Ирина Кулик. В Москве существует много институций современного искусства. Какое место занимает среди них Московский музей современного искусства, каково его кредо? Чем он принципиально отличается от других институций?

Василий Церетели. Мы единственный музей, который занимается изучением только и исключительно искусства двадцатого — двадцать первого веков. В нашем собрании есть работы авангарда начала прошлого столетия, и мы активно формируем коллекцию произведений последних двадцати-тридцати лет, собираем, сохраняем, изучаем, реставрируем и показываем произведения именно этого времени.

Мы муниципальный московский музей, но коллекция у нас всероссийского масштаба. Потому у нас есть возможность делать, например, биеннале молодого искусства совместно с ГЦСИ. Мы энергичны, мобильны, регулярно меняем постоянную экспозицию, работаем с новыми кураторами. Ведь музей — это не только архив искусства, но и площадка для эксперимента. Это лаборатория, в которой все время бурлит жизнь. Коллекция — только часть пазла, который куратор может использовать для аналитических исследований. У нас есть четкое видение того, что мы делаем: не только план на пять лет, но и понимание целей: популяризация наших художников. При организации выставки стараемся исполнить все пожелания художника, привлекать наиболее квалифицированных специалистов для организации экспозиции. Кураторам, которые глубоко знают проблематику, также стараемся помочь, предоставляем инфраструктуру для реализации проекта. Мы занимаем свою нишу: собираем коллекцию новейшего российского искусства, это наша специализация.

Ирина Кулик. Одна из насущных сегодняшних проблем — как представить российское искусство в международном контексте. Есть много коллекций отечественного искусства, но нет ни одного музея, где можно соотнести работы Уорхола и Дали с творчеством наших художников. Это проблема бюджета?

Василий Церетели. Решение этого вопроса связано со строительством федерального музея, если в его концепцию будет заложена идея формирования собрания не только отечественного искусства, но и международной коллекции. В переданной Людвигом в Русский музей коллекции есть и Уорхол, и Баскиа, и другие авторы мирового искусства двадцатого века. На 3-й Международной московской биеннале ее куратор Мартен создал такой диалог зарубежных и российских художников, и работы Хаима Сокола, Дмитрия Гутова и Ивана Чуйкова не проигрывали в сравнении с художниками-иностранцами. Наш музей тоже восполняет этот дефицит широкого контекста: мы проводим международные выставки, но деньги стараемся тратить на закупки произведений наших художников. В формировании коллекции мирового искусства должны участвовать корпоративные и общественные фонды.

Ирина Кулик. Во время бурного обсуждения концепции такого федерального музея с коллекцией мирового искусства было предложение слить ГЦСИ и ММОМА.

Василий Церетели. Эти две институции слишком разные, ГЦСИ — федеральная структура, одна из его главных задач — делать в регионах больше выставок и образовательных программ, мы — городской музей. Конкуренция возникает только при приобретении работ в коллекции, в остальном мы дополняем друг друга, развиваем общую ситуацию. У нас только сейчас формируются галереи, музеи современного искусства, институциональные отношения, в Европе это происходило после вой-ны. Весь мир сегодня уже на другом витке. И начинать формировать коллекцию мирового искусства следует не с мэтров, которые есть во всех мировых музеях, а с новых имен и строить коллекцию мирового искусства двадцать первого века, в которой на равных будут представлены и отечественные, и зарубежные художники. Через тридцать лет многие из них станут классиками, и чем быстрее мы начнем формировать такую коллекцию, тем сильнее будут позиции нашей страны в культуре будущего. За шестьдесят миллионов долларов можно, конечно, купить одного Бэкона, а можно сформировать прекрасную коллекцию российского или значительную часть коллекции современного китайского или индийского искусства, которая привлечет в музей и профессионалов, и зрителей со всего мира.

Ирина Кулик. Неизбежный вопрос — крайне напряженные отношения современного искусства и общества. Какова роль музея в том, чтобы этот конфликт наконец снять, научить не бояться современного искусства и не видеть в нем врага?

