Эссе художника Анатолия Жигалова о проекте в деревне Погорелово.
|
|
Если Дом не идет к Музею, Музеем станет сам Дом.
Дом станет своим собственным экспозиционным пространством и будет рассказывать о себе и о свих обитателях.
Абсолютная аутентичная видеоинсталляция
Вечерело. К нашему дому в деревне Погорелово начали стекаться толпы народа. Люди шли с Юга. Люди шли с Севера. С Востока и с Запада. Преодолевали непроходимые дороги, освещая себе путь слабым светом налобных фонариков. Люди шли вброд через реку Вигу и переплывали ее на старинных и ненадежных лодках, называемых местными жителями «корытинами». Из окон дома было видно мерцание движущихся огоньков. Время от времени к дому подъезжал квадроцикл и высаживал очередную партию гостей. В сгустившихся сумерках темная громада строения нависала над прибывшими, зачаровывая всех движущимися картинками, возникающими в окнах.
Дом, открытый на все четыре стороны света, всеми окнами отправлял некое послание на Юг и на Север, на Запад и на Восток. Оно имело и название: «Восемь алых маков в Саду Истории»
Замысел и попытки реализации:
Восемь алых маков в Саду Истории
10-канальная видеоинсталляция, 2013
Проект для выставочного зала «Руины» Государственного Музей архитектуры им. Щусева.
Описание проекта:
1 экранное пространство.
Пол сложного пространства выставочного зала (флигель «Руина» Московского музея архитектуры) состоит из визуального ряда: проекций фото- и видеофильмов потолков 4-х этажей Дома; зрителю предоставляется возможность, как бы «ходить по потолку».
Эта «перевернутая», с дальнейшими, все нарастающими смещениями, зрительская (и авторская) точка зрения является образом деструктивной ситуации, если не сказать прямо, разрухи и гибели тысяч деревень и отдельных образцов русского деревянного зодчества, среди которых встречаются настоящие и неповторимые шедевры.
Темы и сюжеты проецируемых на экраны дисков: «идеальное» - сохранившиеся опорные узлы деревянного русского дома, «реальное» - фото и видео разрушенных домов, хищнического уничтожения окружающей природы, вырубка лесов (подлинные кадры).
2 экранное пространство.
На стенах выставочного зала при помощи видеопроекций создаются «окна-экраны», на которых проецируются «перевернутые» видео-сюжеты, где сельские пейзажи, видео небольших поселений и деревень, соседствующих с Домом, перебиваются сюжетами акций и перформансов «Черной Серии» (ТОТАРТ), а также материалами с 1 Фестиваля Перформансов (1981 год), с участием московских художников (электронный адрес http://conceptualism.letov.ru/TOTART/).
Время от времени появляющиеся на экране краткие надписи–высказывания являются своего рода закадровым текстом; их смысл заключается в поисках связей между современным российским искусством и идеями конструктивизма и русского авангарда. Амбивалентность и парадоксальность этого блока Проекта «8 алых маков в Саду Истории» определяет возможности и направления прочтения в новом ключе темы этого пространства: от русской утопии до европейского здравого смысла и банальной жизненной прагматики.
3 экранное пространство
Не перевернутое. Его направленность - аналитико-синтетическая. Здесь обыгрываются культурологические темы: конструкция-деконструкция, традиция и новация, идеализированное пространство культурного прошлого и неопределенность технологического будущего.
Авторы концепции «8 алых маков в Саду Истории» предполагают, что постепенно в процессе знакомства с экспозиционным пространством, у зрителя создастся впечатление, что над этим Проектом работал целый авторский коллектив – художники, фотографы, видеоартисты, перформеры, консультанты-реставраторы, историки архитектуры, а также журналисты и представители СМИ.
Все следы этого участия дружественно расположенных людей, их «голоса», зафиксированные на бумаге, фотопленке, на видеокассетах и новейших электронных носителях информации создают некий «полилог», где все говорят со всеми, размышляют, рассуждают, а главное – слышат и слушают друг друга.
