Все колеблется, клонится, окрыляется буйным ветром с Каспийского моря. Алтай Садых-заде — художник неиссякаемой фантазии и энергии. С равным успехом он работает в скульптуре, живописи, станковой графике, создает объекты, проекты, инсталляции. Его персональные выставки проходят во Франции, Англии, Турции, США. Он принадлежит к именитой творческой династии, его родители — Октай Садых-заде и Эльмира Шахтахтинская — народные художники Азербайджана.

В марте 2009 года в Баку открылся музей современного искусства*. Он создан по инициативе президента Фонда Гейдара Алиева, Посла Доброй Воли ЮНЕСКО и ИСЕСКО Мехрибан Алиевой и при поддержке Фонда Гейдара Алиева. В основе коллекции — произведения лучших азербайджанских художников всех направлений второй половины XX — начала XXI века. Представлено творчество мастеров авангарда и классиков фигуративного искусства: Таира Салахова, Саттара Бахлул-заде, Микаила Абдуллаева, Гусейна Алиева, Таги Тагиева, Надира Абдурахманова, Эльмиры Шахтахтинской, Надира Касумова, Октая Садых-заде, Токая Мамедова, Тогрула Нариманбекова, Омара Эльдарова и др.

Скульптура, живопись, архитектура, дизайн формируют единое зрелищное пространство, среду ярких пластических идей.

Идея и осуществление этого масштабного и оригинального проекта принадлежат Алтаю Садых-заде, воплотившему концепцию музея современного искусства как единого организма, пространства метафор, парадоксов и вечных истин. Основные и вечные мотивы проекта — творчество и свободное дыхание, пространство и время, космос и ритм. Комплекс музея овеществляет идею неофутуризма, он кажется огромной инженерной инсталляцией, всепланетным «интегралом». Единое двухуровневое пространство рассекают металлические фермы, подобные стрелам высотных кранов. Всюду трубы, лестницы, карнавальные конструкции. Со всех сторон зрителя охватывает звенящий и трубящий кинетический оркестр. Кажется, сама среда чудесным образом воссоздает скульптуры, картины, объекты. Все собранные произведения чрезвычайно активны, энергичны, достойно принимают вызов футуристического пространства. Главный объединяющий пафос — креативное формотворчество и обращение к традициям европейских живописных школ.

В обычном театре зритель видит сцену, но не скрытые сценические конструкции. Здесь же сцена и инженерия совместились в едином ансамбле. Это также геометрические письмена, пространственная книга на языке открытом и всем понятном. Магические письмена — тема многих вошедших в экспозицию картин.

Лидер неофутуризма, автор знаменитого «Танцующего дома» (комплекс «Джинджер и Фред») в Праге (1995) и музея Гуггенхайма в Бильбао (1997), архитектор Фрэнк Гери считает, что все выглядит великолепно, пока стройка в разгаре, и ужасно, как только снимут леса.

Эстетика недостроенности, или непрерывного становления и разрастания форм, в полной мере выражена и в бакинском музее.

Владимир Маяковский однажды нарисовал себя в виде шагающей башни. Поэту принадлежит крылатая фраза: «А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?» Футуристический вопрос. И столь же футуристический ответ Алтая Садых-заде. В интерьере музея трубы превращаются в скульптурные объекты, в джунглевые хитросплетения, в пространственные ребусы и иероглифы. Иероглифическое письмо затопляет подвесные потолки и наклонные стены. Стены как факт и понятие исчезают, становятся многогранной изгибающейся картиной.

В центре кинетической среды — гений и властелин музейного пространства — подвешенный к потолку самолет-велосипед («Вперед и вверх»). Это APPARATUS — серебристый объект, детище эры зарождения дерзкого воздухоплавания (начало ХХ века). APPARATUS — не просто проект летательного устройства, но формула изобретения как такового, индикатор законов равновесия. Многочисленные колесики и пропеллеры из металлической проволоки, как воздушные самописцы, прочерчивают основные линии и направления в пространстве, так же как в полотнах Хуана Миро.

Внизу, на уровне первого этажа, еще один объект — протосамолет с гребным винтом и граммофонным фюзеляжем. Рядом аллея двух героев, гротесковые скульптурные портреты пионеров воздухоплавания, возможно, Михаила Ефимова и Сергея Уточкина.

APPARATUSам посвящена большая серия графических композиций и полотен Садых-заде. Это романтическая проектная лаборатория, область генерации идей. Артистическая среда колесиков, пропеллеров, линий, отпечатков, тропинок словно аккумулирует энергии будущих свершений человечества.

Другой центральный персонаж экспозиции — белая металлическая лестница на второй этаж, белоснежная, как невеста в бальном платье. У Садых-заде своя танцующая лестница, ведущая к телескопу, а значит, к небу и звездам. Есть и другой, живописный вариант. «По лестнице вверх» устремляются Адам и Ева в карнавальных костюмах. После изгнания они получили приглашение на бал.

Здание музея окружают созданные художником монументальные скульптурные объекты, все высотой более трех метров: «Наблюдатель звезд», «Механизм пространства», «Жизнь в пространстве», «Небесные часы» (все – металл, 2010).

Это вырезанные из металла силуэтные и пространственные коллажи — атланты, стражи, посланцы вселенских сил. В них новая техногенная антропоморфность на перекрестье Земли, неба и космоса. Садых-заде отдает дань уважения Александру Колдеру и Жану Дюбюффе и открывает свой путь силуэтных, графических монументов.

