Предложенная куратором тема получила широкий ассоциативный ряд, предварительно заявленный на пресс-конференции в Москве. Это и искусство средневековых иллюминированных рукописей, и персидская философия XII века от «Рассветной теософии» до «Книги часов» (сборника псалмов и молитв для инвокации световых существ) Сухраварди, далее идеи эпохи Просвещения, в частности ордена иллюминатов, который был призван стать средством постепенного созданиия гармонического общественного строя свободы и равенства, всемирной республики без сословных различий, религиозного гнета, монархического деспотизма, без войн, национальной вражды, общества основанного на принципах, продиктованных природой человека и утвержденных образованием, тему Illuminations подхватывают поэтические «Озарения» Артюра Рембо в XIX веке и «Озарения» Вальтера Беньямина (ХХ век), философа, работы которого стали теоретической основой соременного искусства и, несомнено, близки куратору биеннале своей неоднозначностью, принципиальной незавершенностью и неисчерпаемостью мысли, позицией исследователя, скорее задающего вопросы, чем настаивающего на ответах.

Куратор «ILLUMInations» Биче Куригер, историк искусств, основатель авторитетного арт-журнала «Parkett», который она возглавляет почти 30 лет и почти 20 лет курирует Кунстхалле в Цюрихе, расшифровывая идею проекта, делает акцент на слове «нация». «Сегодня само слово “нация” стало особенно острым в политическом контексте, и где, как не в искусстве, мы можем проанализировать ситуацию и иронизировать над ней, — говорит куратор. — Биеннале — один из самых важных форумов в мире для распространения и освещения текущих событий в международном искусстве. Название основного проекта привлекает внимание к важности таких попыток в нашем глобализованном мире. Биеннале всегда поддерживалась международным духом, и сегодня это происходит даже в большей степени, когда сами художники стали разносторонними мигрантами и культурными туристами».

Проект «ILLUMInations» — это работы 82 художников из разных стран мира (зачастую понять, из какой именно, не так просто, современные художники получают образование, живут и работают чаще всего совсем не там, где родились). Среди участников как звезды первой величины (Маурицио Кателлан, Мартин Крид, Сонг Донг, Клара Лиден, Элад Лассри, Зигмар Польке, Филипп Паррено, Синди Шерман, Сиприен Гайяр, группа «Желатин», лауреаты «Золотых львов» нынешней биеннале за вклад в искусство Элен Стюртевант и Франц Вест и другие), так и молодые авторы, включая российскую художницу Анну Титову.

Основной проект традиционно располагается на двух площадках: в первом павильоне биеннале — палаццо Экспозиционе, открытом в Джардини в 1995 году, и в Арсенале.

В Джардини экспозиция разворачивается вокруг центрального зала, где выставлены три полотна великого венецианца художника XVI века Якопо Тинторетто. Его «Перенесение тела святого Марка», «Тайная вечеря», «Сотворение животных», демонстрируют, что передавать свет и духовную энергию в изобразительном искусстве научились задолго до появления новых технологий. По замыслу куратора они также призваны утвердить связь cоntemporary art с историей искусства.

Произведения, рассредоточенные вокруг этого зала, создают разнонаправленные векторы ключевых тем биеннале. Это работы ассамбляжного типа Зигмара Польке со сложной системой растрированных изображений, иллюстрирующие восприятие человеком оптических волн, и линеарная графика Р.Х. Куэйтманa.

Далее экспозиция выставки разворачивается по принципу распространения смысловых, ритмических и визуальных волн. На это ориентирует и инсталляция, размещенная перед входом в павильон, молодой марокканской художницы Латифы Эшак «Фантазия» из диагональных пустых флагштоков.

Темы «Учение — свет» и «Просвещение наций» заявлены в световой инсталляции Амалии Пик «Диаграммы Венна»2, иллюстрирующей метод визуализации отношений между множествами.

Этой работой художник напоминает о диктатуре в Аргентине, когда под запретом оказались общественные собрания и изучение теории относительности.