Эта часть Проекта напоминает лекционный зал: здесь размещаются графика и коллажи, витрины с артефактами, печатная и фото-продукция.
4 пространство. Это «Нижний этаж» - особое, выделенное пространство, что-то вроде отдельного бокса или подвального помещение (или его части), напоминающего топку старинного океанского лайнера или трюм «Броненосца Потемкина». Здесь, прибегая к языку образов, идет напряженная работа по исправлению реальности – реконструкция фундамента, здесь зреет недовольство и бунт, но здесь же рождается и творческий импульс к жизнестроительству, накапливается энергия, не позволяющая ничему окостенеть и застыть - это источник вечного движения и изменчивости.
Однако, этот проект так и не был реализован.
Наш дом в деревне Погорелово Чухломского района Костромской области был построен зажиточным крестьянином Иваном Ивановичем Поляшовым в 1903 г для его второй молодой жены. Сам Иван Поляшов высококвалифицированный плотник работал с артелью в столице Российской империи Санкт-Петербурге и его окрестностях. Строил дачи. Говорят, его артель даже однажды получила заказ на реставрацию полов и дверей в Эрмитаже. Экономика чухломских крестьян строилась на отхожем промысле. Молодые мужчины устремлялись в столицу. Женщины, старики и дети оставались в деревне и занимались сельским хозяйством. Долго ли, скоро ли, но на рубеже веков Иван Иванович с первоначальным капиталом вернулся в родную деревню и построил удивительный терем, и сегодня поражающий своей красотой. Построил он и мельницу по последнему слову техники, вызвав для этого немецкого инженера. На мельнице была еще и лесопилка и маслобойня. Поляшов стал одним из богатейших лесопромышленников Чухломского уезда. В доме появились дети от второго брака. А затем грянула Первая мировая война, а там и революция. В 1918 г Поляшова раскулачили. Лишился он всего – и мельницы, и конторы в Чухломе, и дома. Позволили ему с семьей доживать в нежилой комнате в построенном им тереме, где чего только не перебывало за послереволюционные годы: здесь и жили как в многоквартирном доме, ВЧК сменял военкомат, а после войны была школа-интернат. В 1965 г. школа-интернат закрылась из-за отсутствия детей, и от дома решили избавиться. Его выставили на продажу. Так он и стоял бесхозный до 1972 г, когда волею обстоятельств мы его купили. И началась новая история этого дома. В мае-июне 1981 г мы провели здесь I Фестиваль Перформанса. Мы приехали в Погорелово 26 мая и первое, что нам сообщили это, что местный человек, Николай Лалаев (по прозвищу Лалай), семидесятилетний дзен-футурист или русский природный анархист, сгорел заживо в собственной избе (см. ТОТАРТ: Русская Рулетка, изд. Ad Marginem, 1998, Москва). А это отсылает нас к продолжению истории...
Следует добавить, что «во чреве» дома прибывших ждала мультимедийная инсталляция «Меланхолия Бакунина»
Ее судьба оказалось более счастливой, чем участь представленного для экспозиции в «Руине» проекта «8 алых маков…». Парадоксальным образом она была показана в той же «Руине», но уже в другом проекте «UCHRONIA» (2013)
МЕЛАНХОЛИЯ БАКУНИНА
Проект «Меланхолия Бакунина» это произведение медиа-арта, формально близкое к жанру мокьюментари, однако отличается от него тем, что он, не являясь «ложью в последней инстанции», но не является и истиной. Это попытка создания произведения, не попадающего ни в один жанр, но тем самым попадающего сразу во многие. Разумеется, он в первую очередь связан с современным кино, которое само по себе сейчас оказывается в странном зазоре между смыслами и жанрами, тем самым создавая место для возникновения новых смыслов и прочтений.
Что же, в этом Проекте «правда»?
Правда то, что Михаил Александрович Бакунин, русский философ-почвенник и анархист в 1851 году был выдан австрийскими властями России и оказался в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.
