ДИ. На выставке соседствовали авторский комикс и масскультовый. Ты чувствовал себя комфортно в этой ситуации?

Георгий Литичевский. я довольно прохладно отношусь к мейнстримовскому комиксу, но здесь было интересно взглянуть на него не как на индустриальную продукцию, а как на то, что делалось вручную. И у этого есть свой шарм.

ДИ. Наши художники, работающие с комиксом, отличаются от западных?

Георгий Литичевский. Можно сказать, что нет. У того же Гоши Острецова стиль достаточно интернациональный. Непосвященный сразу и не поймет, что это русский автор. Или Пахом. С одной стороны, он очень русский, а с другой — если отвлечься от русского текста в его комиксах, вполне мог бы быть и немецким художником. Но то, что это не американский автор, очевидно. Наших авторов отличает работа с деталью, какая-то эмоциональность, отсутствующая в американском искусстве. Но сказать, что это исключительно русское, я бы уже не решился. Да, русское, но как часть европейской культуры. Мы начинаем делать интернациональное искусство. Со своей интонацией, но без радикальных отличий. Мы перестаем быть экзотическим искусством. Хотя есть спрос на экзотику и есть художники, которые с этим работают, но среди комиксистов таких нет.

ДИ. Как прошел аукцион? Среди покупателей было больше наших или…

Георгий Литичевский. Иностранцев. Именно поэтому из коллекции Донасьена мало что ушло. Иностранцам не были нужны американцы и европейцы. Все-таки, как мне кажется, работала логика приобретения культурных сувениров. Но как сказал Донасьен, он не расстроен, потому что для него важен не коммерческий аспект, а пропаганда комикса в России. Мы все еще страна, в которой комикс явление более, чем маргинальное.

ДИ. Виктор Ерофеев в одной из своих статей, размышляя, почему комиксы здесь непопулярны, дает довольно оригинальный ответ: потому что Россия сама по себе страна комиксная. Твоя версия?

Георгий Литичевский. Да, это проблема. Но никто толком не знает, почему в России так плохо обстоят дела с комиксами.

ДИ. Хотя это удивительно. Россия — страна литературоцентричная. Наше изобразительное искусство в подавляющей массе имеет литературную подоплеку. А комикс, по сути, рассказ. Казалось бы, никаких проблем возникать не должно, но… Странная ситуация.

Георгий Литичевский. Страна у нас действительно гипертекстуальная. Во второй половине девяностых я рисовал комиксы для журнала «Место печати», довольно элитарного, связанного с художественными кругами. И я помню, как критик и теоретик искусства Екатерина Бобринская, писавшая о московском концептуализме, где, как известно, важен текст, отзывалась о моем комиксе, что она не знает, как к этому относиться: у нее рябит в глазах, трудно воспринимается, и она не приветствует это очевидное смешение текста и изображения. Она сказала: если я читаю, то я предпочитаю читать, если смотрю — смотреть. Многие хотят видеть либо историю, либо картинку. Но постепенно происходит приобщение публики к комиксам. Есть два фестиваля — «Комиссия» в Москве и «Бумфест» в Петербурге.

ДИ. А как обстоят дела с комиксом в других странах?

Георгий Литичевский. Россия в этом плане не уникальна. Да, Соединенные штаты считаются комиксной империей, но в Европе все неравномерно. Во Франции и Бельгии комикс процветает, а в Германии он вещь экзотическая. Там проводится несколько фестивалей комикса, но в них участвуют в основном франко-бельгийские и американские авторы. Немцы выражают себя в других видах искусства. Есть несколько немецких комиксистов, но они популярны преимущественно в Германии, в субкультурном круге. В Англии и Италии есть любители комиксов и там проводятся соответствующие события, но более-менее преуспевшие итальянские авторы предпочитают жить во Франции. Да, на Западе ситуация лучше, но мы, глядя из России, ее несколько идеализируем. Ведь даже для Америки комикс что-то маргинальное.

ДИ. Что касается популярности комикса в Америке, то здесь немалую роль сыграли поп-артисты. Рой Лихтенштейн…

Георгий Литичевский. Да, Рой Лихтенштейн ввел комикс в пространство музейного искусства, но, с одной стороны, прославил его, открыв ко-миксную эстетику, с которой можно работать, а с другой — унизил, поставил на один уровень с банками супа «Кэмп-белл». Он четко определил, что комикс может войти в мир большого искусства, но только если с ним будут произведены некие манипуляции, подобные тем, что совершил он. Комикс стал знаком массовой культуры, низовой и отчасти низшей. А ведь на самом деле комикс — это целый мир, довольно живое явление. Но есть и другие художники, как, например, Раймонд Петтибон, который работает не с условной массовой эстетикой, одним из знаков которой является комикс как таковой, а с индивидуальной, и своей графикой доказывает что не дистанцируясь, не рефлексируя по поводу комикса, а находясь внутри этого мышления, можно достигать выразительности и делать яркое художественное сообщение. Для себя я вижу возможность самовыражения и значимого высказывания, не следуя нормам коммерческого или мейнстримовского комикса, а делая свой авторский, альтернативный вариант.

