В каталоге присутствуют произведения, связанные с текстуальной основой весьма опосредованно, как, например, книга художника и ассамбляж Валерия Корчагина «Шерсть и картофель», вплетающая в историю о покупке старого дома архив некоего Ивана Васильевича Скотинина. Впечатляет инсталляция «Ижевская руда» микро-арт-группы «Город Устинов», состоящая из микрообъектов, созданных из автоматных гильз. Сюда же можно отнести «Символизм в электросхемах» группы «Куда бегут собаки», «Застолье в Тетюшах» Николая Селиванова, «Третью идею» Евгения Стрелкова (видеомонтаж, как и в названных мультфильмах, осуществлен Дмитрием Хазаном), а также перформанс «Традиции? Новации?» Марии Чуйковой.

Наличие таких работ, на мой взгляд, указывает на то, что авторам снова следует задать себе вопрос: что делать дальше? Не потеряется ли специфика исходных текстов в бесконечном множестве их воплощений? В противном случае есть опасность превращения «Ниже Нижнего» в очень мощный и представительный проект… без лица и внутреннего стержня.

«Ниже Нижнего» — проект Приволжского филиала ГЦСИ, победитель конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире» благотворительного фонда В. Потанина. Это передвижная музейная выставка по городам Поволжья (Казань, Киров, Ижевск, Чебоксары, Ульяновск, Саратов/Энгельс, Тольятти), основанная на одноименной книге Э. Абубакирова, Е. Стрелкова и В. Филиппова, написанной в жанре псевдокраеведения.

Обычно картограф превращает местность в схему, а полководец, ориентируясь по карте, командует войсками в реальном пространстве. Стратегия художника иная. Прав был Хосе Ортега-и-Гассет, сравнив художника с полководцем, завоевывающим для своей личной империи «новый ирреальный материк», но в нашем случае процесс выглядит еще сложнее.

Содержание проекта «Ниже Нижнего» было обнародовано в 2010 году, вышла небольшая книга в мягкой обложке. И называлась она «Выше, дальше, ниже: новейшие опыты краеведения Поволжья». Вслед за ней появилась вторая, расширенная версия, в названии которой возникло слово «ближе». Жанровую принадлежность текстов этих книг я до настоящего времени не могу определить: тексты балансируют на грани истории и авторской мифологии, тонкой, ироничной и даже вполне правдоподобной. Это попытка переписать историю конкретных географических точек на карте России. Именно России, а не Поволжья, поскольку во втором издании проект вышел за эти рамки.

Если же определять характер проекта более точно, то перед нами беспрецедентный опыт придания «никакой» (с точки зрения обеих столиц) в культурном отношении территории богатого культурного прошлого, опыт наделения «пустого» места новой авторской мифологией, опыт возвращения смысла в обессмысленную за многие годы забвения провинцию. Вместо того чтобы с апокалиптическо-чаадаевскими настроениями констатировать, мол, «одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не научили его», авторы гордо заявляют, что волжане предвосхитили в своих кустарных гипотезах важнейшие открытия европейской науки, что их иногда нелепые технические достижения — на самом деле предшественники развитой европейской техники. Короче говоря, исторически поволжская провинция всегда и во всем (пусть лишь на два столетия!) опережала не только столицы, но и их ближайшего соседа — Западную Европу. Отмечу, что эти тексты, обнаруживающие территориальное и культурное богатство России, будет особенно полезно прочесть жителям Москвы и Санкт-Петербурга, для которых провинция до сих пор напоминает в зависимости от сезона нечто среднее между Антарктидой и пустыней Гоби.

Кстати, о Москве… В «Ниже Нижнего» это город, где во тьме подземного некрополитена «хтонические чудовища охраняют несметные сокровища: шапку-мономаху, алмаз-орлов и яйца-фаберже». Единственный город, где на самом деле (то есть с точки зрения авторов) никогда не было кремля. Образ кремля как места средоточения и символа политической власти проходит через всю книгу, фактически превращая умный постмодернистский пристеб в рассказ о трагедии. По замыслу авторов в достопамятные мифологические времена собственный кремль был в каждом из описываемых авторами городов, но все они по какой-либо вполне правдоподобной причине оказались к настоящему времени разрушенными. Лишь в Москве, где кремля отродясь не было и быть не могло, он, как мы все знаем, стоит до сих пор. Вот и получается, что от России как совокупности относительно равноправных и имеющих свою культурную специфику городов мы пришли к России с одним кремлем, одним городом и одной культурой. И в этом аспекте книгу Э. Абубакирова.

