В последние годы на ярмарке преобладали произведения эпатажного характера, впечатляющие своей красочностью, размерами, стоимостью, ценностью исходных материалов, шокирующей составляющей и т. д. «Арт-Базель» зачастую можно было сравнить с большим парком аттракционов с сопутствующими стеллажами однотипных товаров. Но в этом году нескончаемый поток зрелищности как будто перекрыли, произошел сбой в системе. Представленное искусство вновь стало разнообразным и даже в некотором смысле искренним. В мире, как и на рынке искусства, что-то происходит, и искусство, представленное на «Арт-Базеле» в 2013 году, позволило это почувствовать.

Кардинальный поворот в выборе произведений, явно связанный с желанием обновления, ощущался на основных площадках — в галерейном разделе, где были представлены 238 галерей (из 304 участвующих в ярмарке), и в павильоне «безграничного искусства» («Art Unlimited»), где расположились 79 крупномасштабных произведений, не помещающихся в обычных галерейных пространствах. Ощущение перемен поддерживалось и архитектурным обновлением — конфигурацию ярмарочных зданий удачно изменили базельские архитекторы Херцог и де Мерон, расширив площадь павильона «Art Unlimited» и переоформив его для экспозиции дизайна («Design Miami/Basel»). Отметим повышение статуса этой параллельной ярмарки, которая удивила качеством и разнообразием представленных предметов.

Art Unlimited

Самое сильное впечатление от произошедших изменений на «Арт-Базеле» и на рынке искусства в целом было в павильоне «Art Unlimited». Разнообразие выставленных работ, многие из которых казались не рыночным продуктом, свидетельствовало о растущем стремлении художников не зависеть в творчестве от продаж и о более направленном поиске дилерами интересных художников и выявлении их потенциала. Возможно, также это свидетельствовало о растущем присутствии музейных работников на базельской ярмарке, прибывших с целью пополнения коллекций. По подсчетам организаторов, в этом году около 70 музеев направили на ярмарку своих представителей.

Показанные на «Art Unlimited» работы могли удивить разнообразием выразительных средств. Художники вновь обратились к дереву, тканям, камню, металлам, стеклу — обычным материалам, позволяющим, в отличие от литого пластика, преобладавшего на предыдущих ярмарках, умножить смысловые вариации, отталкиваясь от простых, но универсальных идей.

Среди множества тем, раскрытых таким образом, выделялась, в том числе благодаря своей всеохватности, тема пространства, развернувшаяся в триптихе «Топия/дистопия/утопия». Отчетливо ощущался интерес художников к искусственно созданному пространству как средству передачи идей через ощущения. Таково, например, реактивированное произведение Тихару Сиота (Сhiharu Shiota) «In silence» (2002–2013), где воздушное пространство, включавшее рояль и два ряда зрительских стульев, было ограничено туго натянутыми черными веревками, создававшими трехмерную завесу-препятствие, не давая приблизиться, рассмотреть, услышать. Такие произведения, где пространство играло роль дополнительного измерения объекта, представили Карл Андре («Thrones», 1978), Джина Пане («La via dolorosa», 1988– 1989), Мэтт Коннорс («Demonstration (red and blue)», 2013).

Работающие с пространством художники возводили его в символ, как в инсталляции «Абботтабад» художника Хуанг Йонг Пинга (Huang Yong Ping, 2012), отсылающей к последнему месту проживания Усамы бен Ладена, ставили перед зрителем нелегкие вопросы. Так, символичным было воссоздание на площадке ярмарки фрагментов женского дортуара, где разместили 1001 китайца, приглашенных Ай Вэйвэйем в свое время для посещения 12-й «Документы» в Касселе («Fairytale», 2007, «Ladies Dormitory», 2007).

Восприятием искусства в пространстве занят и Валид Раад, он размышляет о значении политических, экономических и социокультурных аспектов на примере недавно преумноженных музейных пространствах на Ближнем Востоке («Views from outer to inner compartments», 2010–2011). Совсем в другом ключе, но тоже обыгрывая восприятие искусства в пространстве и во времени, решена работа Мартина Крида. Его идею воплощают бегающие по всему павильону люди («Work N 850»).

