ДИ. За несколько дней до открытия выставки номинантов премии «Инновация» планировался круглый стол «Художественные премии в России. Награда или провокация». Ты был организатором этого проекта. К участию в круглом столе были приглашены Михаил Мидлин (премия «Инновация»), Валентин Дьяконов (личная премия), ты (премия «Соратник») и Татьяна Сахокия (премия Кандинского). Но ни выставка, ни круглый стол в силу определенных причин не состоялись. Вопрос так и повис в воздухе — так награда или провокация? Награда за что и провокация чего?

Антон Литвин. Идея круглого стола возникла как реакция на события вокруг «Инновации» — я говорю о пресловутой истории с «Войной». Но мне это показалось симптоматичным, поскольку в очередной раз стало очевидным, что премиальная система российского искусства не работает. Свидетельство тому — постоянные претензии, которые возникают в момент объявления номинантов, лауреатов, победителей. А поскольку я активный участник премиального процесса, я счел правильным инициировать эту дискуссию, собрав за одним столом представителей всех ведущих премий в искусстве в России: государственной — «Инновация», частной — Кандинского, общественной — «Соратник», личной — Дьяконов. Хотелось услышать, что они сами думают об этих претензиях. являются ли эти претензии для них существенными, актуальными или они воспринимают их как бэкграунд, который не стоит принимать во внимание? В уставе каждой премии прописано, что они участвуют в художественном процессе. Но насколько это соответствует действительности? И главное, кому премии больше нужны — организаторам или художникам?

ДИ. Молодым и не особо известным художникам, надо полагать, нужны, поскольку могут реально повлиять на их дальнейшее продвижение. А вот состоявшимся… Большинство из них твердят, что премия — это ерунда, и ни о чем она не свидетельствует. Однако же самовы-двигаются на премию Кандинского.

Антон Литвин. Как раз именитые художники и не участвуют в самовыдвижении на Кандинского. А тех, кто участвует, выдвигают галереи. И это понятно. Здесь заложен бизнесобразующий вектор. Но в то же время если этого не делать, возникнет угроза деградации премии, так как в этом случае она станет молодежной либо маргинальной, несмотря на заявленный суперприз — сорок семь тысяч евро. Это серьезная сумма. И ясно, что она не может достаться по статусу неизвестному или малоизвестному художнику. Это тупиковый путь. И мне хотелось услышать, что думают по этому поводу организаторы Кандинско-го и есть ли у них стратегия развития премии. Потому что на данный момент это никак не читается. Да, они привлекли спонсора, но тогда возникает вопрос: с кем вы, работники культуры? С художниками или со спонсором? А если учесть, что участвуют не все художники, формирующие художественную ситуацию, то вопрос: чему служит премия? В случае же с «Инновацией» прямо противоположная история — претендентов выдвигают члены экспертного совета и жюри, которые, в свою очередь, понятно каким принадлежат институциям и какие задачи решают. Не говоря о том, что там все, как в лучшие времена, по разнарядке — столько-то должны получить регионы, столько-то Москва, молодые и так далее. То есть очень бюрократизированная схема. И ситуация с «Войной» заострила все эти проблемы.

ДИ. Да, они никем не ангажированы, но экспертный совет проголосовал за них единогласно. У группы «ESCAPE», в состав которой ты входил, в 2003 году произошла похожая ситуация. В том плане, что вы были никем не ангажированы, но стали первыми лауреатами первой отечественной премии в области современного искусства «Черный квадрат».

Антон Литвин. Тогда было ощущение другое. Да и рыночный механизм еще не работал. Сумма премии была несущественна, особенно если разделить ее на четверых, и мы были реально неангажированной командой, поэтому все принималось за чистую монету. Но вполне возможно, что мы были пешками. Типа «так не доставайся же ты никому». Не смогли договориться или, чтобы никого не обидеть, решили: пусть тогда премию получит ничья команда. В принципе это возможно. Но нам было приятно — вошли в анналы истории хоть каким-то боком.

ДИ. Да, первым всегда обеспечено место в истории.

Антон Литвин. В этом смысле первый Кандинский был прекрасен. В отличие от последующих.

ДИ. Зато церемония выглядит все презентабельнее и презентабельнее. я об экспозиционном решении.

Антон Литвин. Это вопрос дизайна, а не художественной сущности. Словом, возникает ощущение, что организаторы и премии Кандинского, и «Инновации» не отдают себе отчет, какое место они занимают сегодня, как и куда собираются развиваться.

ДИ. Хотелось бы вернуться к подзаголовку несостоявшегося круглого стола — «Награда или провокация».

Антон Литвин. Это связано с вопросом, который, думаю, интересует не только меня — закладывались ли скандалы в механизм продвижения премии? Считать, что победа Беляева-Гинтовта на втором Кандинском была просто кем-то проплачена, неинтересно. Хочется увидеть какой-то масонский заговор. Ведь победу Осмоловского на первой премии многие восприняли как вызов. Так, может, организаторам захотелось усилить эффект?

