Анатолий Белкин— медийный герой петербургской культуры, человек, наделенный талантом, выразительной внешностью, сокрушительным шармом, остроумием и обаянием, каким-то особенным коммуникативным даром. Если бы он не был художником, то мог бы стать актером, писателем или конкурентом Жванецкого, причем очень опасным. Еще в 1970-е годы активный и общительный молодой человек вызывал подчас раздражение тогдашнего гуру ленинградского андеграунда К.К. Кузьминского, уже в то время А. Белкин был одним из героев «газаневской культуры», а потом и сам выступил как организатор ряда проектов. Например, он не только далеко за полночь пил красное грузинское вино с Е. Михновым-Войтенко, удивительным мастером абстрактного экспрессионизма, но и сумел «пробить» в ДК им. Дзержинского его первую персональную выставку в 1978-м, вошедшую в историю и культурную мифологию города. Можно сказать, что Белкин — соучастник, свидетель и отчасти организатор питерского художественного процесса на протяжении почти сорока лет. У него свой взгляд на этот процесс, на его героев, круг действующих лиц. Об этом и проект. Как художник Белкин — живописец, график, инсталлятор, а теперь и фотограф. С течением времени градус его пассионарности не снижался. В постперестроечное время Белкин, выходя за границы художественного дискурса, выступает также организатором журналов «Собака.ru», «Вещь. Док». Человек широкого опыта, объездивший весь мир, в отличие от многих актуальных художников, никогда не отказывался от живописи и традиционных художественных ценностей в том широком понимании, в каком они сложились к концу ХХ века. Цвет, композиция, технология и сам творческий процесс не потеряли для него своего обаяния, но акцент перенесен на игру смысловых планов. Не отказываясь от краски, он часто комбинирует живопись с коллажной техникой, используя неожиданные материалы, например, гигантские листья тропических растений, фрагменты документальных фото и др. Белкин обнаруживает склонность к комбинированию технологий, к свободной миграции из одной области искусства в другую. Его не определишь в категориях Союза художников — живописец, график, скульптор, прикладник, — он художник по существу, что и обусловило его принадлежность к нонконформистской культуре со всеми вытекающими последствиями. Выездным он стал лишь в период перестройки. С конца 1980-х проходит ряд его персональных выставок: 1989 — в галерее «Нахамкин» в Нью-Йорке, 1991 — в галерее «Лелеко-арт» в Лондоне, 1992 — в галерее «Ле вью Манор» в Париже, затем в галерее «Werderman Art» в Гамбурге и других галереях в Германии и Швеции. В 1999 году в бизнес-центре «Северная столица» (Санкт-Петербург) состоялась презентация проекта «Экспедиция № 6» и началась подготовка к эрмитажной выставке. Можно отметить прошедшую в Италии в 2002–2003 годах выставку «Цвет и форма». Наконец, в 2004-м в Эрмитаже открылась самая масштабная выставка Белкина «Золото болот», запомнившаяся всему художественному сообществу Петербурга. Эта грандиозная мистификация «болотной цивилизации» и ее артефактов, якобы обнаруженных «энтомологической» экспедицией, состоящей из друзей художника (Александра Боровского, Андрея Макаревича, Бориса Гребенщикова, Дмитрия Пригова, Марата Гельмана, Тимура Новикова, Захара Коловского, Сергея Дебежева и др.), стала первым прорывом современного российского искусства в Эрмитаж. Белкин умеет удивлять, умеет быть неожиданным. Каждый его новый проект — новый шаг, не повторяющий предыдущий. Кто бы мог предположить, что однажды Белкин подготовит и представит фотопроект. «Действующие лица» — это настоящая фотопоэма о художниках Петербурга, совершенно неожиданная, но за которой стоят вкус и опыт жизни Белкина в искусстве. Камера в его руках становится инструментом художника, а каждая фотография — не просто документальным портретом, а визуальным эссе, проникнутым любовью. Многие портретируемые — друзья на протяжении десятков лет. Этот проект — глубоко личностное авторское суждение о людях, создававших петербургское искусство конца ХХ века, об их круге, о каждом из них, о том, что они живы и являются и «лицами», и «действующими». «Суть этого проекта не в определении списка лучших, его границы всегда спорны, а список достаточно широк — 70 человек, а в самой поэзии этого внимательного видения, в самой удивительной галерее портретов, которые хочется смотреть и смотреть», — написал в предисловии к каталогу организатор проекта А. Чехоев.

Ради каждого снимка А. Белкин отправлялся в путешествие по художественным мастерским, квартирам, загородным домам, дачам, а в поисках Г. Устюгова пришлось посетить даже областную психиатрическую больницу. Все герои серии, пожилые и молодые, заслуженные, находящиеся на взлете известности и полузабытые, все, без кого яркая картина петербургского искусства была бы почти монохромной, запечатлены в своей характерной, дополняющей образ среде: кто в интерьере мастерской, кто в домашней обстановке среди книг и картин, кто на городской улице. Они заняты своими обычными делами, погружены в повседневность, как мушки в янтарь, который найдут, может, через тысячу лет.

Они рисуют и рисуются, разливают вино, курят, отдыхают на диване, женщины явно позируют. Среди них похожий на библейского патриарха Константин Симун, спившийся гениальный Владимир Яшке, горделивый Александр Флоренский в костюме бухарского эмира, Елена Фигурина в позе предстояния души перед богом на фоне огромного холста, в круглых очках Бугаев-Африка с поредевшей, развевающейся шевелюрой, туфлей в руке, Ольга Тобрелутс в своей мастерской вместе с ребенком, грозно смотрящий в кадр Дмитрий Шагин и сам Анатолий Белкин со своей собакой Корочкой. В поисках ускользающего времени Белкин сосредоточился на его следах, орудиях, действующих лицах. Подготовка проекта заняла год. За это время было сделано больше четырех тысяч фотографий, из которых только семьдесят вошли в книгу. «Для меня это нормальный процент», — пишет Белкин и продолжает: «Должен сказать, что ни один снимок не прошел через “убийцу воздуха” — “Фотошоп”, в этом смысле я — честный фотограф». Все фотографии сделаны камерой «Leica» при естественном освещении, напечатаны традиционным способом аналоговой ручной печати форматом 50 х70 см. Традиционность черно-белой фотографии, ее принципиальная несовременность, или уже вневременность, придает художественным портретам определенную строгость и академичность исторического свидетельствования. «Это — история искусства в портретном срезе», — определил А. Боровский.

ДИ №2/2012