Союз старого «Art Cologne» (первая в мире ярмарка современного искусства, год рождения 1967-й) и молодой NADA (год основания 2002-й) нельзя назвать мезальянсом. Если Кельн интересуют свежие арт-силы и инновационный способ подачи и продвижения на рынок, то для американцев объектом желания является старая Европа, с ее статусом, известными коллекционерами и знаменитыми музеями.

На глобальном арт-рынке конкуренция велика. Первенство оспаривают «The Armory Show» (Нью-Йорк) и «Frieze» (Лондон), «Арт-Базель» и Art HK12 (Гонконг), они сражаются за состоятельных коллекционеров, привлекая их внимание с помощью новых стратегий и тактических уловок. Кельн выбрал метод взаимовыгодного сотрудничества, американских гостей принимали сверхрадушно. В этом году часть выставочного пространства (четверть общей площади), предоставленного NADA (30 галерей), была поделена на стенды по 15 квадратных метров, которые сдавались в аренду за вполне доступные 3 тысячи евро. Кроме того, официально проводилась предварительная «рекламная кампания» в Интернете: на онлайн-платформе по торговле искусством Paddle8 еще до начала ярмарки можно было осмотреть предоставленные галереями NADA произведения. Но и это еще не все. Приобрести понравившееся можно было тоже в режиме онлайн, окончательно оформить покупку — даже на несколько дней позже. Как это сработало, пока неясно: результаты альянса «Art Cologne» и NADA будут анализироваться. Только директор кельнской ярмарки Даниэль Хуг осторожно подчеркнул независимость обеих платформ, а скептики из мира арт-критики в ожидании будущей ясности покачали головами.

Связь Кельна и Нью-Йорка окрепла не только благодаря NADA. В этом году первый раз на ярмарке в Кельне появился владелец нью-йоркской галереи Давид Цвирнер (David Zwirner), сын родоначальника всех художественных ярмарок Рудольфа Цвирнера (Rudolf Zwirner). Его галерея относится к немногочисленной когорте «глобальных игроков» современного арт-рынка. И это нашло подтверждение: галерея Давида Цвирнера совершила самую крупную продажу — за 3 миллиона американских долларов. «Солдат» Георга Базелица (Georg Baselitz. «Der Soldat», 1965) сменил своего владельца. Довольны Кельном остались и другие нью-йоркские галереи: кинематическая инсталляция «Театр теней» Ганса-Петера Фельдмана (Hans-Peter Feldmanns, галерея Лео Кенига, Leo König) ушла за 100 тысяч евро в приватную коллекцию, Haus&Wirth (Zürich/London/New York) отметила возросший интерес к Дитеру Роту (Dieter Roth), возможно, благодаря его отдельной персональной экспозиции в фойе главного входа.

Вообще, очевидна связь больших выставок, музейных презентаций художников и ситуации на арт-рынке. Недавно открытая выставка немецкого экспрессионизма «Шторм» в Вуппертале спровоцировала возвращение интереса к Нольде и художникам его круга. Выставка мультимедийной художницы Козимы фон Бонин в музее Петера Людвига в Кельне подтолкнула галеристов выставить свои работы. Только если в музее можно видеть большеформатные инсталляции, составленные из отдельных, большей частью пространственных скульптурных работ, то на стендах ярмарки формат был скромнее — небольшие текстильные коллажи (галерея «Buchholz», Берлин), объекты (галерея «Parkett», Цюрих). Как сказала владелица дюссельдорфской галереи Петра Ринк, «спрос диктует предложение. Галереи выставляют то, что легче всего находит своего покупателя, а именно живопись. Такие работы, как кинетическая скульптура Гая Бар-Амотца — распиленное пианино, — не так легко могут быть проданы, и дело не только в высокой цене (30 тысяч евро), а в том, что такое искусство может приобрести либо серьезный коллекционер, либо музей. Ведь громоздкую, да еще и движущуюся вещь не выставишь просто в интерьере, как абстрактный холст, к примеру». Именно поэтому на кельнской ярмарке было представлено чрезвычайно мало видеоработ и еще меньше произведений, в которых бы использовались другие медиа — спрос диктует предложение.

Но вот жюри «Audi Art Award» не волнуют рыночные законы: среди всего живописно-скульптурно-фотографического разнообразия они предпочли именно «другие медиа». И экзотичность содержания. В этом году награду получил молодой немецкий художник Юрген Штак (Juergen Staack), отличающийся помимо богатой фантазии повышенной мобильностью: за год он посещает несколько стран, выдумывает самые невообразимые проекты. Например, наклеивает на стены разных городов и оставляет беспризорными свои фотографии «Left Behind — Missing Pictures» или записывает звуки морозного воздуха на полюсе холода в российском Оймяконе, возникающие при разговоре. На выставке в Кельне он показал серию работ «Wei», сделанную в Китае. Там художник снимал стены, на которых люди, предлагающие частные услуги или товары, чертили свои телефонные номера и необходимую информацию, а службы, борющиеся за чистоту, эти надписи закрашивали, но поверх краски появлялись следующие иероглифы — и так до тех пор, пока стены не начинали напоминать коллажи. Штак звонил по указанным на стенах номерам и записывал первое приветственное «Але!» — «Wei!» по-китайски.

Интерес к неизвестному и экзотическому оказался не чужд и самой ярмарке. Это подтверждает выбор галерей. Наложенные Хугом строгие ограничения на количество участников — только 200 галерей — неукоснительно выдерживаются каждый год. Но вот состав меняется. Европой коллекционеров не удивишь, Америкой — тоже. Даже Мексика не представляет собой чего-то неожиданного. Чтобы никто не заскучал на ярмарке, надо заинтересовывать неожиданным и новым. Экзотикой стали представители Восточной Европы и арабского мира: галереи из Будапешта, Бухареста, Дубаи и Ирана.

ДИ №5/2012