Побочным эффектом такой практики оказываются работа и заработок художника. Отсутствие госзаказа компенсируется возможностью участия в подобных выставках, худсоветом здесь становятся куратор и собственно заказчик проекта. Выставка «Путь-дорога», прошедшая в ph_ Manometr на территории дизайн-центра «Артплей», по сути, рекламная акция государственной лизинговой компании и должна была стать в ряд с проводимыми на территории «Артплея» более или менее удачными выставками «Lexus Hybrid Art» и другими проектами, совмещающими разнонаправленные интересы. Тема пути, жизненного ли, бесконечной ли российской дороги, оканчивающейся нигде и уже к середине стремящейся по-мамлеевски свернуться в ничто и слиться с окружающим пейзажем, столь же широка, сколь и банальна. Справиться с темой пути можно, лишь снизив уровень пафоса и позволив художникам самим бороться, заранее осознавая свою обреченность, с широтой и банальностью. Куратор Михаил Сидлин выбрал художников, работающих в разных жанрах. Были представлены живопись и графика, произведения научного искусства, фото, инсталляции, перформанс. Проект получился легким, скользящим по поверхности заявленной темы, хотя все время норовил «нырнуть» в поисках смысла уходящего времени.

Фотограф Глеб Косоруков совершил большое путешествие по «Золотому кольцу» (в последние годы этнографические экспедиции по туристическим местам стали модным трендом). Его видение Сергиева Посада, «города контрастов», с куполами и хлебами, газонами и портретами детей раскрывало тему во всей безнадежности преодоления русской дороги, которая, даже образуя «золотое кольцо», стремится самоуничтожиться, и колечко такое по блюдечку не покатится. Графические комиксы Яны Сметаниной «Мысли в дороге» психологически достоверны: повышенный уровень тревожности, давление среды, абсурд говорящего с собой сознания.

Объект Дмитрия Каварги требует непосредственного участия зрителя: к обыкновенному тренажеру-степперу подключена камера, двигающаяся внутри огромного черного ящика. Изображение зафиксированных по периметру объектов проецируется на экран, скорость движения камеры зависит от скорости ходьбы. Каждый круг заканчивается, когда камера выезжает из ящика на свет, и ходок на мгновение видит на экране себя. Этот путь самопознания мало отличается от участи белки в колесе. Кольцо хрупкое: технический объект, выполненный собственноручно в единственном экземпляре, уязвим. Самой материальной и болезненной оказалась работа наиболее эфемерного жанра. Перформанс Елизаветы Морозовой, где она очень медленно шла не в Изумрудный город по дороге, вымощенной желтым кирпичом, а по коричневым и зеленым битым бутылочным стеклам, читая свои дневники разных лет, от себя давней к себе нынешней, парадоксально оставаясь все равно самой собой, прямолинейно раскрывал понятие пути-дороги, но эмпатические переживания за художницу отвлекали от постижения смысла работы. Более всех преуспел в борьбе с темой Сергей Братков, представивший в отдельном зале, скрытом занавесом, ироничную композицию, где на баннере красный бык «Red Bull» покрывает черного жеребца «Феррари», а инсталляция из накрытого прозрачным кубом красного конуса — дорожного ограничителя, воткнутого в перевернутый черный мусорный бак, в котором в массе пластикового льда покоится криво вырезанная из картона бутылка шампанского, — одновременно отсылала и к Кандинскому, и к первым партиям игристых вин, нередко норовящих вырваться из плена бутылок, когда входить в винные подвалы можно было лишь в униформе, похожей на рыцарские латы и шлем. Условность и искусственность объектов преодолевает себя и обретает плоть. Возможно, этому помогает скрытое незаконченное изображение быка и коня под баннером. Подобной техникой оживления пейзажа пользуются специалисты по 3D-моделированию, в банальном интерьере пряча под диваном тщательно нарисованный игрушечный мячик. В борьбе красного и черного побеждают пузырьки газа в веселящем вине, которое пьют не просто так, а по праздникам, отмечая очередной этап пути.

В последнее время трендом стали переосмысление и ностальгическая тоска по 1990-м, времени молодости большой части деятелей художественной сцены. «Новые скучные» (по определению Валентина Дьяконова) художники, окончательно победив форму, не вполне избавились от желания веселиться. Андрей Кузькин, наследуя концептуалистам, но не утратив задора, в поиске способов выживания пошел проторенным, но особенным путем. Преодоление произведения искусства произошло в проекте «Найденные объекты», посмотреть который можно было в течение недели, как и все выставки в «Random-галерее». Сорок восемь штук и штуковин, среди которых и монументальные балки беседки из детского сада, и почтовые ящики, багор из пожарной части, оконная решетка со звездой из Театра Российской армии, деревянный пистолет, провода из мастерской Александра Повзнера, а также крошечные пластмассовые мелочи, найденные художником во время прогулок с сыном. Все продается, история каждой вещи запротоколирована, место находки сфотографировано, изготовлены торжественные паспорта лотов, белые перчатки для просмотра, таблички с номерами и молоток. Художник исполнил все роли, включая аукциониста. Это должно было знаменовать победу истинного дао над дао ложным, преодоление страсти к собирательству через покупку найденного мусора. Несмотря на предельную условность действия, страсти разгорелись нешуточные и цены на отдельные произведения превосходили пятнадцать тысяч рублей. «Настоящие» коллекционеры, осмотрев выставку, участвовали в торгах по телефону. Мусор, удостоенный внимания художника и прошедший через процедуру очищения ритуалом — омовение, фотографирование, экспонирование, оценка и продажа, — из «оловянного» становился не золотым, конечно, но позолоченным. Это все и есть искусство, раз так сказал художник. Среди найденных объектов не осталось ни одного непроданного, что нарушало изначальный замысел, согласно которому не нашедшие нового владельца предметы должны были вернуться на прежнее место и, пройдя аналогичную процедуру протоколирования процесса, упокоиться в среде. Выручил владелец галереи, купивший несколько объектов, двум из них согласно изначальной концепции все же был возвращен статус «брошенный». С одной стороны, грустно, а с другой — так даже лучше: символическое избавление от произведения и денег, как в фильме Ираиды Юсуповой «Амбиент», где Герман Виноградов сжигает купюры, а жертвователь достигает состояния просветления, что, очевидно, следует считать приношением Дионису, богу веселья, который, хотелось бы верить, примет жертву и вернет нам способность быть веселыми и не зависеть ни от произведения, ни от его стоимости, как двадцать лет назад.

ДИ №1/2013