Е. Стрелкова и В. Филиппова можно рассматривать как трогательно-героическую попытку привести простое к сложному, ясное — к смутному, тоталитарное — к демократическому.

С течением времени перед авторами со всей остротой встал вопрос, который невозможно было более игнорировать: что делать дальше? Самое простое решение — продолжать работу с другими городами России, ибо страна наша велика, городов хватит на долгое существование проекта. Однако при таком подходе есть опасность стать заложниками пусть собственного, но уже в достаточной мере отработанного жанра. И авторы пошли по другому пути…

В обновленном виде проект представляет собой двухтомник, первая книга которого содержит собственно тексты, а вторая — материалы, повествующие о ряде попыток их материального (и цифрового) воплощения. Круг соавторов при этом значительно расширился, тем более что здесь не надо было выдумывать ничего нового (читай тексты и по мере своей фантазии и таланта дописывай и материализуй). Любопытно, что в игру включились даже некоторые написавшие комментарии теоретики, например Илья Калинин: «Перечитав написанное, ловлю себя на том, что поддался обаянию книги и вместо предисловия пытаюсь написать продолжение. Что списываю на совесть и художественные способности трех ее авторов».

В результате появился выставочный проект «Ниже Нижнего», с одной стороны, продолжающий, а с другой — расширяющий спектр исходных текстов. В сущности, можно сказать, что проект мутировал во что-то новое, в то же время узнаваемое.

Так, на основе текста «На рыбьем меху» (посвященного Рыбинску) возникает инсталляция Андрея Митенева «Рыбий мех» с чучелом вымершей «шерстяной рыбы» и подкрепленной «документами» вымышленной историей. К сюжету «Русские Люмьеры» (об Угличе) Андрей Суздалев создал кинетический объект, демонстрирующий «движущиеся картинки». «Было ли это на самом деле? — задает вопрос автор. И отвечает: «Я знаю только, что с подобными переносными приспособлениями вполне могли ходить бродячие показчики, разнося по окрестным ярмаркам новейшие достижения угличских Люмьеров — что-то среднее между офенями и шарманщиками».

Ольга Хан представила металлические «Игрушки города Выксы», дополняющие посвященный этому городу текст «Железная воля». Сделанные Ольгой игрушки массивны, так что о размерах игравших ими детей остается только догадываться. Сергей Прокофьев создал своеобразную аллюзию на сюжет «Русский мор» (Китеж); текст «Гроза в графине» (Горький) удачно обыграл Дмитрий Степанов. «Праздник урожая» продемонстрировали Евгений Гриневич и Наталья Куликова, значительно углубив сюжет «Магелланова ботва» (Городец): «В начале был картофель. И он был осознанным телом. Познав самое себя, он дал продолжение. От этого был большой взрыв».

Текст «Российские Гуттенберги» (Козьмодемьянск) обрел осязаемость сразу в двух проектах: Александра Капернаумова «Акобяка» (героическая история Козьмодемьянска») и Михаила Волохова и Елены Зубцовой «Козьмодемьянский человек». «Акобяка» была воплощена в глине, а целостная система обучения вымышленному языку — в своеобразных «образовательных таблицах».

«Эскулап революции» (герой революции, давший имя городу — Саратов) воплотился в инсталляции Алексея Трубецкова «Левый приказ»: «В проект входит приказ (7 листов А4, написанных пером справа налево), 7 листов аналогичного текста в привычном написании с комментариями, упаковочная папка с портретом товарища Саратова, серия исторических предметов-объектов, которыми персонаж пользовался только левой рукой, и карта-план реконструкции саратыртского кремля». «Невольный Прометей» (Капустин Яр) стал «Невольным пироманом» Ильгизара Хасанова. Наконец, Андрей Суздалев сделал видимым еще один исходный сюжет — «Ивановы Вары» (Дубна), в то время как Евгений Стрелков воплотил в мультипликационной форме два текста «Гроза в графине» (Горький) и «Анти-Дарвин» (Красный Кут). Кстати, «Анти-Дарвин» был продемонстрирован широкой публике на кинофестивале «Саратовские страдания» в сентябре этого года.

ДИ №2/2015