В актуальном искусстве репрезентации художественных направлений подменили и оттеснили на задний план художника, единственного и неповторимого, того, кто рисует, создает произведения искусства, столь же неповторимые, как и он сам. В отличие от большинства художников, чьи работы предстают зрителям «во плоти» только от случая к случаю, на выставках, «корпус» многообразного искусства Зураба Церетели живет постоянно — в его галерее на Пречистенке. В Москве всего несколько персональных музеев. По моему мнению, было бы хорошо, если бы каждый известный, значительный художник мог иметь свой музей-мастерскую, где его живое творчество являлось бы заинтересованным зрителям. Галерея Зураба Константиновича — не только экспозиция его работ, но и мастер-класс для одаренных детей, и выставочные залы, где непрестанно проходят интереснейшие выставки: и персоналии старых и ныне живущих мастеров, русских и иностранных, и репрезентации музеев и галерей как России, так и зарубежья.

Музей Церетели поражает с первого шага, захватывает посетителя, втягивает «в себя» не только изобилием вещей, разнообразием техник, материалов — буквально всех форм станкового, монументального, прикладного искусства, каких хватило бы на добрый десяток живописцев, скульпторов, архитекторов, графиков, мастеров гобелена, эмали, металла и т.д. Изобилие — лишь первое впечатление. Чем дольше и дальше следуешь из зала в зал, чем больше вглядываешься в работы, тем ощутимее становится личность художника, тем отчетливее проступает его мировоззрение, его восприятие мира.

При входе нас сразу же погружают в атмосферу классического искусства мозаичные копии известных картин, сделанные учениками старой Академии художеств, слепки античных статуй. Далее — на первом этаже высотой в три этажа зал под стеклянным куполом, в центре гигантское «Яблоко», библейский «плод древа познания добра и зла», по стенам огромные рельефы — сцены Ветхого и Нового Завета и по всему залу расставленные скульптуры-памятники царей, великих мастеров искусства… Поднимаемся на второй, третий этажи великолепного дворца, отреставрированного и возрожденного Церетели; на стенах лестниц гобелены, в коридорах графика, эмали. Распахиваются анфилады залов: «шпалеры» живописи, десятки портретов, сотни натюрмортов, более всего букетов, словно отмечающих каждый день, прожитый Зурабом Константиновичем. День всегда начинается у него с живописи. Такая же заранее приготовленная палитра с жирно выдавленными извивами звонких красок, какая всегда присутствует в том зале музея, где проводит Церетели по субботам свой мастер-класс, такой же мольберт с чистым или уже подмалеванным холстом ожидают его по утрам в мастерской, и каким бы насыщенным заботами, деловыми встречами день ни предстоял президенту РАХ, члену всевозможных высоких общественных и правительственных организаций, он обязательно найдет в нем час для творчества.

В залах живописи, сопутствуя ей, предстает скульптура: модели памятников, установленных по всему миру, многочисленные проекты, и осуществленные, и оставшиеся в замыслах и планах… Залы собственно скульптуры: монументальная и камерная пластика, рельефы, статуи и бюсты десятков людей, более всего наших современников, людей ХХ века — поэтов, артистов, политических деятелей; и здесь же рядом простые грузинские ремесленники, уличные торговцы, балаганные актеры… Разбросанные по всему музею и в живописи, и в скульптуре, и в графике, и в эмали, эти народные персонажи особенно близки и дороги грузинскому сердцу Церетели, они сделаны остро, характерно, с присущим ему добрым юмором…

На пути особый мир: зал-часовня. В «алтаре» «Тайная вечеря», по сторонам «алтарных дверей» великолепные эмали — фигуры архангелов; на стенах «иконы»… И снова дальше, дальше — живопись, пластика, архитектурные проекты, все формы и техники прикладного искусства.

Как вместить, осмыслить это бесконечное многообразие, эту неуемную стихию творчества, буквально фонтанирующую, льющуюся на зрителя? «Штурвал корабля» — смысловой центр памятников Петру Великому и Колумбу — образ, способный провести «корабль» зрителя по бурным волнам музейных залов, «ключевое слово» творчества Церетели — СОХРАНЕНИЕ, можно сказать и сильнее — СПАСЕНИЕ всего сущего. Спасение от гибели и забвения, воплощение в материальных пластических образах всего самого дорогого, ценного, интересного, встреченного на жизненном пути и завещанного Богом. Вечные образы Библии и лица друзей, близких, а порой и случайных знакомых; великие события истории и каждый сегодня распустившийся и завтра увядший цветок; древняя Грузия во всей ее национальной неповторимости и оказавшийся рядом за столом заседания незнакомый человек, чьи черты мгновенно запечатлеваются Церетели в неразлучном альбоме… Этот осознанный или не осознанный мастером «долг сохранения» оправдывает и создание личного прижизненного музея, и поразительное изобилие работ, техник, замыслов, экспериментов.

Музей Церетели, казалось бы, воплощающий амбиции художника, на самом деле дань памяти, уважения, истории. Этот музей — чуть ли не единственное «прибежище» Анны Ахматовой и Иосифа Бродского; расстрелянной царской семьи и Чарли Чаплина; двух безымянных маленьких евреев в черных лапсердаках и прекрасной грузинской женщины Инессы — жены художника. В нем живут Шостакович и Солженицын; в нем «звучит» гениальная игра Мстислава Ростроповича. И претворенное в разных формах, по существу, опять-таки спасенное от уничтожения и забвения народное искусство, живущее в творчестве большого мастера: в красоте его декоративных тканей, в удивительной пластике металлической чеканки и объемной эмали, в образности книжных миниатюр...

Церетели каждую неделю собирает в музее ребят, ставит им натюрморт, дает краски, кисти и пишет вместе с ними. Надо ли говорить, какой урок творчества получают дети, как радостно пишут, рисуют, внося в свои картинки непосредственность, фантазию, чувство цвета. Не знаю, кто получает больше от этого общения — дети или мастер, сохранивший в своей душе непосредственность детства, чистоту глаза, стихийное упоение творчеством, свойственное ребенку.

Наше время беспощадно жестоко: за тысячилетия истории люди так не испортили, не замусорили Землю, как за последнее столетие. Современное искусство добавляет современному миру жестокости, отчаяния, безысходности. При всех великих достижениях научно-технического прогресса ключевым словом XXI века стало не «сохранение», а «сокрушение».

Музей Церетели — единый «мастер-класс» не только для группы рисующих детей, но и для каждого, кто посетит его. Урок любви и внимания к ближнему, ко всякой частице Божьего мира, остров спасения и радости потерявшегося на космических перепутьях человечества XXI века, нашей тяжко больной страны — убедительный ответ на вопрос, что такое искусство.

ДИ №3/2012