Любому знавшему Соболева лично трудно писать о нем. Прежде всего из-за искушения говорить о масштабе его личности, объединявшей многочисленные ипостаси и придававшей цельность многоликому и парадоксальному образу. Трудно сказать, куда Соболев внес больший вклад – в иллюстрацию, современный графический дизайн, развитие мультимедиа, экспериментальную сценографию, современное художественное образование или арт-терапию. Что важнее – его собственные произведения или та среда и «острова», которые он постоянно создавал вокруг себя, включая окружающих в творческий диалог, щедро раздаривая идеи, а часто и собственные работы? В каждой из сфер он неизменно опережал свое время, был любим друзьями, учениками, женщинами... Достигнув блестящего результата, художник часто уходил в другую область или просто бросал все, жертвуя стабильностью ради нового и неизвестного. Так, на пороге 1960-х, сделав карьеру чиновника от искусства, он предпочел «скитания с бродячим цирком».

Он понимал искусство целостно – как часть культуры, никогда не противопоставляя авангард и традицию. Во времена «железного занавеса» Соболев был для окружающих проводником одновременно европейского и восточного сознания, мультикультуралистом, в чьих работах встречались образы искусства разных эпох и народов. Излюбленным образом художника, дающим ключ к пониманию его творчества и мировоззрения, была алхимия как попытка соединить несоединимое – науку, искусство, духовную практику, претворить утопию в реальность. Соболеву был также близок принцип маньеристов: «Истина открывается в темном» и идеи Юнга и Грофа об уровнях сознания. Одной из его любимых работ был «Экстаз святой Терезы» Бернини – запечатленные в скульптуре пиковые точки духовного и физического опыта в их единстве.

Илья Кабаков отмечает постоянную раздвоенность Соболева – художника, нередко работающего с образами бессознательного, и ироничного, вечно сомневающегося аналитика-интеллектуала. Однако при этом его жизнь и искусство – единый текст. Соболев был сложный, многомирный и многомерный. Человек-космос, он сам был подобен одному из сгустков энергии, которые в виде цветных точек присутствовали в его работах начиная с 1970-х, когда художник стал использовать в качестве модульной сетки канон для буддийской иконы ХII века. Эта «клетка», по его словам, давала ему свободу и от эстетики 1960-х, и от идей концептуализма. А свобода была для него, наверное, самым главным в жизни.

Свой художественный метод он называл «не в этом дело» – с помощью изощренных техник создавалась иллюзия значимого высказывания, заставляющая зрителя пристально всматриваться в работу, блуждая в многослойном мире мерцающих смыслов и постоянно заходя в тупик. Намеренно пуская зрителя по заведомо ложному (и одновременно единственно верному) пути к себе самому, Соболев поступал подобно дзен-буддистскому мастеру, предлагающему ученику произвести хлопок одной ладонью. Главным героем его работ всегда была пустота.

В свой последний творческий период Соболев полностью отказался от собственных изображений, используя в работах только готовые образы, в основном найденные в Интернете. Эта типичная постмодернистская стратегия не была для него игрой мертвыми цитатами, а скорее восходила к маньеризму, его игровой картине мира как лабиринта. Произведение в его понимании должно уподобляться зеркалу, позволяющему войти в «зазеркалье», создающему живую коммуникационную среду, открытое поле для присутствия зрителя.

Юрий Соболев родился в Москве в интеллигентной еврейской семье врача и инженера. В три года перенес полиомиелит, с тех пор всю жизнь сильно хромал, что с возрастом придало его облику библейский оттенок. Неслучайно его дом в начале 1960-х окрестили Нолевым ковчегом. Там можно было встретить хиппи, приехавших прямиком из Вудстока (Соболев очень гордился членством в Обществе хиппи), музыкантов, художников и интеллектуалов со всего мира. Приезжал ли в Россию Сартр или шаман Майкл Харнер, специалист по Кастанеде, их обязательно вели в «Нолев ковчег». Воспитанный немецкой бонной Соболев в совершенстве знал немецкий, английский, был по своей ментальности человеком мира, уровень его культуры и эрудиции был высочайшим.

Окончив полиграфический институт, Соболев работает как художественный критик, пишет о книжной иллюстрации. С 1957-го до 1970 года он тесно общается с эстонским сюрреалистом Юло Соосте-ром, только что вышедшим из лагеря и ставшим для Соболе-ва больше чем другом и соратником: будучи похожими внешне, они считали себя двойниками. Круг Соостера и эстонская культура сильно влияют на Соболева, через них осуществляется его связь с современным западным искусством. Вместе с Соостером они создают художественное кафе «Артистическое» – место встречи неформальной молодежи, вместе снимают мастерскую, где плотно работают, осваивая практически и теоретически всю историю искусства ХХ века, экспериментируя в графике и живописи, разных техниках и стилях. В 1962 году участвуют в знаменитой выставке «ХХХ лет МОСХ» в Манеже, разогнанной Хрущевым. В 1964-м вместе с А. Шнитке и Г. Шпаликовым создают анимационный шедевр «Стеклянная гармоника», наполненный образами Дюрера, Магритта, Арчимбольдо. Фильм пролежал на полке более 20 лет, тираж был уничтожен, а режиссер А. Хржановский выслан из Москвы. Судьба второго анимационного фильма «Бабочка» (1972) с активным участием Соболева оказалась более благоприятной: экологическая тема и эстетика нью-эйджа показались власти менее опасными, чем история о том, как волшебная сила искусства спасает город от сил зла.