ДИ. Этот художественный или альтернативный авторский комикс еще называют андеграундным. А кого-то можно считать его пионером?

Георгий Литичевский. Американского художника-иллюстратора, карикатуриста Роберта Крамба. А первым таким прославившимся комиксом можно считать «Американское великолепие», созданный в шестидесятые. Где-то в начале двухтысячных даже сняли одноименный художественный фильм по его мотивам. Но в «Американском великолепии» Крамб выступал только как иллюстратор. Автор же этой автобиографической истории — американский писатель, музыкальный и литературный критик Харви Пикар. Так как Пикар не умел рисовать, он попросил тогда еще никому не известного Крамба, работавшего дизайнером открыток, помочь ему. А после Крамб начинает рисовать уже собственные истории. широко известен его комикс «Кот Фриц». Мне очень нравится его «Mister Natural» — «Мистер Натуральный». Крамб разрабатывает индивидуальный стиль. С апелляциями к старой графике, но в то же время обобщенной и структурированной как комиксная история. я уверен, что Донасьен знает таких авторов, но ему интересно собирать мейнстрим, который тоже по-своему интересен, особенно когда видишь подлинники. Таким образом, комиксный мир делится надвое — мейнстримное и авторское направление. И оба они были представлены на выставке. Конечно, есть еще одна «планета» — дальневосточный комикс, прежде всего японский — манга. Но, признаюсь, в манге я не специалист.

ДИ. я знаю, что многие японские мультфильмы, да и просто фильмы сняты именно на основе комикса. То есть комикс — это как бы тест на популярность истории. Если комикс приходится людям по душе, то есть смысл вкладывать деньги в эту историю — в любом случае окупится. И Голливуд этот прием взял на вооружение. Например, великолепнейший фильм, получивший в 2005 году на Каннском кинофестивале Гран-при «За визуальную заостренность», «Город грехов» Роберта Родригеса...

Георгий Литичевский. …и Фрэнка Миллера, который и является автором трех графических романов из цикла «Город Грехов», по которым снят фильм. Так же как и «Триста спартанцев» Зака Снайдера — экранизация комикса того же Фрэнка Миллера и Линн Варли. У Фрэнка Миллера виртуозность рисования на уровне графики девятнадцатого века, без каких-либо искажений формы, как это, например, свойственно мне, но очень авторски узнаваемо. В Европе яркий представитель такого реалистического комикса — Хуго Пратт. А в Америке Миллер, которому такие «киты» коммерческого комикса, как группа «Марвел», заказывали сделать новую версию того же «Бэтмена». От этого и любители обычного мейнстримовского комикса могут получить удовольствие, и ценители авторского. Но фильмы по комиксам — вещь прекрасная и одновременно опасная. Как фильмы отвлекают от литературы, они способны заслонить и комиксы, из которых происходят. Хотя, конечно, они возбуждают к комиксам интерес. И многие, кто посмотрели «Город грехов» или « Дика Трейси» (фильм, созданный на основе комикса, придуманного Честером Гулдом, режиссер Уоррен Битти), заинтересовываются и мифом, породившим эти фильмы.

ДИ. В детстве я очень любила комиксы про пса Пифа и кота Геркулеса. Во Франции даже выходил журнал детских комиксов «Пиф», где работали многие известные комиксисты, в том числе и Хуго Пратт. Журнал был популярен и в СССР.

Георгий Литичевский. Да, кстати, в коллекции Донасьена есть и подлинные листы про Пифа, и один такой был представлен на выставке!.. В России проблема с переводными комиксами. В комиксе важно все: и история, и рисунок, и то, что называется по-английски леттеринг — писание текстов. Очень важно, чтобы все было сделано вручную. В Америке или во Франции даже в коммерческих комиксах (в приличных комиксах) никогда не увидишь, чтобы реплики в пузырях давались набором. Они должны быть написаны от руки. В России художники почему-то не придают этому значения. Они делают свои рисунки с той или иной мерой мастерства и пренебрегают тем, чтобы от руки вписать реплики. Можно ведь найти кого-то, кто сделает это живым рукописным почерком, но они забивают пузыри набором и тем самым лишают комикс половины жизни. Так искусство комикса превращается в холодную индустрию и на формально-эмоциональном уровне утверждает людей в мысли, что комикс — это действительно ширпотреб. На уровне подсознания считывается, что тебе подсовывают некую индустриальную штуку, а не авторскую.

Комиксы про Симпсонов делают сотни людей, и все вручную. Мэтт Гроенинг (сценарист и продюсер) не скупится и нанимает людей: художник рисует в карандаше, тушевик заливает тушью, (иногда тот, кто заливает тушью, тоже считается главным художником), колористы раскрашивают, и наконец, есть те, кто занимается леттерингом. Приведу примеры. В восемьдесят девятом году мой комикс про Сергея Есенина и Айседору Дункан вышел в миланском андеграундном журнале «Tic». Они нашли человека, который, имитируя мой почерк, от руки на итальянском вписал мои реплики в пузыри. Как-то журнал «Знание и сила» заказал мне написать статью про американского художника и писателя, автора и издателя романов-комиксов Арта Шпигельмана. Вернее, даже не про него, а про его комикс о Холокосте и нацистских концлагерях «Маус: Рассказ выжившего», за который Шпигельман в девяносто втором году получил Пулитцеровскую премию. Комикс имел оглушительный успех, книгу перевели на множество языков. Ему даже была посвящена выставка в нью-йоркском Музее современного искусства. Это очень большой комикс, в двух томах, где все сделано от руки. Я написал статью, и решили дать в качестве иллюстраций несколько страниц. Мы отсканировали американский оригинал, убрали тексты, и я сам от руки вписал реплики на русском. Тогда комикс выглядит живо, адекватно и натурально. Конечно, возможно введение текстов набором, но это должно быть чем-то мотивировано.

