Центр и периферия. Метаморфозы приоритетов

Полагаю, что признанная с древних исторических времен исключительность положения столицы, традиция противопоставления ее регионам (провинции, периферии) более не отвечают реальности. Например, уже несколько лет назад куратор из Екатеринбурга Арсений Сергеев высказался за отмену номинации «Региональный проект» в главной нашей государственной премии в области современного искусства «Инновация». Арсений Сергеев сформулировал так: «Она позорная и дискредитирует все арт-сообщество, особенно наиболее многочисленную и наиболее безответственную московскую его часть». В самом деле, постыдно априори делать сегрегацию на центр и периферию и принимать за аксиому мысль, что столица – это то ли начальник, то ли образец. Во многих странах мира такого давно нет. В частности, в самой престижной в Британии премии Тернера 2014 года все финалисты были не из Лондона. Трое из них (Кьяра Филиппс, Триш Вонна-Мичел, победитель Дункан Кэмпбелл) получили художественное образование в Шотландии. В России же пресловутая централизация столетиями консервирует иерархию, в результате провинцией в мировом контексте выглядят не только регионы, но и сама столица.

В то же время в силу колоссальной географической протяженности уникальность жизни искусства, не вписанного в столичный арт-конвейер, в разных областях России способна проявиться максимально рельефно. Но не стоит такие достижения в искусстве объяснять региональностью. Это просто хорошее искусство, сформировавшееся в силу ряда причин. Удаленность от столицы – лишь одна из них. Более того, как показывает опыт, самое интересное происходит тогда, когда искусство в регионах не изолируется от общезначимых процессов в мире, не пестует свою особость, а живет в тесном взаимодействии (снова вспоминается известное определение «эстетика взаимодействия» философа культуры Николя Буррио) с разными институциями в стране и за ее пределами. Преодолеть разобщенность и «региональность», понятую как провинциальность, России помогает, конечно же, деятельность Государственного центра современного искусства и Московского музея современного искусства. Вопреки сложившимся взаимоотношениям столицы и регионов они утверждают приоритеты открытых границ, равноправного партнерства и творческой свободы. Благодаря этому в сфере contemporary art совсем не как провинция живут сегодня города Урала, Поволжья, Сибири, а также Калининград.

Параллельно происходят процессы формирования самоорганизующихся сообществ, занятых проблемой утверждения современного искусства как базовой культурной ценности. Применительно к ним можно говорить о смене культурных приоритетов: они создаются на местах уже не благодаря поддержке государственных институций, а чаще в конфронтации с ними. Традиционные организации культуры (союзы, музеи, училища) занимают охранительную «региональную» позицию. В данном ракурсе уместно вспомнить опыт Воронежа, Ростова-на-Дону и, конечно, Краснодара.

Так ситуацию в Краснодаре очертила искусствовед Анна Толстова: «Первый расцвет современного искусства в Краснодаре пришелся, как и повсюду в закатном СССР, на перестроечные годы. В конце 1980-х краснодарский андегра-унд вышел из подполья на улицу, и ветер перемен вскружил ему голову. В еще не достроенном фонтане перед зданием крайкома партии устроили выставку «отверженных» союзовским начальством. В городском саду по выходным без всякого ценза выставлялись и продавались творения всех, кто назвался художником, как это происходило в Москве на Старом Арбате или в Ленинграде возле Екатерининского сада. В начале 1990-х в городе сложились неформальные объединения “Белый дракон” и “Солнечный квадрат“, ныне распавшиеся или дрейфовавшие в сторону салона. А в 1994 году произошло самое яркое событие в “дозиповской“ истории краснодарского искусства: местных авангардистов пригласили работать в переданном Художественному музею имени Коваленко особняке на улице Красной. Легендарную выставку “Фасад”, состоявшуюся там, составили возникающие буквально на глазах зрителей инсталляции и перформансы, а атмосфера безграничной и отчаянной свободы напоминала московские сквоты в Фурманном и Трехпрудном или же царскосельские фестивали “КукАрт”. Но через несколько дней по указу сверху выставка была закрыта. По свидетельству Владимира Мигачева, участника “Фасада”, не уехавшего из Краснодара и не расставшегося с современным искусством, тот разгром имел катастрофические последствия для художественной сцены: одни, как Владимир Григ, покинули город, другие сменили род занятий на иконопись, салонную живопись или вовсе ушли из профессии».

