ДИ. Как возник центр современного искусства в Калининграде?

Евгений Уманский. Нижегородцы и калининградцы одновременно начали организовывать филиалы ГЦСИ пятнадцать лет назад. В Нижнем Новгороде филиал открылся чуть раньше. Главной движущей силой был энтузиазм людей. Леонид Бажанов (художественный руководитель ГЦСИ) тогда работал в министерстве культуры, курировал нашу организационную деятельность. Лена Цветаева (директор Балтийского филиала ГЦСИ) и я стали первыми сотрудниками-директорами, уже потом набрали в штат пять человек, которым было интересно современное искусство. Мы все были музейщиками, кто-то работал в художественной галерее, кто-то в историко-художественном (краеведческом) музее.

ДИ. Есть ли у региональных центров своя специфика?

Евгений Уманский. Специфику определяет географическое положение. Наши соседи — Германия, Польша, страны Балтии и Скандинавии, и художественная коммуникация происходит в основном в этом регионе. Но у нас есть совместные проекты с институциями и художниками из Франции, Нидерландов, США, Словении и других стран. В рамках Года Австрии и России наш филиал реализует лекционно-выставочную программу с Ars Electronica из Линца.

В последние годы мы также активно представляем калининградское современное искусство за рубежом. Например, Дмитрий Булатов занимается сайенс-артом, он один из ведущих специалистов в этой области в России, а Данил Акимов курирует саунд-арт-направление, организует и проводит в Калининграде, возможно единственный в стране, фестиваль звука, в нем принимают участие ведущие европейские художники.

С Еленой Цветаевой мы два года подряд курировали международный симпозиум «Аланика» во Владикавказе, организованный министерством культуры Республики Северная Осетия-Алания (руководитель проекта Галина Тебиева). В прошлом году при активном участии Северо-Кавказского филиала ГЦСИ (директор Георгий Сабеев) «Аланика» приобрела масштаб крупного паблик-арт-проекта. Известные международные, российские и кавказские художники создавали свои произведения непосредственно на улицах старого Владикавка-за. «Аланика» — это корректная, качественная, но интервенция современного искусства в традиционную культурную среду города.

Мне было очень интересно работать во Владикавказе. Это белое пятно на карте современного искусства России, но и место с большими художественными традициями, например, музыкальными. Валерий Гергиев вкладывает в развитие местной культуры много сил и средств, здесь строится уникальный музыкальный центр по проекту Нормана Фостера. В Северной Осетии очень сильны национальная живописная и скульптурная школы. Много художников c академическим образованием, они открыты к диалогу, который надо инициировать и развивать.

Одна из задач нашего филиала — создавать коммуникацию между различными российскими и зарубежными институциями и специалистами. Потому когда, например, в Калининград приехали зарубежные кинематографисты и искали контакты с людьми, занимающимися современным кино или театром, то мы помогли им, хотя это и не наша сфера деятельности, но мы считаем необходимым выступать модераторами творческого процесса, объединять людей, занятых разными видами актуального искусства.

На наши выставки приходит много людей, некоторые потом начинают посещать лекции, становятся нашими друзьями, возможно, кто-то остается недоволен увиденным или услышанным, но мы стремимся к диалогу. Со временем выстраивается сообщество, которому интересно современное искусство и современная культура.

ДИ. Наверное, существует разница между проектами, которые можно представлять в Калининграде и во Владикавказе?

Евгений Уманский. Конечно, приходится учитывать региональную специфику. Люди на Кавказе привязаны к своей земле, к эпосу, народному искусству, истории. А в Ка-лининграде культурная традиция была прервана в 1945 году, изменился этнос, идеология. Наши художники и кураторы делают проекты об исторической памяти, о контрастах старой немецкой и унифицированно-современной архитектуры, о конкретных человеческих историях, связанных с этим городом. Море, Кант и янтарь — общеизвестные знаки города, и мы говорим о них, но языком современного искусства. В Калинин-граде властные структуры крайне осторожно относятся к нашей деятельности, нам не удалось привлечь областное министерство культуры к партнерству, возможно, это наша недоработка. А вот во Владикавказе крупнейший Северо-Кавказский проект современного искусства «Аланика» инициирован и финансируется минкультом республики.