Тема дистопии просматривалась во многих произведениях, как, например, у Лиу Вей, «Library II-I» (2012), где из книжных страниц были составлены нераспознаваемые, безликие небоскребы, явно подверженные необратимому разрушению. Другое произведение из цикла «Delocazione» Клаудио Пармиджиани изображало отсутствие книжного шкафа, а значит, целой комнаты, образа жизни («Без названия», 2008). Демонстрировала сбой восприятия пространства и работа Иона Фримана и Джастина Лоу (Jonah Freeman and Justin Lowe, «Artichoke Underground», 2012– 2013). Они создали своеобразный коллаж, имитирующий мегаполис: подпольный печатный завод знаковой контркультурной газеты, опустевший магазин, азиатская закусочная. Проходя по этим соединенным помещениям, зритель терял ориентацию в пространстве, не мог отличить искусство от реальности.

Жилище, созданное ателье ван Лиесхута, выражало утопическую идею («Hagioscoop», 2013) в реалиях современного сверхпотре-бления ограниченных природных ресурсов построить новое общество с простым и самодостаточным образом жизни.

Ряд произведений (Кадер Аттиа «The Repair», 2012; Виллем де Рой (Willem de Rooij) «Farafra», 2012), (Л.Н. Таллур «Veni, Vidi, Vici», 2013) довольно четко обозначил дискуссию о судьбе национальных ценностей в условиях глобализации. Эти вопросы особенно актуальны при расширении рынка на новые территории (компания, организующая «Арт-Базель», в этом году впервые провела ярмарку в Гонконге), когда все сложнее сделать выбор между тенденциями унификации и дифференциации. Так художественная работа с пространством порождает новые взгляды на многие процессы в области культуры и политики.

Галереи

В галерейном пространстве тоже ощущалось стремление к обновлению, привычных блеска и эпатажа стало гораздо меньше, превалировало более искреннее иногда, незатейливое и безвременное искусство. Не самыми популярными оказались винилы Энди Уорхола и шкафчики Дэмиена Херста, они воспринимались отголоском, маргинальным пережитком предыдущей эпохи, в которой когда-то царствовали. По-новому смотрелись произведения, черпающие эстетику, тематику или материалы из истории искусств: фотосопоставления Нан Голдин («Chimera», «Shrood», 2013), использование средневековых картинок Лораном Грассо («Studies into the past»), минималистская живопись Микаеля ван Офена и многие другие. Все говорило о желании обратиться к наследию, внести свой вклад в интерпретацию истории искусств. Но эта тенденция не выглядит как возврат к консервативным ценностям, напротив, такое осмысление и комментирование исходят из современных потребностей, и ощущение новизны усиливается благодаря постоянно обновляемым средствам выражения.

Из наиболее заметных художников, представленных на ярмарке, можно назвать Шерри Левин, Синди Шерман, Лучо Фонтана, Марио Мерца, Аниша Капура, Джоан Митчелл.

Общее настроение уловила и интересным образом передала конфигурация стенда цюрихской галереи «Bob van Oursow», для которой художники Мунтеан/Розенблум сконструировали мощные руины самого стенда галереи («Let it come down»), материализуя крушение старого порядка. Такой же катарсический эффект производила на площадке «Art Unlimited» инсталляция Латифы Эшахш (Latifa Echakhch «Horse and Figure», 2012): пустая цирковая арена с оставленным на песке реквизитом... Это изображение казалось лишенным ностальгии и скорее знаменовало общее облегчение от понижения уровня зрелищности, способствующего обретению смысла и разнообразия. Конечно, такое обновление может быть ошибкой системы, и есть вероятность, что оттепель продлится недолго... Но уже этот «Арт-Базель» показал, что изменения к лучшему возможны.

ДИ №4/2013