Правдой является и то, что в одном из лучших советских литературных произведений 30-х «Дорога на океан» Леонида Леонова, созданного на излете модернистской фазы социалистического реализма, некоему литератору Бакунину приписывается текст о надвигающейся планетарной катастрофе: «происходящей из черной материи, надвигающейся из небытия, названном Морем Внезапности… Луна начнет свое падение по эллиптической спирали, постепенно ускоряясь и уменьшая круги. Это будет пора великих открытий, удивительных физических явлений и больших социальных деформаций. И когда край страшного конопатого диска будет восходить над горизонтом, люди испытают то же самое, что и всякий, к кому убийца заглянет в окно».
Правда, что режиссер Ларс фон Триер снял фильм «Меланхолия», удивительным образом напоминающий описание в этом тексте планетарной катастрофы.
А мы в поисках истины отправляемся снимать кино о его камере в Санкт-Петербург, доверяя себя вольнодумцу и анархисту М.А. Бакунину, его «вольному духу, который только потому разрушает и уничтожает, что он и есть неисчерпаемый и вечно творящий источник всякой жизни».
Москва, 2013
Внедренный в нашем погореловском доме, как инсталляционной площадке, этот мультимедийный проект обрел свою абсолютную аутентичность как по форме, так и по содержанию.
Одна из комнат дома служила подсобным помещением, в котором хозяйка дома обрабатывала молоко. В ней же, узником в собственном доме доживал русский капиталист Иван Поляшов, выходец из народа, воплотивший свои детские мечты о прекрасном в постройке удивительного терема.
В нескольких десятках шагов от этого дома сгорел заживо Николай Лалаев, вознесшийся в огненном смерче над всеми тяготами русской жизни (см. Н.Абалакова и А.Жигалов «ТОТАРТ: Русская Рулетка», Ad Marginem, Москва,1998).
Комната эта, как две капли воды, похожа на камеру народника-анархиста Михаила Бакунина в Петропавловской крепости.
Эта перенасыщенная многослойной памятью камера Бакунина-Поляшова-вознесшегося Лалая, она же camera obscura, на какое-то мгновение очнулась и показала свой сон – мультимедийную инсталляцию «Меланхолия Бакунина», в которой все персонажи рассказывают несвязную повесть о русской мечте преодолеть земное тяготение и свинцовые оковы истории и вознестись в невыносимую легкость космического бытия. Повествование завязано в единую цепь романом Леонида Леонова (введенный в его роман 1930 г «Дорога на океан» текст фантастического романа о путешествии на Луну и надвигающемся на Землю ночном светиле, приписываемый брату Михаила Бакунина) – фильмом Стенли Кубрика «Космическая Одиссея» и фильмом Ларса фон Триера «Меланхолия», сюжет которого совпадает с сюжетом Леонова-Бакунина, о чем датский кинорежиссер едва ли мог знать.
И когда на третьем этаже в окне южной светелки нашего дома появляется сюжет «Щель» (акция цементирования трещины в фундаменте подвала – своеобразный «тиккун» – исправление реальности), который заканчивается языками пламени, создается впечатление, что это огненное вознесение Лалая - воплощение и окончательное развоплощение-освобождение несломленного духа Михаила Бакунина и духа Ивана Поляшова. В космическом Корабле-Доме, видеоинсталляцией перевернутого так, что его крыша стала дном плавучего судна, вырывающегося из, объявшего его, мрака.
Абсолютная аутентичная инсталляция
В неумолимо разваливающемся Доме
В медленно погружающейся в Болото деревне Погорелово
Без дорог и электричества
Огненный Столп
PS Весь это безумный проект едва ли мог осуществиться без помощи друзей и, в первую очередь, Андрея Павличенкова, инициатора не менее безумного проекта восстановления другого терема в деревне Асташево в 18 км от Погорелово. Но это – уже другая история.
Москва, август 2015