Образы бродячих актеров и музыкантов были знакомы Церетели с детства, тогда в довоенном Тбилиси он ощутил неповторимую прелесть атмосферы старого Тифлиса. В культуре города еще теплилась традиция площадного театра, с его танцорами и музыкантами, певцами и рассказчиками, клоунами и дрессировщиками, гимнастами и фокусниками. «Мы не были избалованы зрелищами, — рассказывает художник, — поэтому увиденное запечатлевалось в памяти на всю жизнь». Площадные зрелища удовлетворяли потребность в чем-то красочном, сказочном, далеком от реальности и… свободном. Юный художник фиксировал эти впечатления в карандашных рисунках, которые впоследствии получили свое развитие. Впервые серьезно к теме цирка Зураб Церетели обратился, завершая обучение в Тбилисской академии художеств в преддверии дипломной работы: «Я искал форму и выбирал из нескольких тем: или цирк, или Чарли Чаплин, или “Песнь о Тбилиси”. Остановился на “Песни о Тбилиси”», — вспоминает Зураб Константинович. Тем не менее до сих пор цирковые мотивы занимают значительное место в его творчестве.

Мастер и сегодня утверждает: «Для меня цирк — это свободная пластика, движение!». Цирковые мотивы звучат в его многочисленных работах, выполненных в разных техниках — живописи, графике, скульптуре, эмали. Примечательно, что по прошествии лет детское восприятие цирковой стихии сохраняет для художника свою притягательность. Цирковые образы из детства навеки запечатлелись в его произведениях, а былые впечатления остаются питательной средой для творческого импульса. Со временем цирковые мотивы перерабатывались и по-новому интерпретировались, в результате сложился круг излюбленных персонажей и сюжетов.

Одним из первых на холсте был написан клоун. К сожалению, эта работа начала 1960-х с годами затерялась, и теперь нет возможности проследить, как менялась со временем трактовка этого образа. Однако можно предположить, что главным отличием первого изображения клоуна от тех, которые сегодня экспонируются в залах Галереи искусств на Пречистенке и Музея-мастерской на Большой Грузинской, является прежде всего цвет. Церетели — художник-колорист. В Грузии он с детства впитал глубокие, сочные краски, которые природа и предметы приобретают под воздействием всепроникающих солнечных лучей. Процесс покорения цвета шел постепенно, художник словно проверял его глубинную звучность, нащупывал возможности цветового соседства, соотносил цветовые звучания с композицией, формой, ритмом. Это наглядно видно при сравнительном анализе живописных полотен Церетели в его мастерских — в Багеби (Тбилиси), где хранятся полотна 1970 — 1980-х годов, и в Москве.

В теме цирка цвет наряду с пластикой — изначально важнейшая составляющая. «Когда (в юношеском возрасте) мы стали ходить в цирк, у меня появился интерес как у художника — к оформлению, краскам, цветам, — говорит Церетели. — Навсегда запомнились клоуны в ярких костюмах, каждый обязательно с каким-то необычным элементом. Поражала их расцветка, веселая, озорная, включающая то квадратики, то цветочки, все разного цвета. Но уже тогда мне было понятно, что убери хоть один из этих компонентов, и образ клоуна распадется, перестанет существовать…» Эти слова художника, даже спустя полвека, могут послужить подписью к четырем крупномасштабным полотнам (все — 2012 года, коллекция Музея-мастерской) с обобщающим названием «Из серии ”Цирк”» (при этом два из них все же имеют конкретные названия — «Ната и Монти» и «Валя и Конти»; Конти и Монти — герои клоунской серии Церетели 2007 — 2009 годов).

В центре композиции каждого холста — фигура клоуна в рост в красочном костюме. На одних полотнах он изображен с друзьями, на других — в одиночестве. Клоун словно красуется перед зрителем, демонстрируя свой костюм. Воображение, фантазия и память художника будто пришли к консенсусу и сотворили образ, запавший в память. Облик одинокого клоуна, который стоит фронтально к зрителю, облокотившись на кадку с цветами, дает возможность рассмотреть все элементы костюма. Красный с малиновым комбинезон с карманами и заплатками квадратиками, пришитыми нарочито крупными стежками, широкие рукава блузы, затейливо орнаментированной цветочным узором, разноцветные башмаки, несоразмерно огромный красный бант-бабочка, клетчатая кепка, из-под которой выглядывают кудри растрепавшегося парика, яркий грим, неизменный клоунский нос. Художник демонстрирует свое умение сочетать несочетаемое, сопрягать контрасты, добиваясь гармонии и ясности. Легендарный клоун Леонид Енгибаров утверждал: «Клоун — не профессия, это мировоззрение». От клоуна, помимо чисто цирковых навыков и умений, требуется философское осмысление действительности и умение донести его до публики. Это качество, присущее большим артистам, привлекало Церетели не только на манеже цирка, но и в кино. Так появился в его творчестве образ Чарли Чаплина, некогда, кстати, ученика циркового училища. «Чарли Чаплин — фантастический человек, — говорит Церетели. — Я выбрал его, потому что понравились его пластика, движения, мимика.