Василий Церетели. Такие конфликты, как, например, тот, что произошел в Эрмитаже, беспрецедентны. Эрмитаж — высочайшая инстанция, определяющая планку для всех музеев. Его сотрудники очень давно занимаются просвещением. И когда музей такого уровня делает выставку, например, братьев Чепменов, то это признание искусства этих художников высшим арбитром, решения которого обжаловать нельзя. У нас же еще в ходу социальные технологии, когда оперируют мнением некоего анонимного народа, который всегда прав, а это неприемлемо. Есть музей, профессиональное сообщество, образованные люди, и нельзя, не зная истории искусства и языка современного искусства, мешать работе музея. Или, например, мы наблюдали суд над Ерофеевым, во время которого учитывали мнения лишь тех людей, которые не имеют отношения к искусству. Поэтому очень важно образовывать зрителя, учить не бояться того, чего он не знает. А с незнанием искусства сталкиваешься постоянно. Многие даже «Черный квадрат» Малевича не считают искусством.

Ирина Кулик. Как вы сотрудничаете с министром культуры? Можно ли изнутри влиять на ситуацию?

Василий Церетели. Владимир Мединский создал Общественный совет, в котором работают наши коллеги, с которыми у нас общий язык, мы с ними прекрасно взаимодействуем. Если и была проблема, то в том, что культура занимала последнюю строчку в бюджете. А без культуры невозможно построить общество, способное двигаться вперед.

Но культурные институции нуждаются не только в деньгах, нужны и структурные изменения для эффективной работы. Например, необходимы новые законы: с восьмидесятых годов не менялись инструкции по хранению предметов искусства, а за это время появилось огромное количество новых материалов, техник, видов произведений. Многие учреждения культуры занимаются только хранением коллекции. Нужен другой подход — делать интересные выставки, образовывать зрителя, издавать книги. Но кроме вопросов, порождающих дискуссии, таких как взаимоотношения современного искусства с церковью или активными противниками современного искусства, есть более насущные — например, доступность культуры. Казалось бы, в Москве нет такой проблемы, все вроде бы работало, но пришел Сергей Капков, и через некоторое время произошли большие изменения: реорганизованы общественные места и выставочные залы — «Манеж», «Музеон», парк Горького, другие парки, музеи раз в месяц работают бесплатно, по четвергам муниципальные музеи открыты до девяти часов вечера...

Ирина Кулик. Есть ли опасность идеологического влияния министерства на учреждения культуры?

Василий Церетели. С идеологической точки зрения никто из департамента культуры не вторгается в работу музея, нет никакой цензуры и никакой партийной линии. Одна из задач музея — выстраивать диалог, дискуссии по разным общественным вопросам. На выставке Олега Кулика «Верю», с которой открывался Винза-вод в две тысячи седьмом году, такой диалог был выстроен. Перед открытием Кулик провел несколько дискуссий, в которых приняли участие представители разных сообществ и деятелей церкви, и диалог стал возможен. Но у каждого человека и у музея тоже есть самоцензура — ограничение. Не все можно показывать.

Ирина Кулик. Что вы никогда не покажете в музее?

Василий Церетели. Есть закон, в котором четко прописано, чего нельзя показывать, порнографию например. Я не приемлю оскорбительных вещей, насилия. Сложно сказать, какие именно работы я бы не выставил. Нужно понимать контекст нашей культуры, в которой представлены разные конфессии. Неприемлемы политические выставки, пропагандирующие какие-то партии.

Ирина Кулик. Во главе музея стоят два художника. Насколько ваши пристрастия влияют на формирование коллекции?

Василий Церетели. Музей не авторский, наши пристрастия ни на что не влияют, иначе мы не получили бы премию «Инновация» за выставку музейной коллекции, экспозицию которой делал Юрий Аввакумов.

Ирина Кулик. Как придумываются темы таких выставок работ из фондов?

