Человек растворился и сросся с окружением не только телом, но и духом своим.

Казимир Малевич

Оптика Зураба Константиновича Церетели рассматривает мир во всей его полноте, в состоянии избыточности, постоянно возвращаясь к подробностям и деталям. Это искусство глубоко энциклопедично, его основы лежат в фундаментальных изобразительных системах, но вместе с тем его формы постоянно актуализируются, омываясь феноменальностью времени. Реальность, в которой мы пребываем, обладает сложными неустойчивыми состояниями, ее образность расслоена, как коллаж, ее гармония живет в нелинейном равновесии. Стратегии современной визуальной культуры составляют своеобразную рифму к проявлениям окружающей действительности. Свидетельствуя о реальности, они чаще всего предпочитают стилевое понимание времени, ее культурные коммуникации, не вторгаясь во внутренние измерения и не решаясь на интегральные целостные жесты.

Творчество Зураба Церетели принадлежит к иным технологиям. Художник последовательно и вместе с тем в органичной целостности «переживает» тело нашей цивилизации, ее персональность и образность, не давая автору ускользнуть в информационную декоративность. Академическая инструментальность, виртуозное владение художественной «речью» позволяет Зурабу Церетели легко перемещаться в живых слоях исторического сознания, соединяя на первый взгляд несопоставимое, открывая в горизонтальной системе постмодернизма вертикальные состояния новейшей художественной образности. В каждом сюжете его композиции — портрете, натюрморте, событии или в каноническом диалоге — содержится постоянство творческого кода, универсальные взаимоотношения, связывающие искусство в единый организм. В этой традиции, как абсолютно точно замечает Олег Швидковский, не концентрируется, а, напротив, растворяется идеология стиля, она преодолевается активностью самой художественной реальности, творческой энергии художника, способностью полного преображения объекта внимания, погружением его в среду визуального абсолюта, в парадоксальную творческую плазму.

Образы Зураба Церетели всегда напряжены в чистоте своего высказывания независимо от того, появляется ли произведение в непосредственности увиденного, как, например, портрет «Журналистки», или оно подчиняется процессам подсознания, как «Сон Элизбара». Пространство каждой композиции обладает редким качеством — оно открыто, заставляя зрителей превратиться в участников события. Это свойство художественного сознания в настоящее время является уникальным, именно в нем хранится великая память о детстве человеческой цивилизации, о том времени, когда мир не делился на сцену и наблюдателей, существуя в мистериальной образности. В художественной реальности Зураба Церетели отсутствуют формальные границы, в ее измерениях все предельно сближено, позволяя зрителю входить в живописное произведение, физически погружаться в него, буквально касаться его внутреннего «события», оказываясь рядом с бродячим кинто, тифлисской красавицей или с парижанкой из Латинского квартала. В этой творческой позиции отчетливо выявляются и фольклорные интонации, эффект праздничной культуры, возвышенная карнавальность, где мир теряет свою локальность и иерархию, преображаясь в демократическое единство. Это карнавальная точка зрения сближает творчество Зураба Церетели не только с искусством Раннего Возрождения или с культурой комедии дель арте, но и выявляет его непосредственные связи с такими мастерами ХХ века, как Жорж Руо, Марк Шагал и Анри Матисс.

Знание истории, принципов и метафор авангардной культуры, понимание ее внутренней драматургии вводит в искусство Зураба Церетели новую составляющую, свойственную художественным стратегиям нашего столетия — феномен рефлексии, интеллектуального комментария. Рефлексия, соединяясь с активным чувственным началом, формирует в пластических координатах художника глубоко личный взгляд на предстоящую перед ним действительность, на присутствие человека в изменяющейся реальности и его экзистенцию. Мир в этом визуальном векторе, где царствует мысль, раскрывается в интеллектуальном единстве, содержащем в себе особый контекст. В его слоях персонаж, герой произведения, становится неотделимым от топографической реальности, от искусства места, как это происходит в композиции «Надежда» (2010). Платье женщины в барочной орнаментальности, ее прическа, поднос с фруктами, который она держит в руках, волнообразный пейзаж с низким горизонтом образуют подлинную модель мироздания, где каждая деталь, где обычный, казалось бы, фрагмент принадлежит не только частным измерениям, но и всему универсуму. Композиции последних лет, сохраняя энергию праздника, эмоциональную взволнованность и восхищение, вместе с тем манифестируют структурное понимание действительности. Явленные в чистоте образа, очищенные от пластических капризов и непережитых случайностей, их формы утверждают невидимые взаимоотношения в информационном поле Земли, транслируя их в пространство человеческой деятельности. Материализуя творческий процесс, они буквально ткут свою незримую ткань, «текст» в традициях гуманистической культуры, наделяя его феноменальностью новых суперсвязей, ставших для нас вторым организмом, свое образным коконом человека. Их более «плотное» состояние переходит в трехмерный объем, в скульптуру, сохраняя при этом живую поверхность, ее информационную насыщенность. В глубинных мирах скульптурных композиций действуют сверхличные потоки творческих энергий, закрепляя нашу культурную память и расширяя визуальный «текст» художественного объекта. Образ великого наива Нико Пиросмани в творческих ракурсах Зураба Церетели приобретает соответствующий ему масштаб, симметричный его гению. В образе этого уникального народного мастера естественно соединяются возвышенность личности и торжественность творческого дара, аристократизм и благородство профессии художника. Строгость и аскетизм пластических форм в скульптуре ведут свой собственный рассказ о судьбе тифлисского мастера, об универсальности его позиции, включающей в себя всю историю мирового искусства. В ее слоях всегда соседствовали авангард и архаика, великий примитив и откровенная радикальность. Чувство этой традиции, ее канонов позволяет в экспозиции выставочного проекта сопоставить образы Пиросмани и Пикассо. Именно так в свое время их соединил пионер грузинского футуризма Илья Зданевич. Маэстро кубизма откликнулся на этот жест двумя рисунками с изображениями грузинского гения. Президент Российской академии художеств продолжает этот исторический диалог, ставя в один ряд скульптурные композиции Пиросмани и Пикассо, завершая его идеей согласия в пространствах современной арт-сцены, наглядно демонстрируя связи национальных культур, единство полярностей художественных сознаний и этические смыслы, скрепляющие мировое артистическое сообщество.