Все время открываю его характер…» Но в разгар беззаботных клоунских трюкачеств бродяжка Чарли умел посмотреть в зал такими грустными глазами, что смех моментально замирал. «Насмешливый мудрец c глазами печального ребенка», сказал бы Л. Енгибаров. Пластикой тела и мимикой лица артист сумел выразить душу «маленького человека». Работы Церетели, посвященные Чарли Чаплину, передают множественные грани творчества этого артиста. Каждое произведение художника, не будучи портретом артиста в привычном смысле слова, раскрывают его суть, внутренний мир творца, приоткрывают тайну человека. В произведениях Церетели бродяга Чарли остается комичным внешне, но внутренне трагичным, его глаза смотрят на зрителя с глубокой грустью (например, «Оп-хоп», 2005, Галерея искусств). Картина передает ощущение одиночества, которое преследовало Чарли Чаплина на протяжении долгих лет: человека, которого узнавали на улицах и которым восторгался весь мир, мало кто понимал в повседневной жизни («Всегда сам с собой», 2005, холст, масло, Галерея искусств; «Слезы одиночества», 2002, бронза, собрание художника).

В Музее-мастерской Церетели и Галерее искусств Чарли Чаплину посвящены целые залы. Со временем этот образ стал не только темой отдельных произведений, но и фрагментом живописных, графических и эмальерных работ. Сплав воспоминаний и новых впечатлений, наслоения культурных слоев памяти по воле художника обретают свою зримость на бумаге и холсте, и в них часто находится место трогательной фигурке героя Чарли.

Часто цирковая тема возникает в работах Церетели опосредованно, как отголосок воспоминаний. Так, о гимнастической пирамиде акробатов напоминают нагроможденные друг на друга домишки, о клоунах — пластика какого-то героя, о жонглерах — атрибуты некоторых портретов, о цирке — произведения с изображением «братьев наших меньших» — птиц, петухов, собак, рыб, осликов, лошадей, бабочек, тигров… Они всегда выглядят послушными воле дрессировщика. У Церетели животные всегда живут на условиях полного равноправия с главными героями, а порой и сами ими являются (например, «Бой петухов», 2010, бронза, или «Дарли и Дора», 2008, эмаль).

Среди героев серии круглой скульптуры «Горожане» (2004– 2005, бронза, Галерея искусств), посвященной жителям старого Тбилиси, также присутствуют цирковые персонажи («Скрипач», «Эквилибрист» и «Клоун»). Они наделены всеми атрибутами клоунады: у скрипача в руках скрипка без смычка, клоун стоит на шаре одной ногой, а другую, голую, выставил вперед. На его лице искреннее добродушие. Образ клоуна в несоразмерно больших туфлях с загибающимися носами — чуждость его этому миру. В скульптуре «Эквилибрист» нарочито фактурная, неровная поверхность бронзы передает напряжение персонажа, сохраняющего равновесие. Герой стоит вверх ногами на качающейся доске, на ноге он удерживает раскрытый зонт. Ажурная вязь зонта придает скульптурному изображению изящную и непринужденную легкость.

На фасаде Музея-мастерской художника на Большой Грузинской также присутствуют фигуры клоунов. На наш взгляд, их нахождение здесь позволяет говорить об отождествлении, хотя бы частичном, художника себя с образом клоуна. У этих клоунов в разноцветных костюмах разноцветные пальцы, словно испачканные в краске… Для клоуна главное — маска. Под ней всегда можно скрыть усталость, горечь, разочарование. Она же создает и ореол тайны — никто никогда не узнает истинного настроения. А еще за маской скрыт колоссальный труд. Так и у художника, творящего произведения, исполненные радости. Никто и никогда не узнает, какова цена этого праздника.

​ДИ №1/2014