Кого и как заинтересовать — основной вопрос, как вывести науки из лаборатории или ученого из пыльного кабинета в мир.

Научные открытия ХХ века изменили взгляд на пыль. Космическая пыль и квантовые частицы — строительный материал Вселенной. Пыль — это форма структурного состояния материи, близкая к тому, что сегодня в науке называется хаосом — сложным изменчивым состоянием динамической системы, у которой нет детерминированного пути развития и в которой будущее необязательно предопределяется прошлым. Эта теория распространяется не только на биологию, физику, астрофизику, но и учение об обществе. Принципы существования пыли, как и сама ее природа, близки к сущности современного мира. В этом смысле «управление пылью» не только метафора, но и научная практика. Например, работа с графитовой, серебряной пылью легла в основу копировальных устройств и ранних фотографий, то есть практик массового тиражирования. Да и само массовое тиражирование, создающее тысячи подобий, гораздо ближе к образу пыли, и представление о цивилизации, построенное на уникальности и единственности образов, внушает сомнение в новой общественной реальности мегаполисов и сверхбыстрой транспортировке информационных, коммуникационных и финансовых потоков, миграции населения. Мы тоже существуем деструктурированным, пылеобразным способом.

Внимание к такому феномену, как пыль, помогает понять и ощутить тонкие связи причин и следствий, сформировать особую картину мира. В обыденном пространстве благодаря пыли становятся зримыми движения воздушных потоков, следов, света, изменениям времени. Ее структура делает невидимое видимым, она — чистая информация. «Пыль — это тело времени», — заметил Иосиф Бродский.

Современные электронные медиа, программный язык которых состоит из мельчайших равных и подобных частиц, построены по принципу пыли. И новый человек в современном мире гораздо больше приспособлен мыслить неустойчивое, транзитивное, преходящее, мыслить его без ужаса, с надеждой. Выставка «Пыль» представляет результаты исследований российских и австрийских художников, работающих в области визуализации этой новой глобальной темы, герменевтики пыли. Работы не подчинены единой логике, их пронизывают многие смысловые потоки, объединяя и разделяя по разным признакам. И все же в зависимости от главной идеи, на которой концентрирует внимание художник, эти работы можно сгруппировать по нескольким темам.

Пыль как носитель информации: способность передать адресату максимум содержания на минимальном носителе: работа Анатолия Осмоловского «Пыльные фразы», интерактивная инсталляция, взвешивающая посетителей «Суммарная масса пыли» группы «Куда бегут собаки»; ироническая аудиоинсталляция «чиха», остающегося после выставки Ольги Чернышовой, и не менее ироничные пылевые скульптуры Эрвина Вурма.

Пыль как регистратор потока времени — в видеоработе «20.21» группы «Провмыза», где пыль, существующая в старом «медиуме» книги, понимается как нечто смертоносное и ужасающее. Эта же пыль приобретает гораздо более оптимистичные свойства, когда ее голоса слышат зрители через электрические щетки-швабры в упражнении Алексея Блинова и Федора Сафронова «О чем помнит пыль». Здесь это частицы информации, обрывки памяти о людях, вещах, музыке. В видеоин-сталляции «Прах сети» группы «Вверх!» пыль становится образом мира, где каждая пылинка — источник знаний, единица смысла.

Пыль как материал для экспериментов: инсталляция «Серенада пыли» австрийских художников Дитмара Офехубера, Маркуса Деккера и Оркана Телхана и инсталляция «Кухня прогресса» Дарьи и Сергея Кротовых. Первая работа основана на экспериментах Кундта, где в запаянных трубках движение частиц пыли проявляет движение звуковой волны. Вторая — на экспериментальных опытах с пылью и статическим электричеством изобретателя ксерокса Честера Карлсона. В обеих работах пыль (московская пыль «Серенады» и графитовая пыль «Кухни») взята как повседневная субстанция, которая, вдруг попадая в условия эксперимента, обретает новую жизнь и место в истории.

Пыль как образ мира: видеоинсталляция Максима Ксуты «Сеятель», где из золотых частиц собирается человек-космос, живописные полотна Александры Паперно «Звездные карты», видеоинсталляция Сергея Шутова «Пыль мозга». В этих работах пыль постигается как максимально общее и одновременно предельно субъективное состояние материи, что ассоциируется одновременно и с космосом мироздания и космосом сознания. Пыль как память: произведение Натальи Егоровой «Псевдоморфоза» и Бартоломеуса Траубека «Годы» (проигрыватель вращает не пластинку, а древесный срез с годовыми кольцами). О том же говорят работы Кирила Асса и Ани Ратафьевой «Гризайль» (где нарисованные угольной пылью узоры на стене воспроизводят ушедшие образы архитектуры) и пейзажи Ивана Лунгина (фактура недостроенных, полураспавшихся зданий на фоне омывающего их неба начинает постепенно излучать новую и странную красоту).

Пыль как модель нового мира представлена работой Хервига Вайзера «Згодлокатор» (пыль драгоценных металлов из старых компьютеров создает меняющиеся ландшафты) и инсталляцией Романа Сакина «Художественное опыление, или Регулярные растения». Здесь пыльца растений предстает в утопическом проекте будущего как новый способ существования материи.

ДИ №3/2012