Карл Холмквист назвал свое граффити «Право на образование». Он покрыл стену лозунгами и абсурдистскими текстами. Рядом его же модель дома времен Муссолини из пригорода Рима («Монумент») — памятник поэтам, художникам и ученым. А в центре зала размещена еще и витрина с книгами, различными инструментами и предметами, которые могут понадобиться начинающему художнику в творческом процессе («Художественное исследование»). Хотелось бы отметить, что из всех участников основной выставки именно работы Карла Холмквиста показались наиболее созвучными представленному в российском павильоне Борисом Гройсом проекту «Пустые зоны» Андрея Монастырского и группы КД.

Особенно ценно, что практически все сюжеты выставки связаны между собой, обыгрываются на контрастных противопоставлениях, или, напротив, на смысловых параллелях. Так, рядом со сложнейшими по композиции и цветовому рещению произведениями Тинторетто размещены аскетичные и минималистичные (белым по белому) работы Бруно Якоба. Всполохи света (вулканы, северное сияние, светофоры) в работах Джека Голдштейна соотносятся с изображениями тьмы на больших полотнах Кристофера Вула.

Образы глобализации по-разному исследуются в колажах из видовых открыток Америки и этикеток польского пива у Сиприена Гайяра, а также в инсталляции Наира Баграмяна, соединившего объекты из реальных и фальсифицированных отходов производства с реди-мейдами: емкости для производства пластмассы и меню венецианского ресторана.

Нелинейность экспозиции усиливают четыре парапавильона, заказанные трем художникам, это архитектурные объекты внутри больших биеннальных павильонов. Парапавильоны — настоящая экспозиционная находка куратора. В палаццо Экспозиционе внутри многоугольного парапавильона Моники Сосновской были размещены работы Дэвида Голдблата, представившего черно-белые портреты и истории, рассказанные выходцами из африканских и ближневосточных стран, совершившими различные преступления. Внешний периметр парапавильона покрыт обоями, на фоне которых экспонированы кинетические объекты с урбанистическими звуками Харуна Мирзы.

Чучела голубей итальянского художника Маурицио Кателлана («Туристы») «оккупировали» фасад и потолочные перекрытия почти всех залов, они заставляют постоянно задирать голову и по-новому прочувствовать неоклассический дух пространства палаццо Экспозиционе. На фасаде, кроме вездесущих голубей, экспрессивное граффити названия проекта «ILLUMInations», выполненное Джошем Смитом.

Вариативные автопортреты Синди Шерман (во весь рост и на всю стену) занимают в Джардини целый зал. Надолго приковывает внимание зрителей зрелищный сюрреалистический фильм-диалог Омера Фаста, совмещающий документальные и постановочные сцены со сложными спецэффектами, не уступающими голливудским боевикам, и его же инсталляция-аттракцион, разговор двух бутафорских голов, связанных не только темой диалога, но и волосами.

Выставка основного проекта продолжается в Арсенале. Линейность экспозиционного пространства с самого начала сбивается здесь лабиринтом Сонг Донга (также один из четырех биеннальных парапавильонов), выстроенным из мебельных створок. Эта работа — часть большого проекта «Intelligence of the Poor», посвященого «архитектуре» трущоб. Биеннальная часть — инсталляция из ста дверей от гардеробов, собранных в пекинских семьях, называется «Enclosure Movement» («Огораживание»). В Пекине старые шифоньеры выносили на улицу и использовали как мини-сараи.

Второй парапавильон Cонг Донга — реконструкция реального пекинского дома с надстроенной голубятней, в которой также можно жить и хранить вещи (жилые помещения в Китае достраивать запрещено).

Видеоинсталляция Романа Ондака «Stampede» строится на эффекте вытеснения света тьмой. Его «Капсула времени», усиливающая тему, представляет собой бурильный снаряд, спасший жизнь чилийским шахтерам, который предстает символом победы над мраком.

Май-Ту Перре продолжает предъявлять артефакты вымышленного мира, где правят женщины. Этот проект художник развивает на многих выставках. А Андро Векуа пытается преодолеть «затмение памяти», воссоздавая в архитектурных моделях виды советского Баку.