В 1960–1980-х Соболев занимается иллюстрацией и графическим дизайном, работая сначала главным художником издательства «Знание», позже в журналах «Декоративное искусство СССР» и «Знание – сила», везде привнося инновации: он вводит новый, более современный макет ДИ с использованием модной на Западе модульной сетки, визуально реформирует «Знание – силу», монтируя развороты как авангардные клипы. В работе над научно-популярными изданиями он использовал цеховой метод, заказывая иллюстрации своим друзьям и коллегам круга «Нолева ковчега» и сообщества «Сретенский бульвар» – Соостеру, Брусиловскому, Неизвестному, Янкилевскому, Пивоварову, Булатову, Кабакову, Васильеву и другим, составлявшим ядро неофициального искусства.

Юрия Соболева можно с уверенностью назвать предтечей видеоарта и мультимедийности в России. С 1970-х он делал различные слайд фильмы, посвященные новой волне художников и модельеров 1980-х («ОДМО»), советскому джазу, позже – слайд- фильмы к спектаклям, поставленным вместе с режиссером-новатором Михаилом Хусидом. Но самым крупным мультимедийным проектом стала работа над полиэкранным слайд-шоу, заказанным режиссеру

Ю. Решетникову и Ю. Соболеву в 1975 году для Международного конгресса дизайнеров ICSID. Грандиозное зрелище, подготовка в которому длилась год, должно было состояться в киноконцертном зале «Россия». Задача была выполнена на высшем уровне, но вместо коммерческой презентации советских товаров и критики Запада получилась эстетская притча, восходящая к «Саду земных наслаждений» Босха и изобилующая шедеврами классической живописи разных эпох, перемежающихся изображениями западных товаров. Предварительного показа хватило, чтобы весть об интереснейшем эксперименте мгновенно достигла Америки. В итоге за три недели до показа его запретили, заменив на идеологически более близкий заказчикам вариант.

В 1980 году Соболев, собрав документы на эмиграцию, неожиданно встречает режиссера Михаила Хусида и полностью меняет свои планы, становясь его соавтором на многие годы. Все это время они разрабатывали новый визуальный язык для современного театра, построенный на синтезе и анимации, включавший больших кукол, пластику, мультимедийность. По структуре они напоминали картины Соболева всех предыдущих периодов. Первые десять лет Хусид с Соболевым ставили спектакли в кукольных театрах на Урале, где в то время было больше свободы. Они годами жили в гостиницах, пока чудесным образом не обрели помещение Запасного дворца в Царском Селе, памятника архитектуры ХIХ века, места, как будто специально созданного под новый соболевский «остров». Под крылом Санкт-Петербургской театральной академии стало возможно не только более стабильное и плодотворное существование их детища – Театра синтеза и анимации, Международной мастерской паратеатральных форм «Интерстудио», но и создание фестиваля КУКАРТ и научной лаборатории.

Соболев создает первую в России государственную школу современного искусства по западному образцу, специализирующуюся на перформансе, инсталляции, видеоарте. Главным в обучении становится работа над выставочными проектами, консультации с мастером, воркшопы приглашенных преподавателей. Лучшие ученики составили группу «Запасный выход». Увлеченность Соболева перформансом естественно вытекает из его интереса к движению. Серийность его работ, покадровая раскладка изображения («комиксы») в 1960-е, клиповый принцип монтажа в 1970-е и тогда же появившийся сюжет идущего человека, аналог «внутрикадрового монтажа» в театре в 1880-е – все это в 1990-х неминуемо привело художника к увлечению «живыми картинами», процессуальному искусству пространства и времени. Отдельная тема, всегда волновавшая Соболева и получившая развитие в Царском Селе – телесность: от психоделического контркультурного опыта 1960-х, медитацияй, психофизических тренингов с актерами, к курсу боди-арта для молодых художников, принесшему неожиданно удачные результаты.

Выставка «Острова Юрия Соболева» на четырех этажах Музея современного искусства в Ермолаевском переулке заботливо, буквально по крупицам собранная кураторами Анной Романовой и Галиной Метеличенко-Соболевой, представляет творчество художника по линейному принципу: один этаж – один период жизни, всего четыре тематических блока. Все сделано высокопрофессионально, но можно предположить, что сам Соболев предпочел бы более нелинейную логику и антропологическую или культурологическую методологию. Ему бы наверняка не хватило «крема» – так называли в спектаклях «Интерстудио» ненарративную часть, состоящую из снов героев, ассоциативных образов, соединяющих сюжетные линии спектакля («коржи») и создающие голографичность действия. Эту нагрузку отчасти взяли на себя мероприятия, прошедшие в рамках выставки – посвященная его творчеству международная конференция, круглый стол по театру и визуальным искусствам, программа перформансов группы «Запасный выход» и каталог. Они помогли связать воедино отдельные «острова» Юрия Соболева и актуализировать прошлое.

ДИ№6/2014