В конце 1960-х годов японская художница Яей Кусама пользовалась необыкновенной популярностью в Нью-Йорке. Она была даже более известна, чем Уорхол. Цепь трагических событий привела ее к тяжелому психическому срыву, и в 1977 году она ложится в психиатрическую больницу Токио, где находится по сей день, превратив больничную палату в мастерскую. На мировую художественную сцену художница вернулась лишь в 1990-е. А в 2012 году состоялась ее персональная выставка в Тейт Модерн.

Кусама постоянно обновляла свое искусство, изобретала новые методы, приемы. Ее известные работы с пятнистыми орнаментами дополняли произведения живописи, скульптуры, графики, инсталляции «с погружением». Ее творчество включает яркие полуабстрактные изображения, мягкие скульптуры («Аккумуляции»), серии картин («Бесконечные сети»). Художница создает и очень оригинальные инсталляции, погружающие зрителя в странную вселенную с бесконечными пространствами и галлюцинаторными видениями. В сериях из тридцати графических работ она фокусируется на микроскопических деталях природных феноменов, как в «Бутоне цветка № 6», трактованных в духе искусства Клее и Миро.

Кусама родилась в 1929 году в Центральной Японии в семье владельца пансионата для детей. Уже в 10 лет обнаружились ее исключительные способности к художественному творчеству. В карандашных рисунках часто повторялся один и тот же мотив: узор в виде пятен, покрывающий всю поверхность листа — опознавательный знак ее творчества. В 1950-е годы произведения Кусамы имели большой успех в Японии.

В Тейт Модерн представлены графические работы 1950-х годов, выполненные в разных техниках (тушь, пастель, акварель), свидетельствующие о стремлении молодой художницы постигнуть закономерности форм и цветовых сочетаний. Иногда это абстрактные композиции, иногда изображения навеяны природными формами: деревья, цветы, яйца. Поверхности работ тщательно обработаны и покрыты иероглифическими деталями, которые стали частью личного словаря автора — глаза, пятна, сперматозоидные формы.

В декабре 1957 года Кусама уехала в Нью-Йорк, где поражала нью-йоркских критиков своей неуемной творческой энергией. Здесь она радикально трансформировала свою манеру под влиянием абстрактных экспрессионистов. Появились крупные холсты серий «Бесконечные сети» из повторяющихся мазков одного цвета на контрастном фоне, они воспринимаются как наваждения. В некоторой степени эти работы предвосхищают серийные техники, используемые минималистами и концептуалистами. Но особенно привлекает высокое качество ее рукотворных картин и техническое мастерство.

Уже через два года после приезда в США состоялась ее персональная выставка в галерее Брато в Нью-Йорке. В 1961 году она участвовала в групповых выставках в Европе и США вместе с Клейном, Фонтаной, Мандзони, членами группы «Зеро».

С 1962 года Кусама начала создавать объекты из бросовых материалов — упаковочной бумаги, целлофановых пакетов. Отличительным знаком, модулем последующих «скульптур-аккумуляций» — поп-артистских тканных образований — становятся фаллические структуры, отсылающие к древним культовым статуям. Поверхности всех этих форм — предметов мебели, домашнего пользования, аксессуаров, интерьеров — покрыты выступающим и фаллическими образованиями («Человек», «Мужчина», «Кресло»).

В 1960-е годы в Нью-Йорке Кусама оказалась в центре художественной жизни, где царил дух экспериментаторства. Она общалась с Джадддом, Уорхолом, Ольденбургом, оказавшими на нее большое влияние. Ее скульптуры-аккумуляции демонстрировались на групповой выставке вместе с работами этих художников в Грин-галерее в Нью-Йорке в 1962 году.

Кусама хорошо использовала свою идентичность аутсайдера: женщина-художница в сообществе, где доминируют мужчины-художники, и азиатка в мире искусства Запада.

В этот же период у нее возникает интерес к коллажу, она создает оригинальные композиции из фрагментов афиш, этикеток, плакатов. Наклеенные на холст, они образовывали волны с навязчивым варьированием одинаковых элементов, это обнаруживает их связь с сериями «Бесконечные сети» и «Скульптуры-аккумуляции».

Еще в 1960-е годы Кусама оригинально использовала в инсталляциях зеркала («Любовь навеки»). В 1966 году она без приглашения приехала на Венецианскую биеннале и заполнила небольшое пространство за итальянским павильоном 500 зеркальными шарами («Сады Нарцисса»). Каждый день она устраивала представления: одетая в золотое кимоно художница стояла в центре зала и переписывала от руки комментарии Герберта Рида о ее творчестве, иногда бросала шары в воздух, продавала их посетителям за 1200 лир каждый. Но администрация биеннале запретила это делать, заявив, что недопустимо продавать произведения искусства, как хот-доги.

Инсталляция «Конгломерат: выставка тысячи кораблей» (1964) экспонируется в Тейт Модерн: похожая на корабль или лодку конструкция, на которой рядами располагается множество фаллообразных форм, стены зала покрыты постерами также с изображениями кораблей. Эта инсталляция особо значима для творчества Кусамы: в ней ощущаются тесная связь с поп-артом и предвосхищение некоторых последующих работ Уорхола.

Кусама была не столь удачлива в манипулировании своими маниями, как Уорхол. К тому же ей, женщине-художнице, было трудней добиться успеха на нью-йоркской сцене, чем ему. Кроме того, она боролась за признание на чужой земле, в обществе, настроенном агрессивно, с предубеждением против Японии, сохраняющимся после Второй мировой войны. К тому же финансовое ее положение всегда было тяжелым и нестабильным.