Символический ряд скульптурных композиций, расположенных в залах третьего этажа музея, подчеркивает еще один уровень проекта. Его монументальные формы, его четкие контуры естественно переходят в экспозицию фотохроники. История искусства здесь встречается с личной историей художника, ведя естественный разговор, органическую беседу и переплетаясь, формируя общие «перекрестки», выстраиваясь в единую судьбу. В этой инсталлированной системе единства фотографий и скульптурных конструкций рождается целостный образ, в том же парадоксе, как и сама мысль, превращаясь в мыслеформу. Ее структура при всей своей формальной выверенности раскрывает момент озарения, энергетические скачки и взрывы интуиции, синхронизируя чувства и смысл. Ее внутреннее действие, ее драматургия предлагает новую экологию взаимоотношений пластики и реальности, документа и творческого воображения, наполняясь единством всех форм человеческой жизни — человеческих знаний, социума и прав человека на существование в нем. Она включает в себя бесконечную вариативность, моделируя универсальную целостность согласия художественного и человеческого существования, вводя в визуальную культуру принцип дополнительности. Именно его стратегия, его генетический код фактически определили драматургию экспозиции, позволяя прослеживать основные этапы творчества Зураба Церетели, передвигаясь в выставочных залах биографической тропой художника, проникая в его творческую мифологию, в экзотические измерения легендарного «Яблока» и неоконструктивизм эпоса «Аргонавты». Здесь зритель лишается традиционной созерцательности, присоединяясь к энергии силовых полей проекта и становясь проводником сверхличных сигналов творческого события. «Упаковывая» все пространство вновь возрожденного здания бывшего Кадетского корпуса, Зураб Церетели в реальности его дематериализует, наделяя гармоническими реалиями искусства. Абсолютно живые слои живописной культуры создают собственные коммуникации, сочетающие в себе непосредственность и визуальный анализ, наполняясь обратными связями, определившими многочисленные циклы рисунков. Друзья, коллеги, близкие, случайные знакомые — все они становятся авторской репликой на «странствующих гимнастов», объединяя нас в современную «божественную комедию», рифмуя щемящую грусть с праздником, утирая слезы и успокаивая артистической благодатью. В графических циклах и сериях творческая щедрость художника не знает границ, она абсолютно неотделима от его личного поступка, взгляда, поведения. Художник не только сам «смотрит», его образность рождается из обратной перспективы, когда реальность «смотрит» на нас. В этой визуальной философии творческий процесс совершается непрерывно, регистрируя все колебания этой реальности, ее сдвиги, паузы и ускорения. В непрерывном рисовании восстанавливается божественная миссия художника — быть свидетелем времени, выявляя будущую историю в настоящем.

Ее образы воскрешают нашу историческую память, означивая место искусства, как в данном случае, место, где осуществлялось воспитание человека-гражданина и защитника гуманитарных ценностей.

Музей современного искусства в Тбилиси

29 февраля в столице Республики Грузия Тбилиси открылся новый музейно-выставочный комплекс. Интересно было бы подсчитать, какой по счету, на пространстве бывшего советского союза. В любом случае, думается, что именно это музейное пространство ни в коем случае не затеряется на евразийских просторах.

Новый музей открыт в центре города, на проспекте Руставели, 27. Здание историческое, с конца XIX века здесь размещался тифлисский кадетский корпус. В советские годы арендаторами были то госучреждения – профтехучилища и детские сады. Позже его занимали частные учреждения. Зураб Церетели сумел спасти архитектурный памятник от уничтожения.

На наш вопрос: «Почему вы решили восстанавливать именно это здание?» – художник ответил так: «Я учился в Академии художеств напротив, на переменах мы часто ходили в кафе по соседству; это здание для меня всегда было мечтой…».

в восстановленном здании теперь 3 тысячи квадратных метров выставочной площади. Три этажа, каждый со своим дневным светом и очень высокими повесочными площадями. Есть внутренний дворик, перекрытый световым фонарем и небольшой открытый двор, где рядом с жилым домом разместилась бронзовая композиция «Яблоко», авторская копия работы 2003 года, которая находится во дворе Академической галереи в Москве.

Новый музейный корпус станет частью интернационального проекта, в рамках которого будут сотрудничать музеи современного искусства по всему свету. Судя по высочайшей технической оснащенности и удачным архитектурно-дизайнерским решениям внутренних и внешних выставочных пространств, музей способен разместить в своих стенах экспозиции любого уровня и размера: от групповых выставок или, возможно в будущем, ярмарок до персональных экспозиций лидеров мирового искусства. Открылся музей персональной выставкой заслуженного художника Грузии и народного художника СССР, президента Российской академии художеств Зураба Церетели. Триста экспонатов живописи и графики, работ в эмали, скульптурных произведений и объектов; 250 фотографий из семейного архива. Это первая крупная персональная выставка Церетели в его родном городе.

Дмитрий Буткевич

ДИ №2/2012