В ХХI столетии есть возможность проследить на примере живописи переход от возрождения академической фигуративности к абстракции, восходящей к раннему модернизму, поп-арту и «цветовым полям». Однако самое интригующее в этом процессе то, что физическая природа живописи становится ареной для экспериментов с абстракциями. Как в случае с нашими художниками. Перечень имен в этом списке убеждает: Борис Турецкий, Алексей Каменский, Андрей Гросицкий, Клара Голицына, Николай Касаткин, Олег и Ольга Татаринцевы, Наталья Ситникова, Владимир и Майя Опара, Борис Кочейшвили, Виталий Копачев, Владимир Наседкин…

В их работах явственно прослеживается смена приоритетов. Они оперируют традиционными компонентами живописи: холст, деревянная рама, кисть, краска, но при этом интерпретируют (или пытаются это делать) живописную поверхность как трехмерный объект. Предметом их исследования становится сама природа живописи, которая попадает в неизведанную территорию эксперимента, а ее былая идентичность оказывается под сомнением или почти размытой (работы П. Караченцева, В. Опары, А. Трифонова, Э. Гороховского). Работы художников представляют собой гибриды живописи и бриколлажа, коллажа, скульптуры. Самый ранний пример попытки выйти за пределы двухмерности холста — «Мерцы» Курта Швиттерса. Сегодня художники реагируют на новейшие технологические изобретения, научные открытия.

В результате индустриальный городской пейзаж может превратиться в громадный депозитарий образов, символов, предпосылок, зигзагов памяти. А в абстрактном искусстве все это проявляется особенно оригинально и непривычно («Лес» Кочейшвили, «Отсутствие 2 части» Копачева, «Погружение» ДДОК, «Спящий матрос» Орлова, «Внутренняя речь» Татаринцевых).

Участники выставки — экспериментаторы с абстракцией — хорошо ориентируются в истории искусства ХХ века. И это позволяет тонко переосмыслять и творчески трансформировать и инициировать ассоциации с мировым искусством ХХ столетия.

ДИ №2/2012