В 1967 году Кусаме не удалось найти инвесторов и кураторов для участия в кассельской «Документе», ее надежды терпели фиаско, и она стала устраивать перформансы, получившие высокую оценку критики. Писали, что Кусама показала, «куда идет Америка и чем дышит поколение “детей-цветов”, протестующих против войны во Вьетнаме, находящих успокоение либо в наркотических галлюцинациях, либо в восточном мистицизме, возрождении экзотических культов и религий, либо в провозглашении свободной любви без ограничений».

В конце 1960-х годов Кусама экспериментировала с хеппенингами с участием зрителей (видеоинсталляция «Самоуничтожение»). В одном из перформансов «Игра с лошадью» она расписывала лошадей, а в другом, на так называемых «телесных фестивалях» в Парк-сквер в Вашингтоне, она поощряла голых участников расписывать тела друг друга в духе своих излюбленных пятнистых орнаментов и произносить при этом одну и ту же фразу: «Возлюби себя в этих узорах в горошек». «Телесные фестивали» зафиксировал кинорежиссер Джад Ялкут. Кусама использовала его съемку, а также свои картины и инсталляции в фильме «Самоуничтожение. Кусама» (1968). Здесь можно увидеть оргии под психоделический саундтрек и то, как одетая в пятнистый костюм художница покрывала орнаментами из пятен и листьев растения, животных и голого мужчину.

Организаторы выставки подчеркивают, что личность Кусамы — ключевой объект ее творений. Эти визуальные документы показывают, что ее жизнь и творчество замысловатым образом связаны, их невозможно отделить друг от друга. Так, «Работы во время прогулки», серия цветных слайдов фиксируют, как Кусама прогуливается по улицам Нью-Йорка в пустых промышленных районах, акцентируя свой статус художника-аутсайдера.

В одном из залов демонстрируются коллажи 1970-х годов. Вернувшись в 1973 году в Японию, Кусама стала создавать коллажи из журнальных обрезков и найденных материалов. В них выявлена ее платоническая связь с другом, американским художником Джадом Корнеллом. Коллажи аранжированы так, чтобы рождать сюрреалистические видения растений, птиц, насекомых, выделяющихся на темном фоне подобно ювелирным украшениям. Это элегия посвящена Корнеллу, чье самоубийство глубоко потрясло художницу.

С 1978 года проявляется и ее литературный талант. Она опубликовала более 20 романов, сборник стихов, автобиографию.

В конце 1980-х − 1990-е годы Кусама вновь обращается к живописи и создает композиции, поверхность которых заполнена яркими абстрактными цветовыми сочетаниями, обращающими к биологической или астрономической образности. Однако эти полотна, по мнению критиков, сильно уступают ее работам 1950–1960-х годов.

Есть на выставке и тщательно отобранный архив Кусамы: фотографии, письма, флайеры, демонстрирующие, как в своей интенсивной деятельности она выходила за пределы арт-галереи и внедрялась в повседневную культуру своего времени.

Многие зрители приходили на выставку специально, чтобы увидеть завершающие ретроспективу самые впечатляющие ее инсталляции 2000-х годов. «Я здесь, но нигде» (2000) представляет собой стандартную темную жилую комнату с мебелью. Когда зритель входит в комнату, она заполняется сотнями крошечных цветных огоньков, и кажется, что выхода нет. При более внимательном рассмотрении обнаруживаешь, что стены комнаты и предметы мебели покрыты прикрепленными цветными пятнышками, на которых снизу направлен яркий флуоресцентный свет. Несмотря на относительную техническую простоту эффекта, эта работа впечатляет, она принесла особую популярность ретроспективе художницы.

Цветовые пятна инсталляции символизируют видения и галлюцинации, но в то же время являются своеобразным видом терапии, страхи словно воплощаются и трансформируются в яркий цвет. Можно предположить, что, растворяясь в разноцветных работах, художница пытается оставить свой след в искусстве.

Кусама использовала пятна задолго до рождения Дэмиена Херста, автора более 1400 пятнистых картин (их выполняли его ассистенты), и трактовала их как «символы любви и мира».

Заключительный зал с одной из ее световых инсталляций — самый интригующий. Инсталляция «Бесконечность в зеркальном зале, наполненном блеском жизни» (2011) превращает кубообраз-ный зал в космическое пространство. Сотни мерцающих крошечных лампочек, свисающих с потолка, отражаются в воде и зеркалах, их цветовые комбинации беспрерывно меняются и образуют завораживающие созвездия. И возникают разные ассоциации: день и ночь, лето и зима, море и небо. А отражения зрителей в облаках кажутся маленькими и незначительными. В этом зале можно ходить и теряться в поисках себя, у кого-то возникает иллюзия восхождения к звездам.

Вероятно, правы критики, полагающие, что новые работы Кусамы слабее старых, но она по-прежнему хорошо делает то, к чему стремились звезды 1960-х годов.

Выставка демонстрирует большой вклад Кусамы в жанр инсталляции. Художницу даже причисляют к направлению «навязчивая симптоматология». А может быть, ее искусство представляет какой-то новый вид творчества, воплощающего энергию в чистом виде.

Созданные за 60 лет работы служат визуальной документацией способности Кусамы воплощаться в своих произведениях. В крайне автобиографичном творчестве она обнажает душу в целях терапии. Ее выставка начинается тревожным самоанализом, но завершается бесконечной красотой.

ДИ №1/2013