Автомифология — указание на намерение. Для художника это не только творить, но и сотвориться в мире. Автомифология — в каком-то смысле автопортрет, в котором художник изображает себя как возможного Другого, создавая таким образом пластический проект собственной судьбы. Поэтому миф Бойса о собственном спасении — это история о смерти и воскрешении. Смерти солдата гитлерюгенда, добровольцем ушедшего на фронт, доблестно воевавшего, за что и получил Железные кресты 1-го и 2-го классов, и воскрешения его в образе художника, пацифиста, словом, того Йозефа Бойса, которого мы знаем. Другого с его судьбой и миссией, автоканонизировавшегося даже внешне — неизменная шляпа, жилет, плащ.

Койот, мертвый заяц, партия «зеленых», призыв к альтернативе, искусство, политика… И это о Йозефе Бойсе. Анархисте, который заявил: «Государство — это монстр, с которым надо бороться. Я считаю своей миссией разрушение этого монстра». И для которого вопрос о роли и месте искусства не стоял — искусство, и только оно, может изменить мир (читай: разрушить государство). Человеке, отождествившем социальные преобразования с творческим процессом и сделавшем обычную политическую деятельность частью своего искусства. «Когда люди спрашивают меня, являюсь ли я художником, я отвечаю: оставьте эти глупости! Я не художник. Точнее, я художник в той же степени, в какой является художником каждый человек, не больше и не меньше!». Да, его фразу о том, что каждый человек — художник, сегодня повторяют чаще, чем какое бы то ни было изречение любого другого авторитета в мире искусства. Забывают, однако, при этом, что художник в понимании Бойса — не уровень мастерства, креативности, таланта и не зеленый свет каждому, кто вдруг вознамерится взять в руки карандаш, кисть или камеру. Для него художник — это определенное отношение к жизни. Это человек, который меняет мир, действуя на социальном поле. А в попутчиках у него… преступник, «ибо оба обладают диким неуправляемым творческим началом. Оба аморальны и движимы лишь импульсом стремления к свободе». Именно так объяснил Бойс смысл своего перформанса, посвященного врагу общества номер один, по классификации ФБР, известному преступнику периода Великой депрессии Джонни Диллинджеру. Правда, нелишним будет заметить, что гангстер многими воспринимался как современный Робин Гуд (именно таким Диллинджер и предстает во множестве фильмов). Бойс выскочил из машины возле того самого кинотеатра, у которого агентами ФБР был застрелен Диллинджер, пробежал зигзагами несколько десятков метров, как бы уворачиваясь от пуль, упал в снег и лежал, как бы убитый в течение часа (именно столько пролежало мертвое тело Джонни Диллинджера, прежде чем его забрала полиция).

Итак, для Бойса жизнь — это реальность, конструируемая подобно искусству. Отсюда и его концепция социальной скульптуры, радикально расширяющая само понимание искусства. «Эта самая современная художественная практика — социальная скульптура или социальная архитектура — может принести плоды, только если каждое живое существо станет творцом, скульптором или архитектором общественного организма», — утверждает Бойс. И главная задача художника находится не в эстетической или моральной плоскости, и даже не в пространстве политического просвещения, а вернее, не только в пространстве политического просвещения, поскольку этому последнему он отдал значительную часть своей творческой энергии и времени, а в выстраивании автономной от властных структур формы артистической кооперации, каждая инициатива которой становится частью общего контекста конструирования альтернативной среды. Позже Феликс Гваттари назовет это молекулярной революцией.

Но Йозеф Бойс — это же еще и шаман. Он сам называл свои художественные акции шаманскими. И как истинный шаман опирался только на личный опыт и составлял свои, сугубо индивидуальные карты мироздания. И потому оказался в состоянии предложить своей пастве новое понимание роли искусства в социуме.

Однако это самое шаманство, романтизм, увлечение эзотерикой и склонность к мифотворчеству на протяжении долгого времени заслоняли для наших почитателей его таланта социальную составляющую его творчества. Чему, впрочем, способствовала и смысловая неоднозначность работ Бойса. «… его радикальные политические высказывания и жесты нас не волнуют совершенно. Миф не должен иметь политических убеждений, а если он сам считает иначе, что ж, мы готовы великодушно этого не замечать», — пишет Макс Фрай в «Арт-Азбуке». Первая выставка художника в России «Внутренняя Монголия», прошедшая в 1992 году в Русском музее, а потом переехавшая в Пушкинский, экспозицию которой составила графика, это представление не разрушила. А потому, если говорить об акциях Бойса, наиболее упоминаемыми у нас оказались именно шаманские, во время которых художник подобно святому Франциску, проповедовавшему братьям нашим меньшим, общался с животными — «Как объяснять картины мертвому зайцу» (намазав голову медом и присыпав его золотой пудрой, в течение треx часов, бормоча и жестикулируя, он объяснял мертвому зайцу свои работы) и «Я люблю Америку, Америка любит меня» (завернутого в войлок Бойса отвезли на «скорой помощи» в аэропорт, в том же виде погрузили в самолет, летевший в Америку, по прибытии его опять же на «скорой помощи» отвезли в галерею, где он и прожил три дня бок о бок с диким койотом, ни с кем, кроме зверя, не общаясь, после чего в том же войлоке и тем же путем его вернули обратно).

