально изменить наше восприятие искусства. Не удивительно, что художник часто интерпретирует свои темы с помощью необычных материалов (лед, мел, кровь, силикон, стекло, свинец…). И появляются такие странные работы, как «Сад ДНК» (2001) из ДНК 75 видов растений и представителей ДНК двух людей. Воссоздание Эдема на клеточном уровне?

Куинн, член эпатажной группы молодых британских художников YBA (среди ее представителей Дэмиен Херст и Трейси Эмин), получил известность в Лондоне в начале 1990-х годов такими сенсационными, драматическими и парадоксальными произведениями, как «Автопортрет» из 5 литров собственной замороженной крови. А в работе «Небо» художник реконструирует голову сына, используя плаценту и пупочную веревку. В 2005 году он создает дерзкую, вызывающую, сверкающую, как золотая монета, бронзовую скульптуру «Сфинкс». Модель Кейт Мосс предстает в изощренной йоговской позе, превращаясь в современный символ абсолютной красоты. Героической? Внеземной? Разрушительной.

Куинн никогда не посещал художественной школы, что, по его словам, скорее помогло ему, чем помешало. «У меня нет технических ограничений», — говорит художник. Зато он изучал историю искусства в Кембридже. Огромное значение для него имеют время и эволюция, как отдельного индивида, так и человечества. «Когда я рассматриваю египетскую скульптуру в Британском музее, понятие времени исчезает. Сотворенная три тысячи лет назад, она все еще передает вам чувства ее создателя. Произведение предстает как машина времени. Вот почему такую важную роль играет искусство, рассказывающее о том, что происходит сегодня», — заявляет художник.

Убедиться в справедливости этого высказывания или опровергнуть его можно на ретроспективе Куинна в Фонде Джорджо Чини в рамках 55-й биеннале в Венеции, которую критики и зрители называют одной из самых значительных и эффектных выставок на форуме (куратор Джермано Челант). Представлено более 50 работ — скульптуры, картины, рисунки, объекты, 13 из них созданы специально для выставки в фонде Чини. Экстравагантные бронзовые скульптурные формы раковин, орхидей, гладкие мраморные статуи людей с инвалидностью, крупные фотореалистические картины, в том числе новые версии серии «Мясная живопись»… Куинн описывает выставку как «путешествие из истоков жизни». Хорошо подобранные работы передают благоговение и удивление перед миром, в котором мы живем. Выставка демонстрирует странную и суровую правду жизни и смерти. На площади возле палладианской церкви Сан-Джорджо невозможно не заметить центральный экспонат выставки: огромную розово-серую скульптуру безрукой беременной женщины «Дыхание» (2012). Это увеличенный вариант первоначальной работы из каррарского мрамора «Беременная Элис Леппер», родившейся без рук английской художницы. Она демонстрировалась на церемонии открытия параолимпийских игр 2012 года. Более зрелищный, шокирующий вариант прославляет триумф жизненной силы, представляя новую модель женского героизма, внутреннюю самодостаточность Элис, противостоящую несовершенству ее физического тела.

Эта и другие скульптуры людей с физическими недостатками не только бросают вызов привычным канонам красоты мраморных статуй, но и эстетическим предрассудкам по отношению к деформации тела человека.

Провокации Куинна точно просчитаны. Он предлагает новый взгляд на традиционную портретную скульптуру, по-прежнему являющуюся эталоном в академических кругах (греческая, римская, Микеланджело, Роден). Художника всегда интересовала инаковость в людях. Выполненные в традиционных материалах, мраморе и бронзе, изображения мужчин с женскими гениталиями, и наоборот, людей с аномалиями или сделавших пластические операции — оригинальный трюк. Такая идеалистическая трактовка человеческих форм является возрождением античных, ренессансных и нео-классицистических традиций и их новой интерпретации. Художник заставляет пересмотреть существующие в обществе идеалы телесной красоты, эротичности. Когда приближаешься к атлетической мужской фигуре в его мраморной группе «Поцелуй» (2001), она выглядит как пример идеального воплощения мужской красоты. Но руки мужчины деформированы от талидомида, который принимала его мать во время беременности. У его партнера также нет одной руки.

Аллюзии к темам классического искусства прослеживаются и в бронзовой скульптуре «Аллана и Бак» (2005), в которой обнаженные персонажи стоят, держась за руки — отсылка к Адаму и Еве. Бак и Аллана — не только трансгендерные образы, это порнозвезды, и их необычность — главное, что привлекает в этой скульптуре.

В некоторых мраморных скульптурах Куинна, возможно, из-за техники изготовления (сначала он выполнял их в мастерской из гипса, затем отправлял в Италию для высекания в мраморе), отсутствует жизненный тонус в передаче индивидуальных особенностей персонажей, а в их композиционной структуре ощущается вялость. Куинн, безусловно, остается мастером острого зрелища, но драматический внешний вид персонажей часто не может скрыть мучительную пустоту работ.

Впечатляют на выставке семь массивных мраморных розовых скульптур, воспроизводящих разные стадии развития человеческого эмбриона. Многие выглядят устрашающе. Увеличение масштаба делает узнаваемые предметы загадочными.

Выбор куратором работ подчеркивает присущее Куинну специфическое восприятие, тяготеющее к акцентированию деформаций, таинственных превращений. Художник словно нарочно сталкивает зрителя с возможностями страшных превращений тела, которыми грозит ему реальность.

Самая удачная работа на выставке — «Автопортрет» (2011), пятый вариант автопортрета из собственной крови, которые он создает каждые пять лет. С пурпурными и красными пятнами, напоминающими стейк из морозильника в процессе размораживания, лицо Куинна выглядит постаревшим, более усталым и изможденным, чем на предыдущих автопортретах. Трудно избавиться от ощущения изначальной хрупкости скульптуры: если температура хранения (минус 17 градусов) повысится, кровь превратится в бесформенную массу.

Семь огромных раковин, лежащих на набережной, из серии «Археология искусства» (2012), сверкающих и эффектных, словно задают вопрос, не является ли искусство загадочной, прихотливой формой природы. Эти монументальные бронзовые скульптуры созданы с помощью очень высокотехничных трехмерных сканеров,.

Запоминаются на выставке и новые варианты серии «Мясная живопись», в которой автор воспевает специфическую красоту и гротескную природу мяса, подчеркивая тонкие и глубокие красные вены в «мясных картинах», о которых Куинн высказался так: «Мясо молодого барашка больше всего подходит для живописания: нежирное, с приятными с эстетической точки зрения узорами». Рассматривание «мясных картин» вызывает противоречивые ощущения: от восхищения красотой до отвращения.

По словам куратора Челанта, «произведения Куинна устремлены в будущее, от рождения до смерти. Эти флуктуирующие образы, изображающие тело, мясо, рождение ребенка, вызывают как позитивные, так и негативные реакции. Они выявляют интимные чувства и переживания людей, изменивших пол, и охватывают как внутреннюю, так и внешнюю жизнь человека».

ДИ №4/2013