Первый — «Наблюдатель звезд». Это конструктивный человек-телескоп, апостол Млечного пути, прибор утопической астрономии. Невероятный персонаж наблюдает звезды всем телом, всем своим существом. Возможно, он придет на смену знаменитому телескопу «Хаббл» и станет новым созидательным зрением человечества на лунной орбите.

«Механизм пространства» — абстрактные пурпурные и алые протуберанцы, в их очертаниях зашифровано множество мотивов: бедуин, ведущий караван в космической пустыне, стратонавт, приветствующий народы Земли, гастроли марсианского оркестра…

«Жизнь в пространстве» — огромные изогнутые стебли агавы. Стволы, ветви, стебли придают среде объем, дыхание и цвет. Конструкция «Жизнь в пространстве» напоминает знаменитого гиганта Александра Колдера — «Фламинго» (1973).

Самый впечатляющий объект — «Небесные часы». Коллаж из сотни солнц разных форм и конфигураций: диагональных, продолговатых, ленточных. Для земных часов доступно лишь время, равномерно текущее и невозвратное, для небесных — разбегающееся во всех направлениях, с разными скоростями. Можно войти внутрь механизма «Небесных часов», в непрерывный лабиринт изогнутых форм, стыков, узлов и выступов. Объемную конструкцию венчает маятник-метроном, задающий всеобщие ритмы.

Другой фундаментальный проект — альбом, авторская футуристическая библия «Painting & Sketch», изданная в 2006 году. Идея, макет, подбор текстов, воспроизведенные картины и графика — все результат творческой фантазии художника. Альбом «Painting & Sketch» прошел презентацию в Центре культуры и искусства Жоржа Помпиду и ныне находится в престижной книжной коллекции этого музея.

В альбоме собраны все живописные и графические серии Садых-заде. Есть картинки с названиями и без названий, но нигде нет даты создания. Все произведения существуют в едином временном пласте, все события одновременны — пример футуристической симультанности.

В разворотах книги живопись и графика окружены автоматическими письменами – размноженные и многократно дублированные на компьютере рукописные латинские буквосочетания. Это тексты без подлежащих и сказуемых, точек и запятых. Непрерывные знаковые регистры, нерасчлененный межгалактический язык.

Из графически линейного океана, как вулканические острова, вырастают изречения, афоризмы, крылатые фразы великих людей. Изречения рассыпаны, как роскошные цветы в первозданном саду безъязычья. Они рождают картины. В соответствии с формулой Юнга («Художник весь во власти своего демона»), «Курильщик» Садых-заде славит демона творчества, извергая из недр своей хилой груди потоки вулканического дыма, пепла и лавы — возможности индивидуальной свободы ничем не ограничены. Его примеру следуют многочисленные остроголовые и остроносые «курильщицы».

Многие скульптуры Садых-заде решены как пространственная живопись. Воображаемые красочные слои, цветовые формы и пятна разделяются, расходятся в пространственные планы. Каждый план — самостоятельный коллаж из металла. Таковы скульптуры «Эротические формы», «Клетка художника».

Садых-заде собрал все лучшие на свете прогулки. Водные, автомобильные и пешие, по Босфору, Средиземному морю, по набережным Стамбула, Монако, Монте-Карло, Ниццы, по побережью Флориды, по улицам Лондона. Но самые продолжительные и красочные — по улицам Баку.

На наших глазах проспекты и площади становятся многолюдными райскими садами. Вот набережная Баку с четырех-башенным Домом Советов. Представительное здание советского ампира превращается в цветок из «Тысячи и одной ночи». Четыре помпезных башни крутят головами вслед за солнцем, как подсолнухи. Бесчисленные яркие машинки — как цветы на колесах, их можно дарить, как букеты. Машинки портретные, в каждом окошке, как в рамке, лица и профили счастливых пассажиров. Мельтешение пестрых автомобилей вскружило головы нефтяным вышкам и представительному офису «Азнефть». В альбоме «Painting & Sketch» целая серия портретов Дома Советов и «Азнефти».

Каждый эпизод, каждый мотив фиксируется в быстрых карандашных рисунках. Контурные, круглящиеся, они кажутся скрученными из проволоки. Таких зарисовок море, они стремительны, как волны и корабли на Босфоре.

Художник часто рисует на листах с рваными, неровными краями. Их стиль как поиск клада по старым, чудом сохранившимся картам. На одной из «карт», названной «Твоей тропинки нет ни тут, ни там», мы вновь видим Адама и Еву. Они ищут путь в лабиринте неразборчивых текстов, стрелок, отпечатков. Это универсальная креативная постмодернистская среда.

Садых-заде собрал все лучшие в мире пальмы. Они вырастают под сенью изречения из «Painting & Sketch»: «Мое детство грезило пальмами. И вот я стою перед ними». Жан Жене.

История человечества и история пальм начались одновременно. На их зеленом фоне Адам и Ева курят кальян. Где пальмы, там и море, и корабли, и обнаженные купальщицы. Купальщицы загорают у пальм, и их тела обретают гибкость стеблей. Где море, там мечты и медитация.

Картина «Баку» — роскошная панорама города с высоты птичьего полета. Все колеблется, клонится, окрыляется буйным ветром с Каспийского моря. Вслед за Шабустари* мы открываем величие мира вокруг нас.

*Шабустари Махмуд — поэт, философ-пантеист (1270–1320), писал на фарси.

ДИ №2/2012