ДИ. На твоих выставках комиксы буквально выходят в пространство. Сохраняя комиксную стилистику, ты делаешь объекты, скульптуры. Это связано с попыткой адаптации комикса к выставочному пространству?

Георгий Литичевский. Хотелось бы, чтобы комикс, даже оставаясь субкультурой, расширял ее рамки. Я уверен, что аудитория у комикса может быть шире, чем сейчас. То есть это не только школьники и студенты, которые любят мангу и истории про супергероев. Комикс может быть разным. Я стремлюсь, как можно более плотно вписать его в пространство современного визуального искусства. Что скрывать, многие относятся к комиксу с предубеждением. И в отсутствие возможностей пропагандировать его в виде печатной продукции, я придумываю разные другие способы. В частности, еще в восьмидесятые я рисовал истории на кальке, потом вставлял картинки в рамки и устраивал показы слайд-комиксов во время однодневных выставок, которые были популярны в то время. Я не иду по пути Лихтенштейна и не пропагандирую некую условную эстетику комикса, а даю нечто структурированное как комикс в своей простой, несколько брутальной эстетике, пропагандирую идею комикса. В данном случае в формате не полиграфическом, а экспозиционном. И мне приятно, что от людей, любящих комикс, я тоже стал получать отклики. Попал и на Комиссию и удостоился чести быть привлеченным к участию в петербургском фестивале «Бумфест» в качестве автора персональной выставки в галерее «Анна Нова».

ДИ. Фестивали комиксов, разумеется, необходимы, так как позволяют детальнее познакомиться с предметом — его направлениями, градациями. Но если говорить о положении на равных, то только включение комикса в международные форумы по современному визуальному искусству может означать действительное признание. Насколько это реально? И если да, то как скоро?

Георгий Литичевский. Прогресс есть. У того же Роберта Крамба проходили выставки на площадках, имеющих отношение к серьезному миру искусства. У Раймонда Петтибона был свой собственный зал в 2002 году на «Документе» в Касселе. Конечно, даже на Западе большое искусство не принимает комикс за своего, но уже начинает признавать хотя бы отдельных авторов. Разумеется, индустриальная, массовая продукция туда может попасть только как результат кураторской игры. Но, в конце концов, на Московской биеннале выставляли же поделки африканских художников как нечто экзотическое. Однако возможно и другое. Художники комикса будут выставляться на равных, но для этого они должны быть авторами индивидуального высказывания в жанре комикса. Роберт Крамб добился такого положения. И уверен, что это не единственный пример. я надеюсь, что в России стараются не отставать от всего остального мира, авторы комиксов будут представлены не только на собственных фестивалях, но и начнут попадать на серьезные форумы. Да и на собственном примере я ощущаю какие-то подвижки. Галерея Кати Ираги сделала мою выставку, где были представлены и комиксы. Надеюсь, мы будем продолжать. Более того, она заинтересована, чтобы там выставлялись практически одни комиксы. Еще в девяносто пятом году в галерее XL у меня тоже состоялась выставка комиксов. Но я же делаю не только комиксы. Хотя, может, если бы мне понадобился какой-то бренд или марка, имело смысл на чем-то одном сосредоточиться. Но я играю в рисковые игры человека хаотичного. У меня были выставки комикса и в Берлине. Даже на собственном примере я могу ощутить, что статус комикса повышается, и не только преподанного в поп-артистском ключе, как у Лихтенштейна, а комикса чистого, комикса как комикса. И еще по поводу коммерческого комикса. Если его представлять в виде отдельных изъятых графических листов, он тоже по-своему представляет художественный интерес, в нем есть свой уровень маэстрии, изыска. В парижском центре «Мезон-Руж» проходила большая выставка «VRAOUM!». Кстати, там была представлена работа Гоши Острецова. А комикс ведь многими определяется не только как визуальная литература, но и как движение через статику. Это роднит его с искусством футуризма, для которого было важно суметь в живописи передать движение. Комикс — это статическое кино. Там нет движущейся картинки, но есть движение, и оно передается не только монтажом, особой последовательностью кадров, но и внесением динамики через эти звуки, типа «вжик, вжик», звуки, которые производятся чем-то движущимся. Так вот, на этой выставке были представлены самые разные типы комикса — и мейнстримовские, и авторские, и много художников, которые рефлексируют по поводу комикса, причем не как условной массовой эстетики, а именно как особого художественного взгляда на мир.

ДИ №3/2011