ДИ. Ну да, а организаторы «Инновации» подумали: что же это мы отстаем? И замутили с «Войной». Потому что приглашать куда бы то ни было «Войну»…

Антон Литвин. я долго думал об этом и, несмотря на все мое уважение к Арсению Сергееву, выдвинувшему «Войну», понимаю: то, что он сделал, фактически фига в кармане: предложить группу, декларирующую антигосударственную деятельность, в номинанты государственной премии…

ДИ. «Инновация» сейчас позиционирует себя как общественная премия, а не государственная.

Антон Литвин. Да, от нее открестилось министерство культуры, но деньги-то государственные... Но в то же время нет другой премии, на которую профессионалы могли бы их выдвинуть. И Арсения можно понять, потому что проект яркий, как ни относись к группе «Война». Он взбудоражил и не мог быть незамеченным. И профессионал Сергеев правильно сделал, что о нем заявил. Он имеет свое видение вектора развития современного искусства. И естественно, как каждый куратор или искусствовед, хочет быть или первооткрывателем, или проводником некоего тренда. Он очень грамотно, хотя и спекулятивно, воспользовался лазейкой, которая предусмотрена в уставе «Инновации».

ДИ. Значит, премия все же играет роль?

Антон Литвин. Нет, премия только подводит итоги. Она никоим образом не формирует процесс.

ДИ. А премия «Соратник» объективна?

Антон Литвин. Про объективность — сложный вопрос. Потому что и моя выборка недостаточно репрезентативна. Хотя набрать сто человек актуальных художников не так-то просто, особенно если еще вычесть тех, кто отказывается голосовать по каким-то причинам, тех, кто в этом году не выставлялся и не был активен. И в «Соратнике» тенденция, кстати, тоже идет к омолаживанию, что волей-неволей приводит к перекосу.

ДИ. А почему художники отказываются?

Антон Литвин. Кто-то по этическим причинам. Хотя, я не понимаю, что неэтичного — сказать, что мои любимые художники такой-то и такой-то. Что неэтичного в признании, уважении и дружбе. В уставе премии «Соратник» прописано, что голосуют не просто за художников, чьи выставки понравились, а за тех, с кем ты пластически и эстетически близок. Художник может даже и не выставляться в этом году. Но ты с ним общаешься — он на тебя влияет. Ты на него влияешь…

ДИ. А насколько искренни эти голоса? Художники же, как правило, верят только в себя. Здесь какое-то внутреннее противоречие должно возникать. Может, не у всех, но у многих.

Антон Литвин. Да, в первые годы это было заметно. Многие голосовали сами за себя. И это выглядело, с одной стороны, правильно, потому что кто твой самый главный соратник, как не ты. А с другой, конечно, выглядело комично. Со временем художники это поняли и в основном перестали голосовать сами за себя. Мало кто варится в собственном соку. Но если ты с кем-то общаешься, дружишь, мне кажется, совершенно естественно, что это и есть твой круг общения. И попытки очертить его в более общем виде, выявить фигуры наиболее влиятельные, векторообразующие стали социальной задачей. я для себя формулирую премию «Соратник» не как художественный проект, и не как бизнес-проект, а именно как социальный проект. Интересно сравнивать итоги разных лет. Премия «Соратник» единственная, где открыты результаты. Мне казалось это принципиально важным, потому что только это и помогает понять, кто, собственно, выводит человека из номинантов в лауреаты. Не для того, чтобы он потом их благодарил, а потому, что это помогает выявить доминирующую эстетику и этику этого периода. Именно это интересно. Поэтому на майках, которые мы дарим, написано не имя самого лауреата, а тех, кто за него голосовал. Таким образом, человек носит на себе круг своих в данном случае не поклонников, а тех, кто его ценит и уважает. Мне кажется, для художника это более важно. Каждый считает себя гением — это понятно, но когда не только ты один так считаешь, но и еще десяток других, это гораздо приятнее. И я считаю, что непрозрачность «Инновации» и премии Кандинского не является стимулирующим развитие фактором. Более того, поскольку круг арт-сообщества довольно узок, все равно в кулуарах доходит, кто за кого голосовал, кто с кем поругался, подрался и т.д. И это при официальном молчании еще более усугубляет ощущение деления какого-то пирога. То есть к реальной художественной ситуации эти премии не имеют никакого отношения. Премии живут словно в аквариуме и всплывают раз в год для того, чтобы собрать сливки или свои дивиденды и весь год на это жить — выставками, именами, продажами, процентами. Соответственно в их интересах сделать это максимально громко. Вот почему и возникает вопрос — насколько эти скандалы запрограммированы?

ДИ. Ответ предсказуем — не запрограммированы. А что касается кристальной честности, деньги всегда должны откуда-то поступать.

Антон Литвин. Да, в России те, кто платят деньги, считают, что имеют право влиять. Но я все же тешу себя иллюзиями, что наступит время, когда будут фонды, которые доверяют профессионалам и нанимают их не только для того, чтобы деньги с ними «распилить», а для того, чтобы создать качественный продукт и действительно участвовать в процессе. И если эти фонды появятся, то вполне возможно, что появится и честная премия. А пока у нас период дикого художественного премиального бизнеса…

ДИ №3/2011