Благодаря этой шаманской составляющей, экстатическим путешествиям художника, иными словами, духовным практикам Бойс был воспринят нашими современными художниками как абсолютно свой. А если еще вспомнить, что его духовное перерождение, если верить мифу, произошло именно в России, то расстановка акцентов вполне понятна. И нечему удивляться, что Йозеф Бойс стал для нас не просто одним из самых влиятельных художников ХХ века, а непререкаемым авторитетом, вокруг головы которого, пусть и в ироничном ключе (прежде всего по отношению к самим себе), мы готовы были мысленно нарисовать нимб. Так в 1990-е, период особого накала страстей по Бойсу, в артистической среде были весьма популярны фразы типа «Бойсу — Бойсово», «На Бойса надейся, а сам не плошай», «Побойся Бойса», «Ради Бойса», «Бойс не выдаст — свинья не съест», «У Бойса за пазухой», «Бойс не фраер», «Не поминай Бойса всуе», «Бойс с тобой».

И ведь Бойс действительно был с тобой, но в ином плане. Сторонник прямой демократии умел делать и прямые высказывания. Одно из самых пронзительных — инсталляция «Гомогенная инфильтрация для рояля, или Талидомидный ребенок — величайший современный композитор». Рояль, наглухо упакованный в войлочный чехол, сбоку нашит красный крест. В 1950–1960 годы в Европе продавались успокоительные препараты на основе талидомида. У беременных, которые их принимали, мог возникнуть побочный эффект — вероятность рождения ребенка с патологиями. Преимущественно патологиями рук. Статистика утверждает, что таких детей родилось около 12 тысяч. И это не проблема Бойса, что мы его подобные высказывания предпочитали пропускать мимо ушей. Его «Бюро прямой демократии»1, как и основанный им Свободный международный университет2, казалось, плохо укладывались в концепцию по-своему понятого шаманства (более менее упоминалась разве что акция «7000 дубов», возможно, потому, что последняя). Но это тоже было шаманство, только социально-политическое. И это тоже было сотворение мифа. Ведь именно в мифе проговариваются столь алкаемые нами сегодня ценности.

Однако времена меняются. И сегодня наше искусство все настойчивее стремится укорениться в социальной действительности и реальной жизненной практике. Пришло время открыть Бойса заново. И эту возможность нам дала выставка «Йозеф Бойс: Призыв к альтернативе», прошедшая в Московском музее современного искусства (куратор — крупнейший специалист по творчеству Йозефа Бойса, директор Музея современности Хамбургер Банхоф Ойген Блуме). Цель выставки — «по возможности наиболее полно передать универсальное миропонимание Бойса на материации были представлены инсталляции, среди которых и эмблематичные для творчества художника «Конец ХХ века» и «Трамвайная остановка», тиражные объекты, графика, видеодокументация значимых перформансов. На стенах залов воспроизведены цитаты из Бойса, к каждому разделу даны пояснения. Акцент ставится именно на идеях художника. Ведь, как он утверждал, его вещи становятся понятны только в связи с его идеями.

Кроме того, выставку сопровождала образовательная программа, в рамках которой проходили сценические чтения манифеста Йозефа Бойса «Призыв к альтернативе», лекции, дискуссии, видеопоказы. Также был выпущен каталог, содержащий исследования влияния, которое идеи Бойса оказали на развитие отечественного современного искусства. Редактор-составитель каталога Ойген Блуме. Авторы статей: Ойген Блуме, Леонид Бажанов, Екатерина Деготь, Арсений Жиляев, Андрей Монастырский. В каталог также вошли оригинальные тексты Йозефа Бойса.

«Мое расширенное понимание искусства — возможность справиться с существующим положением вещей» — гласила одна из цитат на выставке. Да, Бойс с нами. Бойс с тобой.

1В 1972 году на «Документе-5» Бойс открыл «Бюро прямой демократии», где в течение 100 дней обсуждал с посетителями идею прямой демократии через референдум. «Бюро» было точной копией перенесенного из Дюссельдорфа офиса, где Бойс проповедовал свои идеи людям с улицы.

2В 1974-м Бойс вместе с выдающимся немецким писателем Генрихом Беллем основал Свободный международный университет (FIU), поступить в который мог каждый, независимо от возраста, образования и способностей.

ДИ №6/2012