В Краснодаре есть официальные, государственные адреса искусства. Первый – улица Красная, 13. В необарочном особняке конца XIX века, доме железнодорожного инженера Батырбека Шарданова, расположен старейший на юге России Краснодарский художественный музей имени его основателя, известного коллекционера второй половины XIX – начала XX века Федора Коваленко.

Два других официальных адреса художественной жизни города, Краевой выставочный зал на улице Рашпилевской, 32, и галерея поддержки и развития изобразительного искусства «Арт-Союз» (улица Октябрьская, 51) знакомят с творчеством живописцев и графиков из Союза художников: влажные городские пейзажи, цветы, ню, портреты современников.

Из поездки в Краснодар запомнился воссозданный в 2006 году по инициативе губернатора Александра Ткачева стараниями скульптора Александра Аполлонова памятник Екатерине Второй – реплика на работу Михаила Микешина 1907 года (памятник был разрушен в 1930-е). Кстати, микешинская школа пластики в Краснодаре продолжается трудами учеников отличного скульптора Владимира Жданова, в частности, благодаря работам Миграна Арутюняна.

Имеется в городе и версия постмодерна. Ее предлагает Валерий Пчелин, несколько его работ стали любимыми неофициальными символами Краснодара. Одна из них – бронзовый рельеф «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Картина Ильи Репина воспроизведена в мельчайших подробностях, вплоть до узнаваемых картинок на колоде карт, кружечек, фляжечек, причесок волос к волоску. К столу казаков может присоседиться каждый прохожий и почувствовать себя внутри живой истории искусств.

У одного из брандмауэров главной улицы Красная установлена композиция Пчелина «Собачкина столица». Владимир Маяковский, побывавший в 1926 году в Краснодаре, оставил нам очень вкусное стихотворение, которое завершается строкой «гуляет мостовыми всякая собачка». Валерий Пчелин создал скульптуру двух толстомордых собачек, одетых по-нэпмански. Автор так прокомментировал свое творение: «Я их одел, чтобы подчеркнуть второй план, чтобы было ясно: это не собаки». Занятный пример социально ориентированной пластики. Горожане эту скульптуру обожают, на счастье трут бронзовым собачкам носы, отчего те сверкают самоварным золотом (при мне романтического вида бородач даже поцеловал мохнатых героев).

Такой вариант памяти места города в принципе существует везде: и в Италии, и в Дании, и в Англии.

В качестве инъекции авангарда в самом центре города стоит шуховская водонапорная башня, возведенная в 1929–1932 годах. Именно она стала арт-площадкой группы ЗИП.

Как в такой узнаваемо штильной среде вдруг возникла энергия сопротивления? Этот вопрос еще требует исследования и, наверное, точный ответ не будет дан до конца. Вероятно, одна из причин возникновения группы – жизнь в 1990-е тогда еще разобщенных художников contemporary art: Владимира Мигачева, Елены Суховеевой, Виктора Хмеля, Сергея Луценко (трио фотоконцептуалистов «Хмели-Сумели»), а также Владимира Колесникова, Виктора Линского, других мастеров. Вторая причина, возможно, взаимодействие краснодарских художников нового поколения со столичными институциями, галереями, проведение негосударственных конкурсов на звание лучших молодых мастеров. Благодаря этим контактам (в частности, кубанской премии «Молодая палитра», поддержанной фондом Олега Дерипаски, и московской галереей М’АРС) активно стал расширять свою деятельность дуэт «Recycle», ныне фигурирующий во многих международных выставочных программах. Третья вероятная причина – частная инициатива культуртрегеров, приезжавших в 2000-е в Краснодар и делавших там свои выставочные программы: Евгения Березнера, Ирины Чмыревой, Пьера Броше, Евгения Барабанова, Марата Гельмана.