Выполненная из кожи гигантская птица-вампир Николоса Хлобо через мифологию подхватывает тему Востока. А звуковое сопровождение — песня, исполненная художником во время грозы, — воплощает ночные страхи.

Масштабный 24-часовой видеоколлаж «Часы» американского художника Кристиана Марклая, получившего «Золотого льва» за лучшую работу на этой биеннале (российские зрители видели ее в московском Гараже) развивает тему времени.

В более драматичном ключе ее продолжают монументальные скульптуры из воска нью-йоркского швейцарца Урса Фишера. Он представил трехчастную инсталляцию — пятиметровую копию маньеристской скульптуры «Похищение сабинянок» итальянца Джованни Болонья (1583, Лоджия деи Ланци, Флоренция) и стоящего перед ней «посетителя» (портрет друга художника в маштабе 1:1) из воска с зажженным фитилем на голове, плавящегося буквально на ваших глазах. Та же судьба уготована восковому креслу из мастерской художника.

Иначе воспринимает тему света Джеймс Таррел. Входя внутрь его инсталляции, зритель попадает в светящееся цветовое пространство (его выставка 11 июня открылась в Гараже).

Цвет и свет присутствуют и в работе Анны Титовой «Вы здесь уже когда-то бывали». Ее прозрачная красивая цветная конструкция-витраж дополнена абстрактной металлической скульптурой на тонких подставках из переработанного производственного мусора. Предполагается, что эта пространственная структура и сложная игра с материалами разоблачают иллюзии архитектурных утопий и демонстрируют саморазрушение урбанистических пространств.

Куратор постоянно обыгрывает в экспозиции возможные соотношения света и тьмы. Работы одного художника могут располагатьтся в контрастных пространствах (темном — светлом), как, например, инсталляция с неоновыми лампами и живопись Навида Наура.

Инсталляция Розмари Троккель «Замени меня» представляет собой чрезмерно длинный диван, чехол которого неравномерно окрашен черной краской, интенсивность черного усиливается к одной из сторон, на диван брошен черный мохнатый плед. Объект вызывает чувство тревоги и, несмотря на свою утилитарную сущность, отнюдь не располагает к уютному времяпрепровождению.

Фотоинсталляция Шэннон Эбнер «From The Electric Comma Series» также знакома русскому зрителю по выставке в Гараже «Когда наступает сейчас», художник работает со знаками и буквами-символами, отснятыми ею в разных местах. Собранные вместе и выстроенные в визуальные композиции, они приобретают новые смыслы.

C архивом цивилизации работает и Элизабет Бенасси. В ее техноинсталляции на архаичных экранах в хаотичном режиме прокручиваются тексты о фактах из жизни деятелей культуры, попавших в поле зрения СМИ.

Видео Эмили Уовдил обращено к истории искусства, светоносности готических витражей, соотношению в них сакрального и эстетического. Канонический проект для данной биеннале.

Парапавильон венского художника Франца Веста — вывернутый вовне интерьер реальной кухни — метафора кухни творческой — пример искусства взаимодействия, к которому стремится автор. Его же скульптура завершает основной проект в парке за Арсеналом. Эти два высказывания художника, лауреата «Золотого льва» за вклад в искусство, позволяют составить представление о его творческом методе, обязательный элемент которого — взаимодействие произведения со зрителем. Так, крупномасштабные алюминиевые скульптуры Веста являются увеличенными вариантами «Adaptives». Это серия объектов, которые автор считал завершенными художественными произведениями, только когда зритель выполнял с ними какие-либо действия.

И в главном павильоне в Джардини, и в Арсенале много светящихся работ. В одном случае они маркируют пространство как козырек из лампочек Филиппа Паррено перед центральным залом с работами Тинторетто, в другом выстраивают связи между двумя площадками биеннале — сияющие подиумы Моники Бонвичини в Арсенале, символизирующие 15 ступеней к Деве из «Благовещения» Тинторетто.

