Hа первый взгляд KIAF немногим отличается от европейских или американских ярмарок. Такие же стенды, та же структура, тот же вип-лаундж, книжный отдел, кафе, даже парочка арт-фриков и толпа желающих с ними сфотографироваться — все как везде. Однако позже различия бросаются в глаза.

Во-первых, корейское искусство высокотехнологично. Складывается впечатление, что для корейского художника проще сделать принт на алюминии размером два на два метра, чем рисунок карандашом формата А4. Половина объектов на шоу изготовлены с помощью 3D-плоттеров, литья под давлением, лазерной резки, гравировки, микросварки, голографического напыления на трехмерные объекты, печати на металлах и полимерах, сенсоров, экранов и прочих чудес. Уровень технического исполнения вне зависимости от цены очень высок.

Во-вторых, корейские художники и галеристы любят демонстрировать человеко-часы старательного перфекционистского ручного труда. Фарфоровые рельефы, гиперреалистические обманки из песка на холсте, скульптура в человеческий рост, скрученная из алюминиевой проволоки, картины с голографическим эффектом, вышитые бисером, стеклянные капельки на проволочках, образующие человеческие фигуры, стереокартины из натянутых лесок… Сделано все идеально. Ни малейшей дрожи в руках, никакого «тепла человеческого касания». Так же четко и точно, как с помощью станка. В-третьих, редко где можно увидеть столько живописи, пытающейся притвориться другой техникой. Картины, сделанные красочными пикселями такого же размера, как настоящие. Живописная имитация зерна фотопленки. Написанные на холсте аберрации различных фотообъективов. Растяжения, инверсии, деформации и другие возможности Фотошопа. Часто, глядя на очередное произведение, зритель не может понять, что перед ним — статичное видео, принт или живопись. И только подойдя ближе, он издает свое «ух ты!», которого художник добивался неделями кропотливой работы. В-четвертых, самое сильное впечатление от ярмарки можно было бы выразить словом «пересортица». Конвенции современного искусства усвоены в Корее своеобразно. Салон и contemporary art не разделены ни территориально, ни ментально. Все, что сделано профессионально и добротно, имеет право на репрезентацию и зрительское внимание в одно время и в одном месте.

Отчасти появление букетов цветов, бамбуковых рощ, лесных ручьев объясняется пониженными на фоне экономической нестабильности требованиями экспертного совета ярмарки. Однако, когда на стенде одной галереи в единой экспозиции соседствуют работы Мураками с крепким местным импрессионизмом, становится понятно, что для сеульского зрителя противоречия в этом нет. За тем и другим стоит известное имя, и то и другое — товар. В Корее, не знавшей ни Возрождения, ни романтизма, онтологический статус художника и произведения искусства отличаются от европейского. Материально-технический аспект превалирует над концептуально-содержательным. Исследовательская, критическая, аналитическая составляющая появляется в корейском искусстве, когда оно ориентировано на экспорт. Поднимаемые вопросы так же ориентированы на интересы зарубежной аудитории. Для внутреннего потребителя современное искусство — важная часть европейско-американского образа жизни, который стараются вести несколько поколений корейцев. Блуждая по стендам KIAF 2012, можно было встретить изображения Одри Хепберн — более десяти раз, Барака Обамы — не менее четырех раз, Микки Мауса, кока-колы, Джоконды — два раза, Мэрилин Монро — пять раз и ни одного местного политика, культурного деятеля или поп-звезды. Национальное, имеющее непосредственное отношение к современной жизни в Корее находится вне сферы интересов искусства. Темы, образы, пластические решения, с которыми работают художники, импортируются из Европы и Америки. Только нечеловеческое трудолюбие делает это искусство узнаваемо корейским.

ДИ №4/2012