Однако это не все причины появления ЗИПов. Для себя я определил успех жизни ЗИП, курируемого группировкой Краснодарского института современного искусства (КИСИ) в сложных условиях российского социума, несколькими тезисами.

Дайджест успеха

Первый: огромная и бескорыстная творческая энергия не только создания работ и выставок в режиме нон-стоп, который можно сравнить с деятельностью «работника культуры» Дмитрия Александровича Пригова, но и дружелюбное вовлечение в процесс максимального числа заинтересованных людей. Снова обращусь к историографии ЗИП, сделанной Анной Толстовой: «Основной принцип их поэтики – открытая мастерская, цеховая солидарность, непрерывное культурное производство и понимание искусства как социального творчества – соответствует главным институциональным потребностям Краснодара. Этот фабрично-заводской принцип был им, что называется, на роду написан. Возникшая в 2009 году группировка ЗИП (нынешний состав – Степан и Василий Субботины, Эльдар Ганеев, Евгений Римкевич, ранее в группу входили Денис Серенко и Константин Чекмарев) взяла имя у Завода измерительных приборов (ЗИП), крупнейшего предприятия подобного профиля в СССР и первого промышленного гиганта Краснодара, ныне превратившегося в безнадежную постиндустриальную руину. В 2009-м Краснодарский завод измерительных приборов предоставил молодым художникам города выставочные площади и мастерские: здесь поселились образованная годом ранее группа “Recycle” (Андрей Блохин и Георгий Кузнецов), группировка ЗИП, Бен Папян и многие другие. С 2010-го на заводе заработал КИСИ, самопровозглашенный Краснодарский институт современного искусства (среди наиболее деятельных активистов Юлия Капустян, Татьяна Стадниченко, Виктор Линский)».

Одной из главных визитных карточек деятельности ЗИП в Краснодаре стал фестиваль «Может!». В 2015 году он прошел в четвертый раз. Фестиваль уникален по нескольким причинам. Во-первых, у него нет бюджета. Все, что создается на многих площадках Краснодара, делается на общественных началах. Во-вторых, его главный принцип – вовлечение. Художники работают сообща, налаживая связи со многими общественными институциями России и мира. На площадках «Может!» собираются друзья из разных городов со своими программами. Принцип вовлечения предполагает и максимально интенсивный контакт со зрителем, подразумевает ситуацию сотворчества, соучастия.

В-третьих, фестиваль бережно и талантливо защищает тему site-specific. Краснодар – удивительный город с многослойной вязью культурного текста. Помочь расшифровать эту вязь, обратить внимание на гений места Краснодара, тем самым заставить любить его и беречь – задачи, которые успешно решает фестиваль «Может!»

В-четвертых, во время арт-праздника торжествует принцип импровизации и экспромта. Приветствуются проекты экспериментальные, не отяжелевшие, не погрузневшие в своем перфекционизме и дороговизне воплощения. То, что царит на «Может!», сродни этюдам, боццетто, эскизам. Это искусство легкое и общительное, податливое к личному пониманию и индивидуальной интерпретации.

Наконец, в-пятых, у фестиваля ну совсем нет священной в нынешнем арт-мире фигуры куратора. Вдохновители и организаторы братья Василий и Степан Субботины никакой общей идеи не формулируют, в рамки не загоняют. Приглашают каждого осуществлять свою идею и помогают в ее реализации собственным трудом и трудом многочисленных энтузиастов-друзей. На первой странице сайта фестиваля можно прочесть, что организаторы принимают заявки от художников со всего мира, которые не должны быть сложными для воплощения. «Воплощать идеи будут своими силами краснодарские художники», – написано в программе.