В регионах России первыми из филиалов ГЦСИ полноценный музей современного искусства создали в Нижнем Новгороде, Арсенал расширяется и развивается. Музейное строительство в России не быстрый процесс, но он идет.

ДИ. Вы отдаете приоритет работе с художниками или со зрителями?

Евгений Уманский. Как куратору и художнику мне важно высказаться самому. С художниками у меня практически не бывает противоречий, они сами отвечают за свое искусство. Поэтому, если возникают какие-либо разногласия, я уступаю — «Художник всегда прав». Такой подход еще более усиливает авторскую ответственность. Но зрителю необходима интерпретация произведения-проекта, и это тоже важная часть моей работы. Занимаясь общественной репрезентацией современного искусства, необходимо учитывать широкую аудиторию. Мы должны инициировать обратную связь между произведением или проектом и зрителем. Думаю, это общие проблемы кураторов, будь то в Нижнем Новгороде, Москве или Берлине! Просто в каком-то смысле все современное искусство России, и тем более региональное (не знаю, что это такое, но у нас существует понятие «региональное современное искусство»), отстает от западного, которое, впрочем, уже давно просто искусство — его не называют современным. Во многих актуальных экспозициях классические и современные произведения искусства сосуществует и даже одновременно попадают в поле зрения зрителя, тем самым вызывая новые прочтения заложенных в них смыслов. Например, показанная в Нижнем Новгороде и Москве выставка «Портрет/Пейзаж: границы жанра» из коллекции Музея изобразительных искусств города Нанта (Франция). Неважно, когда была создана работа, важно, что она интересна современному зрителю. Мы таких выставок в Калининграде пока делать не можем. Надеемся, что уже в четырнадцатом году у нас будут выставочный зал и офисное помещение в мансарде казармы «Кронпринц». Казарма — памятник архитектуры федерального значения, потому нужно корректно приспособить его под музейно-выставочный центр, такие работы требуют специальных согласований и экспертиз, что, естественно, замедляет процесс.

ДИ. А пока идет реконструкция, где проходят выставки?

Евгений Уманский. Мы сотрудничаем с Калининградской художественной галереей, Музеем Мирового океана, Музеем янтаря и другими институциями культуры. Но у них свои задачи, что, конечно, создает трудности для нас, поэтому в последние годы мы делаем много проектов в общественных пространствах. Калининград — анклав России в географическом центре Европы, мы имеем возможность участвовать в грантовых конкурсах Евросоюза, за счет привлекаемых средств поддерживаем и расширяем свою арт-деятельность.

ДИ. Что бы вы посоветовали тем, кто сейчас только задумывает создавать центры, музеи современного искусства в регионах? Какие первые шаги они должны предпринять?

Евгений Уманский. В последние годы в сети ГЦСИ были организованы Северо-Кавказский и Сибирский филиалы, на очереди Дальний Восток. С одной стороны, вновь созданным филиалам проще, уже накоплен опыт, и мы делимся им с коллегами. С другой стороны, в регионах актуальное искусство нередко встречает сопротивление традиционных художественных институтов (конкуренция) и непонимание неподготовленного зрителя (эстетическое неприятие). Могу пожелать инициаторам новых ин-ституций не впасть в зависимость от власти, от денег, они не должны управлять художественной стратегией. Структура ГЦСИ хороша тем, что мы в регионах имеем пусть небольшое, но достаточное финансирование (зарплата научных сотрудников, офисная и выставочная деятельность), довольно свободно можем реализовывать свои проекты. Но нужен большой внутренний ресурс, которого бы хватило на многолетнюю деятельность, потому что продвижение современного искусства — долговременный процесс.

ДИ №2/2013