...Первый удар — входишь на экспозицию, и сразу натыкаешься на плакаты «пре-мейков», выдуманных фильмов, якобы снятых раньше общеизвестных культовых кинокартин. Для любого синемафила это ужасно смешно. «Хиросима — любовь моя» («Hiroshima mon amour»), снятая непонятно кем и непонятно с какими актерами в 1928-м. Годаровское «На последнем дыхании», судя по афише, гангстерский фильм 1920-х. Изысканный стеб.

Интернет: Маркер дружит с Аленом Рене, участвовал в «Левобережном движении», причем Рене утверждает, что Маркер — единственный эссеист французского кино. Была и дружба с Базеном, и работа в журнале «Кайе дю Синема» («Cahier du cinema»). То есть почти одна тусовка с «Новой волной». Значит, авторов фильмов, для которых он делал «афиши», Маркер хорошо знает. Это тем более смешно.

Рядом смонтировано пятиканальное видео, созданное в 1995-м, и базирующееся на интерпретациях черно-белого кино. Следом ч/б отпечатки «18 кадров» — это примерно как прославившая Синди Шерман кинематографическая серия. Работа со штампами как действием коллективной памяти.

То есть Маркер — кинематографист, смеющийся над кино и его статусностью. Постепенно развивается напряжение: меня дурят, мне показывают священную корову, которая с удовольствием сама себя десакрализует.

На втором этаже фотографический проект «Корейцы» (1957), тут наступает озарение. Это все ложь, фотомонтаж, фигуры вырезаны и грубо встроены в другое окружение. Через полчаса вглядывания понимаешь, что нет, фотографии, судя по всему, оцифрованы и намеренно небрежно обработаны, где-то заблурены, где-то сделано наложение. Все нарочито, но этого не видно на экране браузера, и именно за подобными намеками стоит ходить на выставки. Конечно нарочито — какой смысл дурить, если тебя не ловят за руку! То есть получается такая очень в духе Маркера история — то ли был в Северной Корее, то ли не был, то ли снял, то ли намонтировал, то ли качество низкое, то ли технологические ограничения, а может быть намеренная игра. Маркер — мистификатор, утверждающий, что родился в Монголии, отказывающийся давать интервью, биография его мифологизирована. Даже место и дата рождения дискутируются.

Возвращаясь к «Корейцам» и «18 кадрам»: коллективная и частная память начинает выглядеть одной из основных его тем. В фильме «Улыбка без кота», анализируя собственные «политические» десять лет и левое движение как таковое, Маркер разбирает сцену одесской лестницы Эйзенштейна — он знает, что это фикция, подобных событий не было. В таком свете его корейская съемка перестает быть документом, из воспоминания превращается в высказывание. Не важно, было ли это на самом деле.

Все наиболее знаменитые военные кадры — постановочная съемка. Что флаг над Иводзимой, что взятие рейхстага. В современном мире фотография перестала быть свидетельством (для этого есть CCTV и камеры мобильных). Достоверность «Смерти республиканца» Роберта Капы до сих пор обсуждается, хотя сейчас это уже непринципиально. Принципиально, что есть запрос на определенные картинки (от редакторов и публики), и они появляются. Вот так и «Корейцы» появились.

Они на втором этаже, слева от лестницы. Справа — темный зал, и там идет без начала и без конца La Jettee («Взлетная полоса», 1962), 28-минутный фильм, состоящий из фотографий и закадрового комментария. Он вдохновил Мамору Осии на его «Красные очки» и в дальнейшем Терри Гиллиама на «12 обезьян». Сюжет примерно тот же.

Фильм смонтирован из фотографий — потому что у Маркера не было денег на камеру.

ММОМА включился в игру представленного автора и смешно пошутил над зрителями, предоставив им самим разбираться, что это за монстр-манипулятор. Ожидания связаны с выставкой «за заслуги», а в реальности мы видим умного и крайне живого шутника и лжеца, талантливого рассказчика, журналиста, описывающего то, что отражает течение жизни, ее пульс, а не банальные в своей сути факты. Более правдивого, чем жизнь.

ДИ №3/2012