Суть второго тезиса о причинах успеха стратегии ЗИП в том, что команда наделена удивительной отзывчивостью к лучшим перформативным стратегиям мирового искусства как прошлых лет, так и настоящего времени. В этом контексте горизонты очень широки, от «Искусства позиции» движения «Флюксус» до стрит-арта и социально ориентированных практик «оккупай». На 4-й Московской молодежной биеннале 2014 года группировка ЗИП в макете смоделировала целый район партизанского вторжения в центр Краснодара. С помощью установок, напоминающих авангардные агиттрибуны и киоски, активисты занимают оборону на самых выгодных точках карты города. Деревянные нары – «убежища», координационные вышки обеспечивают поддержку главному объекту – будке одиночного пикетирования – Б.О.П. Эти будки одновременно и защитный бункер, и «танк», из щелей которого выдвигаются бесстрашные лозунги. Зиповцы реально опробовали работу «Б.О.П.» в городском пространстве. На стенке «Б.О.П.» наклеили распечатку из Конституции РФ о разрешении проведения одиночных пикетов. Продолжением социально ориентированных проектов ЗИП стала проходившая летом 2015 года в галерее XL на Винзаводе выставка «Режим ожидания». Экспозиция выстроена как археологический лабиринт: низкий потолок и леса, между которыми собраны артефакты. Нехарактерно для ЗИП: артефакты воспринимаются зловеще и макабрически. Не жизнеутверждающий воркшоп, а лаборатория, где ставят эксперименты, катастрофические для социума и нормальной в нем жизни. Травматичность переживания пространства на этой выставке почему-то помогла вспомнить фильм Шахназарова «Город Зеро» с многоуровневым музеем отечественной археологии, с инфернальным гидом в великом исполнении Евгения Евстигнеева, с оживающими манекенами от эпохи Ивана Грозного до времен Гражданской войны, с вертящимися фонтанами «дружбы народов» и «альтернативной культуры».

Третий тезис, объясняющий успех ЗИП: точно выстроенный диалог с меценатами, Николаем Морозом и Евгением Руденко. Приведу слова самих владельцев главного выставочного пространства ЗИП и КИСИ – «Типография». Николай Мороз подчеркивает, что в общих планах было создание не просто выставочного зала, а именно культурного центра с лекциями, кинопоказами, хостелом. Евгений Руденко говорит так: «Зипы очень позитивные... Они просто делают то, что им нравится, и тем самым вовлекают других. Кто не вовлекается — пожалуйста, у вас своя жизнь. Никакого насилия — только силой личного примера они притягивают сюда хороших людей. Мне такие нравятся. Я решил, что хочу быть здесь, что должен участвовать. Мы для себя вырабатываем направления, которые не вызывают у нас самих внутреннего противоречия».

Наконец, четвертый тезис – обоснование успеха: активное взаимодействие с различными институциями в России и мире, профессиональное общение, позволяющее преодолеть пресловутую «региональность». Не случайно группа ЗИП в непрерывном диалоге с лучшими галереями и фестивальными программами в России и мире, включая международные биеннале, галерею XL (Москва), GRAD (Лондон). Надо вспомнить и государственное признание: победу во Всероссийском конкурсе госпремии в области современного искусства «Инновация» за 2013 год.

В связи с данными характеристиками вспоминаю проходивший летом на московском заводе «Кристалл» фестиваль «Форма». В контексте однодневного хипстерского фестиваля, конечно же, требовалось расшевелить публику хепенингами, вовлечь ее в процесс веселого сотворчества, раззадорить яркой импровизацией. Эту миссию блестяще выполнили хедлайнеры «Формы», группировка ЗИП. Они долго добирались до Москвы на старом синем фургоне. По пути из Краснодара заезжали в Ростов-на-Дону, Воронеж, Липецк. Загодя оповещали о своем приезде институции современного искусства. Ставили свой зип-мобиль на площадь. Раскладывали выставку, напоминающую силуэтом рупор агитпропа эпохи конструктивизма. Собирали народ. Вели разговоры. Дарили брошюры «В пути», в которых с отменным чувством юмора и стиля показывали механизм функционирования совриска в России, а также краткую историю искусства в отличных комиксах. Такой ненавязчивый образовательный проект ЗИП представили и на «Форме». Из их зип-мобиля выдвинулся рупор из досок. На нем полочки и ящички с текстами, игрушками, рисунками и найденными объектами. Вся программа предоставляла возможности создания самоорганизующихся арт-сообществ в любых условиях на любых территориях. Именно ЗИП доказал своим примером, что путь этот честный, добрый и надежный.

ДИ №6/2015