Автор старается быть анонимным и не давать оценочного суждения, при этом парадоксальным образом сохраняя крайнюю субъективность. Он внедряется в среду, которую сознание привычно вытесняет, как агент под прикрытием, который не скрывает своего занятия. Это гонзо-журналистика. Немногие умеют ловить адреналиновый кайф не бесстрастного свидетеля, сохраняющего объективность, но полноправного участника событий, который одновременно фиксирует происходящее, не слишком отвлекаясь на этот процесс. Обладая редким талантом общения, Старков наверное мог бы, продолжая снимать не скрываясь, выведать все секреты у конструктора марсохода или пилота истребителя. Но у выставки, которая прошла на «Винзаводе» в рамках 3-й биеннале молодого искусства, другой сюжет — путешествие фотографа со своей женой по Беломорско-Балтийскому каналу. Теперь это просто забытая северная провинция, чья страшная слава прошла, оставив на память слово «зек» и картинку на пачке папирос. Эксперимент совместной работы полизаключенных и уголовников, за двадцать месяцев практически голыми руками соединивших два моря, давно завершен. Совместный проект Игоря Старкова (фото) и Дарьи Андреевой (видео) стал антропологическим исследованием, направленным прежде всего на самих себя и своеобразной терапией. Старков и Андреева исследуют культурный слой, отдавая предпочтение 1950– 1960-м, не упуская возможности найти на блошиных рынках старые фотографии, ботинки «Скороход» или другой артефакт, воссоздавая образ времени и взаимоотношений. Они не ностальгируют по прошлому, а находят красоту в неочевидном. В каждом кадре человеческая история. Заброшенные дома, дзоты, остовы автомобилей, старое кладбище (еще дореволюционное, о чем свидельствуют таблички с датами смерти на могилах), найденные на дне канала предметы быта заключенных, каталог банных ковшей и шаек, выпускаемых в до сих пор действующей колонии. Этикетки с банок консервов «Ставрида океаническая обезглавленная, не подлежащая длительному хранению» прекрасно сохранились. Купленный в районном секонд-хенде дафлкот, искалеченный памятник Ленину с ребенком на руках, чьих лиц уже не разглядеть, петроглифы, пустынные пейзажи, портреты зеков и молодых людей, принимающих героические позы — все эти незначительные, в сущности, детали жизни, увиденной на ходу, дают представление об огромном, замерзшем пласте истории. О том травматичном опыте, который мы упорно стараемся вытеснить, в то время как лишь его переживание и осмысление способны дать столь желаемый терапевтический эффект.

ДИ №5/2012