Василий Церетели. Хронологические выставки обычно быстро становятся неинтересными зрителю. Всю коллекцию сразу показать невозможно, поэтому эффективнее делать экспозицию с хорошей кураторской идеей, демонстрировать ее в течение нескольких месяцев, сопровождая каталогом. Это дает возможность кураторам, в том числе молодым, проявить себя. На основании тысяч работ коллекции можно сформировать выставку на любую тему. На первой тематической экспозиции «От шту-дии к арт-объекту» было интересно анализировать движение от академического рисунка к актуальным практикам. Экспозиция «Особняк, гимназия, клиника, музей» родилась в диалоге с Юрием Аввакумовым, выставка помогла нашему зданию на Петровке, сложному для экспозиций, получить второе дыхание как выставочному пространству. Было интересно делать интерактивную выставку для детей «Если бы я только знал», она давала возможность в процессе игры понять, что такое современное искусство, а родителям проводить время с детьми в музее. Выставку Ок-саны Саркисян «Женское искусство» предложили кураторы. Мы помогли ее организовать и предоставили много работ из коллекции. Идеи рождаются в диалоге с кураторами. Музей — это лаборатория новых идей и предложений. Интересно было сотрудничать с Дмитрием Озерковым, который, имея опыт работы в Эрмитаже, предложил свое понимание нашей коллекции. Но кроме доверия к куратору, его опыту важное значение имеют острота, неожиданность его предложения, которое дает возможность по-новому увидеть и музей, и его коллекцию, и то, что происходит в современном искусстве.

Ирина Кулик. Насколько комфортно музею существовать на нескольких площадках?

Василий Церетели. Организовывать работу на четырех площадках довольно сложно. Здания, в которых расположен музей и экспонируются выставки, — памятники архитектуры, они не всегда удобны, в некоторых нет лифта. Дэмиена Херста здесь не выставишь: нет больших пространств. Индустриальные здания для этого удобнее — они открыты для любого сюжета. Музей — градообразующая институция. Он должен быть местом доступным, продуманным, приятным для посещения и иностранцами, и жителями города. Москва нуждается в таком месте, и новое здание, специально возведенное для музея, станет важным вкладом в культуру, его коллекция в таком виде будет адекватно восприниматься благодаря архитектуре. Четыре здания нашего музея не очень легко посетить за один день, и зрителю приходится выбирать между проходящими у нас выставками.

Ирина Кулик. Каковы планы на ближайшие годы?

Василий Церетели. Вспоминаю, что сначала мы предполагали занять выставками все здание на Петровке. Но у нас замечательная коллекция, и нам важно показывать ее и развивать, поэтому мы продолжим делать долговременные выставки работ из нашей коллекции в виде постоянной экспозиции, каждый раз привлекая новых кураторов для ее формирования. К пятнадцатилетию музея готовим новую выставку, и надеюсь, она станет сюрпризом. Музей планирует собирать коллекцию международного молодого искусства, основываясь на своем видении основных процессов. В Центре Помпиду мы знакомимся с французской интерпретацией искусства прошлого века, и это интересно. Очень важно, чтобы в Москве были представлены новое искусство, наше видение его развития и тенденций, новые имена, в том числе международные, чтобы знакомить с нашим прочтением этих процессов. Мы будем развивать молодежную биеннале, она сейчас выходит на новый уровень. Планируем также расширять издательскую программу, комплектовать библиотеку для школьников и студентов, научно-исследовательскую лабораторию. Предполагаем также больше делать международных и региональных выставок.

Ирина Кулик. Собираетесь ли показывать музейные программы в регионах?

Василий Церетели. Да, мы будем развивать программу журнала «Диалог искусств» «Репетиция музея», а также участвовать в программе обменных выставок между музеями России, таких как, например, обменная выставка работ из коллекции Самарского областного художественного музея и работ Нико Пиросмани из нашей коллекции.

Ирина Кулик. Чего вам в искусстве не хватает, каких тенденций, каких художников?

Василий Церетели. Меня интересует социальное искусство, связанное с переживаниями человека, его проблемами. Исследование этих проблем может внести что-то новое. Мне кажется, своевременным было бы появление нового реалистического, социально направленного искусства. И очень важно образовывать общество и воспитывать его вкус.

ДИ №3/2013