Проект «Волга. Ноль» открывает работу нового Средневолжского ГЦСИ, становясь точкой отсчета его истории и символом перемен для культуры региона. Идея проекта родилась у сотрудников ГЦСИ Нели и Романа Коржовых, как только появилась уверенность, что организуется филиал. Задуманный как серия персональных презентаций региональных художников проект планируется как долгосрочная программа, направленная на «открытие, осмысление, развитие и популяризацию актуальных художественных практик, образующих локальные художественные контексты городов Поволжья». Первый этап включает в себя 17 имен самарских художников. Подача проекта развивает «традиции» современного искусства, которые сложились в Самарском регионе. Проект начинается с осмысления знакового места — руин фабрики-кухни, именно они создают контекстуальную рамку события. Выставки проходят в ускоренном ритме — один вечер с 19.00 до 21.00 — один художник. Отвлекаясь от сопутствующих моментов событийного оживления городской жизни, остановлюсь на замысле проекта, кураторской идее и ее реализации.

Заявление об обнулении ситуации в искусстве вроде бы не ново, но каждый раз работает на усиление первопричины, которая заставляла искусство в лице художников искать новый поворот воображаемой ими истории. В этом плане название проекта и рефлексивно, и одновременно символично, оно отсылает к концепту современности, которая каждый раз вынуждена обнуляться, чтобы остаться таковой. (Напомним, что требование современности обретает верховенство закона, отменяющего поступательную эволюцию форм искусства, которую использовала теория в качестве модели для понимания исторической практики.) Обнуление искусства там, где оно претендует стать современным, выступает как прецедент разрыва с тем, что задано как в координатах необходимого и неустранимого, так и вероятного и случайного. Органическая (для действия необходимого и неустранимого принципа) и техническая (для второй пары) модели подлежат устранению. Если предшественники в искусстве и цитируются, то достаточно произвольно и на основании предпочтений самого художника, чтобы заподозрить действительную преемственность.

Обнуление письма обуславливается еще и общим требованием, которое тем не менее ставит вопрос об общности высказывания художника с предшественниками, но и современниками и тем самым порождает следующий вопрос об индивидуальности творца. Художник обречен быть неповторимым единичным событием, причем как для другого, так и для себя. Любая приватизация его стиля, сделавшего художника узнаваемым, переводит его искусство в поле салонных (декоративных) событий. Собственно, «салонность» и «декоративность», о которых часто слышишь от художников как главном враге искусства, возникают там, где происходит торговля авторскими правами, неизбежная социальная постлюдия современного арт-рынка, накладывающая отпечаток на понимание художественного творчества.

Ритуальная повторяемость события — каждую среду на фабрике-кухне выставляется новый (неповторимый) художник — должна демонстрировать требование обнуления, фундирующего искусство. Требования открытого полноте того, что не восполняется уже самим своим заданием. Повтор, если и присутствует в высказывании художника, обозначает переход между миром возможного и миром невозможных и невероятных событий, фиксирует точку обнуления, разрыва. Кураторы проекта «Волга. Ноль», таким образом, выносили в название проекта то, что можно обозначить как цитату или формулу искусства, которое не может не быть современным.

Это заставляет мыслить «дело художника» как то, что вовлекает зрителя в сферу неопределенного, которое условно можно маркировать как опыт еще небывшего. Сам по себе выход художника в публичное пространство становится жестом передачи такого опыта. Однако любой жест — не только посыл, но и отдача. Эту задачу также ставит и пытается решить данный кураторский проект.

Мне кажется, ход, который реализовали кураторы, вызвав возмущение функционеров и людей, ищущих прямых соответствий между отштукатуренными стенами и качественным искусством, удачен и нацелен на то, чтобы не только привлечь публику на новую площадку, но и заявить о ней как месте, где живет искусство, вовлечь зрителей в его таинство.

Удалось создать пространство, где художник имеет возможность сформировать среду для своего высказывания. Кураторы выбрали индивидуальный формат презентации, довольно точно уловив, что отсутствие такой возможности приводит к нивелированию, исчезновению искусства как такового, его подмене. Задача проекта — представить то, что может быть определено в качестве искусства и что не опосредовано никакими социальными и экономическими параметрами. Проект развивает еще одно положение: «Индивидуальное видение, изъятое из арт-оборота, ведет к фрустрации внутри сообщества». Можно придраться к формулировке, но тем не менее интенция вполне понятна: мир искусства, понятый как сообщество, не существует без индивидуального видения и толкования вещей. Показательно, что современного художника не волнует более, запишут ли его работы как абстрактные, беспредметные или фигуративные. Его концептуальный проект усваивает только те уроки «истории», которые делают его свободным. Любопытно, что каждая из состоявшихся выставок содержала показательные в этом отношении микрособытия, предлагая зрителю новые и совершенно неожиданные работы. Эффект новизны возникал и там, где наряду с новыми выставлялись и старые работы. Так, зрителю предлагалось самому выбирать, какое авторское лицо для него предпочтительнее.

В этом плане проект можно отнести к тем эстетическим событиям, в которых принцип «потом — ничего» выражает новую пластику времени, чреватую двойственностью процессов — текучестью и разрывами, возобновлениями и отменами.

ДИ №2/2015