В октябре 2015 года в Москве впервые были показаны коллажи одной из самых ярких и неоднозначных художественных фигур Санкт-Петербурга – Наташи Романовой, известной в первую очередь своей жесткой и бескомпромиссной поэзией, в которой исследование пластов современного языка сочетается с трешевыми сюжетами, навеянными современным урбанистическим фольклором и медийным информационным потоком (в 2012 году Романова вместе с московским мастером городского стиха Андреем Родионовым разделила первое место поэтической премии им. Геннадия Григорьева). Экспозиция «Плохие люди» расположилась в зале Зверевского центра современного искусства, также на открытии были представлены две новые книги стихов Наташи – «Людоедство» и «Зверство».

Поэтический и художественный опыт Романовой достаточно тесно соприкасаются. В своих последних книгах она отказывается от лирического героя, выстраивая повествование от лица самых разнообразных современных персонажей (по большей части низовых): маньяков, мигрантов, выживших из ума стариков, сексуально озабоченных школьников, жертв «черных» риелторов и депутатского произвола и прочих угнетенных обитателей городского дна. Но это ни в коем случае не социальная критика и не обличающая гражданская лирика – истории Романовой гротескны и преисполнены черного юмора, это рассказы не о несправедливости, а о безумии и абсурде, которые обволакивают человека – и физически, и информационно. Сюжеты коллажных работ Наташи также строятся вокруг пугающих персонажей – жителей города, общения с которыми принято избегать.

При помощи вырезок из журналов автор имитирует различные техники: пастель, масло, акварель, графику. Фигуры создаются при помощи мелких клочков репродукций картин и художественных фотографий, коллажи для Наташи – кропотливое созидание из песчинок, а не сталкивание причудливо сочетаемых элементов (и это очень выигрышно, так как последний упомянутый прием давно стал общим местом и элементом повседневной жизни в связи с распространением Фотошопа и подобных программ, используется он буквально везде – от наружной рекламы до интернетовских мемов).

Сюжетная линия во многом задается источником. Из перестроечных «Огоньков», переполненных художественными репродукциями с весьма неважной, затемненной цветопередачей, хорошо получаются утомленные алкоголем деклассанты («колдыри», как называет их Наташа, например, работы «Кидалы», «Недобор дозы», «Делай вид, что бухаешь»). Серия «Штыр», посвященная употреблению под электронную музыку запрещенных законом веществ, сделана из ярких, «кислотных» оттенков фрагментов иллюстраций культового журнала 1990-х «Птюч», рупора клубной культуры и соответствующих состояний сознания. Затерявшиеся то ли на свалке истории, то ли в мусоре повседневной культуры (что при нынешней абсолютной доступности всех архивов достижений человеческого разума примерно одно и то же) обрывки когда-то актуальной прессы предыдущих эпох в коллажах Н. Романовой используются для воспроизведения характерных для этих самых эпох людских типажей, в нынешние времена сильно помятых и выброшенных на обочину жизни. Сюжеты некоторых работ, где конфликтная ситуация между персонажами достигает апогея, заставляют вспомнить и еще одно переносное значение выражения «резаная бумага» – муляжи пачек с деньгами, которыми злоумышленники подменяли настоящие банкноты незадачливым «лохам».

Наташа программно работает с двумя фигурами, в результате чего отношения героев накалены до предела, так как двое – в принципе самая страшная в человеческом взаимодействии комбинация. Это всегда противостояние один на один, даже в том случае, если две единицы пытаются представить друг друга связанными родственными, любовными или дружескими узами. В основе сюжетов коллажей Романовой, как и в основе сюжетов ее стихов, конфликтная ситуация либо ее ожидание (как, например, в пугающе спокойной на общем фоне работе «Дети из коробки»). Психология взаимодействия двоих жестока и печально предсказуема: это всегда ожидание удара, а если удар приходит извне, то разум всячески старается приписать его тому, кто рядом. Герои работ Наташи – «плохие люди» не в том смысле, что они злодеи и негодяи, а из-за своей некачественной жизненной позиции. Впрочем, сохраняется свойственный и поэзии и коллажам Романовой иронический взгляд на действительность. Ее коллекции персонажей – это не «парад уродов», а что-то вроде современного Ноева ковчега для нынешней урбанистической фауны, где каждой твари по паре.

Работы Наташи снабжены хлесткими подписями, большинство которых невоспроизводимо в средствах массовой информации. Следствием этого стало перемещение экспозиции в маргинальный контекст. Подобная ситуация происходит и со стихами Н. Романовой, которые, казалось бы, по формальным признакам вполне приемлемы для восприятия массовой аудиторией (четкая сюжетность, отсутствие абстрактности, близкая повседневности тематика), однако из-за «неудобных» и «нелицеприятных» проблем, а также широкого использования всех слоев современного арго оттеснены в зону истинной элитарности, принадлежность к которой измеряется не финансовой состоятельностью или занимаемым положением в обществе, а отсутствием распространенных предрассудков. Наташа не исследует степень допустимого в искусстве, она просто делает так, чтобы не нравиться тем, кто не нравится ей, а именно «серьезным» людям, выстраивающим среди неприглядной действительности золоченые художественные концлагеря, основанные на табуированности и умолчании. Цель подобной деятельности состоит в создании пространства свободы, и именно ее преследует неприемлемое для обывательской морали упоминание в текстах и коллажах пограничных ситуаций, а вовсе не смакование жестокости и сексуальных перверсий.

К тому же персонажам выставки «Плохие люди» свойственны скорее антисексуальность и антителесность даже в тех сюжетах, которые посвящены этим темам. Плотская сущность их выражена в откровенно насмешливой форме (например, Наташа очень любит изображать своих героев с носком на одной ноге, то есть в образе, который в рамках популярной психологии считается наиболее отталкивающим для потенциального партнера), освобождение от телесных оков производится путем юмора и иронии. Показателен в этом плане неожиданный перформанс на открытии выставки – явление в качестве зрителя знаменитого интернет-фрика Владимира Фомина, ярого пропагандиста ношения юбки как мужской одежды, надеваемой на голое тело (что и было предъявлено публике, и перформанс этот вполне органично вписался в экспозицию). Мир «нелепых» и «плохих» людей изначально обречен на проигрыш, но на выставке Наташи Романовой они представлены как нынешняя реальность.

ДИ №6/2015