Расположенная в Джардини минималистическая инсталляция Питера Фишли и Дэвида Вайса из цементных блоков с проекцией изображения Луны («Пространство 13») вступает в диалог с арсенальным проектом Фабиана Марти «Встреча этого» (под этим, вероятно, имеются в виду оптические иллюзии), соединившим крупномасштабный минимализм, психоделические объекты и галлюцинаторную видеоисторию «О, солнце», отснятую на айфон, про пальмы и солнечные блики.

Свет — тема работ молодого художника, получившего серебро на этой биеннале, Харуна Мирзы, представленых сразу на двух площадках основного проекта. Та, что в Арсенале, светозвуковая инстялляция с нимбом, основана на эффекте акустического шума из-за сбоев в электрической цепи. Вторая — саунд-инсталляция в Джардини, в павильоне Моники Сосновской.

Основная тема биеннале раскрыта в проекте во всех возможных ракурсах, экспозиция выстроена виртуозно, но именно это стало поводом для критики, убеждающей всех в том, что куратор полагалась прежде всего на внешние характеристики. Ее обвинили в установках на тематизацию вместо проблематизации, а также на гигантоманию, декоративность и блокбастер. А в целом проект получил ярлык примитивно-тематической выставки.

При том, что в эспозиции действительно немало масштабных работ (Эбнер, Троккель, Фишер, Хлобо, Шерман, Марти), в целом выставка гораздо менее авторитарна, чем, например, передыдущая (Даниэль Бирнбаум «Создавая миры», 2009), выстроенная более линейно, производившая впечатление иницииации, которую зритель проходил под надзором куратора, наделенного неким сверх-знанием и заранее расчитавшим все возможные реакции. Кстати, тогда основной проект тоже подвергся шквалу критики за герметизм и музейность. Основная выставка нынешней биеннале в исполнении Биче Куригер уж точно лишена этого недостатка, она открыта и истории искусства, и синтезу искусств, и массовой культуре.

Идея открытого искусства поддерживается и интерактивными работами, например, пластилиновой комнатой Нормы Джин в Джардини, где зрители создают тотальную инсталляцию в черно-бело-красных цветах египетского флага.

Биеннале может убедить российского зрителя, даже приехавшего в Венецию впервые, в причастности России к глобальному миру искусства. Это связано и с тем, что в ней участвует немало зарубежных художников, уже знакомых по выставкам в Москве, и большим представительством искусства из России в параллельной программе биеннале.

Биче Куригер не претендует на создание идеальной формулы большого проекта, она предлагает открытую модель, чреватую множеством как hapyy ending, так и the end of days (концов света). Здесь свет уравновешен тьмой, декоративность — брутальностью, а резкая смена масштаба нужна куратору не для подавления зрителя, а для настройки оптики или переключения с одной волны на другую, как игра с размерами у Кэрролла в «Алисе в Стране чудес». Для вовлечения зрителя в процесс самонастройки на восприятие искусства, облегчающий получение нового опыта. А позиция самой Куригер — это взгляд из будущего и на все нынешнее современное искусство, и на нации, очертания которых в гло-бализированном мире угадываются уже с трудом. Проявить такую оптику позволяет участие в экспозиции работ Тинторетто.

Фото ДИ: Ирина Сосновская, Сергей Денисов

1 О 52-й Венецианской биеннале ДИ писал в №5 за 2007 год (С. 88– 10). Материалы о 53-й биенна-ле в №4 (С. 58–71) и №5 (С. 46–65) за 2009 год.

2 Диаграммы Венна (Venn diagrams) — общее название ряда методов визуализации и способов графической иллюстрации, широко используемых в различных областях науки и математики: теория множеств, теория вероятностей, эвентология, логика, статистика, компьютерные науки, «формальные нейронные сети» и др.; введены Джоном Венном, британским философом, математиком и логиком в 1881 году; показывают математические, теоретико-множественные или логические отношения между множествами или событиями.

ДИ №4/2011