Впервые об этом проекте мы услышали ровно три года назад, когда летом 2010 года брали у художника интервью. Рассказ Брускина о том, как он «слепил» персонажей своего знаменитого «Фундаментального лексикона», затем разрушил их и снова восстановил, после чего закопал в землю, а через три года, проведя настоящие археологические раскопки, извлек артефакты, покрывшиеся патиной, химический состав которой исследовали ученые, впечатлял. Идея проекта, по сути, растянувшегося на годы перформанса, нам показалась столь интересной, что мы решили фото одного из артефактов поставить на обложку и стали с нетерпением ждать, когда же увидим «коллекцию» здесь в Москве воочию. Художник как раз по этому поводу вел тогда переговоры с некоторыми художественными институциями. Ждать пришлось долго. Однако поговорка «все к лучшему» в данном случае оказалась уместной. На тот момент идеями о реконструкции империи еще не были воодушевлены большинство граждан страны, да и «Ударник» еще не превратился в выставочное пространство, а с учетом исторического шлейфа, который тянется за Домом на набережной, частью которого является кинотеатр, лучшей площадки для демонстрации проекта о закате советской империи, пожалуй, не найти. Но вот все совпало: место, время, проект.

Наверное, можно было бы рассматривать «Коллекцию археолога» вне тех неоконсервативных настроений, которые охватили современный мир, заставляя народы испытывать «ностальгию по настоящему» и в своем стремлении в будущее «влипать» в чужое и свое прошлое. Но в этом случае нам придется констатировать, что «коллекция» включает артефакты цивилизации, которая погребена окончательно, подобно цивилизации майя или загадочной Атлантиды. И соответственно представляет исключительно археологический интерес. Однако обретя объем и выйдя в пространство, персонажи «Фундаментального лексикона» лишь симулируют советскую парковую скульптуру, являясь порождением исключительно нашего времени.

«“Коллекция археолога” — это исследование того, как рождаются, бытуют и превращаются в руины культурные, исторические и идеологические мифологии. И как руины, в свою очередь, становятся истоком новых мифологий», — говорит художник о своем проекте. По сути, Брускин предлагает интерпретацию истории через эстетическую практику или как эстетической практики.

Когда художник работал над «Фундаментальным лексиконом», казалось, что Советский Союз вечен. Но поскольку «Карфаген должен быть разрушен», он был разрушен. И «лексикон» распался на буквы, отдельные слова, обрывки фраз — артефакты рухнувшей империи, готовые при необходимости послужить строительным материалом, то бишь идеологемами для новых поколений имперски настроенных граждан. Конечно, их используют не все, а лишь фрагментарно, цитатно, да и цитировать будут, фильтруя, ампутируя начало фразы или ее окончание. Вот так и Брускин предлагает ангажемент в тот или иной свой проект не сразу всей труппе, а выборочно. Поучаствовать в «Коллекции археолога» чести удостоились 33 персонажа — по числу букв в русском алфавите.

Однако все то, что мы видим на выставке, — инсценированная и инсталлированная документация. Главное же — сам перформанс. А вернее, реэнактмент, но только наоборот. В том смысле, что если в современной художественной практике реэнактмент — это историческая реконструкция эпизодов национальной истории, обычно воспринимаемых обществом как травматические, к которой прибегают политически ангажированные художники с целью возбуждения общественных дебатов, то в данном случае это реконструкция событий, еще не произошедших. Идея проекта у Гриши Брускина возникла после того, как он представил себе, что по прошествии значительного времени археологи будущего раскопают культурный слой… нет, не советской эпохи, а нашей, обзаведшейся приставкой «пост», готовой сменить ее на «нео», сущностно сохраняя при этом корень. Раскопают и, надо думать, все про нас поймут. Артефакты окажутся псевдо-артефактами. Скульптуры травмированы и сброшены с пьедестала… Кого-то это огорчит, кого-то обрадует, но и наша эпоха непобедившего социализма придет к своему концу. И поскольку, как заметил Гегель, философское осознание эпохи происходит по ее завершении, Брускин и пытается инсценировать это завершение.

Характерная особенность реэнактмента — значительная временная дистанцированность от реконструируемых событий. И художник дистанцируется подобно беньяминовскому ангелу: из воображаемого будущего смотрит на настоящее, которое с позиций будущего оказывается прошлым. И одновременно он, как обычный человек, из настоящего заглядывает в будущее, основываясь на опыте прошлого. В конечном счете не так уж безосновательны теории, согласно которым эти модусы существуют одновременно. Или точнее, «прошлое и будущее не существуют иначе как в мире, они существуют в настоящем» (Морис Мерло-Понти).

И в этом настоящем мы ходим по бывшему кинотеатру — самой авангардной по архитектурному решению части «Дома правительства». Один из залов затемнен и согласно замыслу художника стараниями архитектора Бориса Бернаскони превращен в археологический раскоп. Мы всматриваемся в «останки» то ли персонажей «Фундаментального лексикона» («Счастливое детство», «Бюрократ», «Пограничник», «Автомат Калашникова» и т.д.), то ли жителей Дома на набережной — представителей советской элиты: ученых, партийных деятелей, героев Гражданской войны, Социалистического Труда и Советского Союза, старых большевиков, выдающихся писателей, а также законспирированных чекистов и их осведомителей (во второй половине 1930-х из двух тысяч жильцов 700 были репрессированы). На экранах мелькают фрагменты документального фильма американского продюсера и режиссера Шеннона Ниеуса о процессе создания проекта — литье металла, раскопки, молекулярное исследование бронзовых скульптур.

От здания, спроектированного Борисом Иофаном, открывается вид на Кремль и Болотную площадь. В Кремле участники съезда Общероссийского народного фронта, который теперь зовется «Народный фронт — за Россию», скандируют имя лидера и прозревают в будущем империю, на Болотной, хотя с лидером не определились, но тоже за Россию и за то, что «Карфаген должен быть разрушен». Фрагменты похороненного лексикона подобно ожившим призракам бродят по Каменному мосту, участвуя в закладке нового фундамента. Но взор ангела истории, гонимого ветром из рая в будущее, по-прежнему обращен в прошлое — к руинам.

ДИ №4/2013