6 сентября в Московском музее современного искусства открывается выставка Валерия Чтака «В моем случае – ни в коем случае». Накануне вернисажа художник ответил на вопросы ДИ.

ДИ. Твоя выставка в МОММА называется «В моем случае – ни в коем случае».  А что именно «ни в коем случае»?

Валерий Чтак. Все, что вы думаете обо мне, это не обо мне. Например, говорят: «Ты революционер». Да нет, с чего бы? «Ты же занимаешься стрит-артом!» Нет. «Как же, ты известный граффити-художник». Я известный, но не граффити.  Я сижу в мастерской, галерее, в художественных  центрах.

ДИ. Однако ты согласен, что пластика твоих шрифтов отсылает к граффити?

Валерий Чтак. Не согласен. Это как называть индастриалом все, что похоже на индустриальный шум, или относить к рок-н-роллу все протестные песни. Это буквы, которые выстраиваются подобно персонажам. Меня больше вдохновляет и мне интересен Розенквист или Баскиа. Хотя Баскиа близок к граффити, но это не граффити в чистом виде, не уличное искусство. Граффити может быть интересно, остро, политически ангажировано. Это здесь и сейчас. А мне интереснее искусство, которое в вечности, где находятся все «классные ребята»: Караваджо, Джотто, Саврасов, Рублев… И я надеюсь, что линия между мной, так называемым современным искусством и тем искусством не прерывается. Я считаю, что Леонардо и Бойс – это звенья одной цепи. Мы все находимся на одной линейке, разрабатываем язык искусства и говорим на нем.

ДИ.  Да, сейчас многие художники рассуждают в этом ключе, настаивая на непрерывности развития линии искусства, культуры. Давай поговорим более конкретно – о твоей выставке.  Экспозиция занимает четыре этажа музея в Ермолаевском переулке.  Она поделена на тематические разделы и в то же время в релизе определяется как тотальная инсталляция.  Значит, должна быть какая-то объединяющая все работы концепция, собирающая все в единый сюжет. Какая?

Валерий Чтак. Если художник что-то сделал, а зритель «не врубается», то никакой текст не поможет. А если зритель «врубается», зачем ему текст? Да и не обязательно все понимать, можно просто чувствовать и наслаждаться ! Я люблю, когда люди просто говорят, что им это нравится, а когда человек начинает рассуждать, как правило, получается какая-то ерунда. 

ДИ. У выставки есть куратор – Алексей Масляев. Насколько тебе нужен был куратор?

Валерий Чтак. Никто никогда не узнает, как это должно было быть, потому что все увидят, как это есть. Один я бы настолько масштабную выставку не смог сделать. Я впервые работаю с такой институцией как музей, и мне нравится. Ты что-то придумываешь, говоришь об этом куратору, вы обсуждаете, и весь музейный механизм начинает работать на тебя, а не ты сам бегаешь по Москве в поисках, например, мотоцикла для инсталляции.

ДИ. Ты сейчас говоришь об организационной работе. А какова была степень его интеллектуального участия в проекте?

Валерий Чтак. У меня полное ощущение, что название выставки придумал Алексей. Хотя он говорит, что его придумал я. Конечно, мне было бы дискомфортно, если бы куратором был не Масляев, а кто-то, кто бы просто написал текст. Алексей продумывал выставку, выстраивал ее.  Он музейный куратор и понимает, как  и что нужно делать, как художнику следует выстраивать отношения с музеем. Для этого куратор и нужен, наверное. Он в целом создает ситуацию диалога.

ДИ.  А ты же все еще числишься в молодых художниках?

Валерий Чтак.  Я недавно на ФБ увидел у кого-то ссылку – «десять молодых перспективных художников».  Думаю,  сейчас опять в этом списке буду я. Захожу по ссылке, а там, оказывается, все до тридцати. Слава богу! Смешно, конечно, я практически 20 лет занимаюсь искусством, а все еще считаюсь молодым художником.  Но в этом году я официально прекращаю им быть.  Двадцать пятого августа мне исполнилось тридцать пять лет.

ДИ.   Сегодня молодые художники в тренде. К  их искусству большой интерес. Молодежная биеннале обсуждается не менее горячо, чем «взрослая».  Это, наверное, облегчает жизнь  молодым авторам – больше возможности о себе заявить, чем, допустим, во времена твоей юности? Хотя у тебя был хороший старт – группа «Радек». 

Валерий Чтак. С одной стороны, да, сейчас легче. Но с другой – сколько было двадцать лет назад молодых художников? И сколько сейчас? Сегодня их в разы больше. То есть конкуренция возросла.    

ДИ. Но конкуренция с кем? С такими же молодыми. То есть, цель не в том, чтобы «взрослые» художники, фигурально выражаясь, потеснились и приняли тебя в свои ряды как равного. А в том, чтобы создать довольно искусственную генерацию «молодое искусство», или «искусство молодых», которая в положенное время, без особых эксцессов вольется в общее русло?

Валерий Чтак.  В принципе, да – их выделили в молодые биеннале, и они играют в этой песочнице, а на веранде сидят аниматоры и вожатые, пьют вино, и никакой проблемы нет.

ДИ. Но ты ведь уже и сам в определенном смысле вожатый – читаешь лекции, проводишь мастер классы.

Валерий Чтак. Иногда, систематически – нет. Но я хочу здесь у себя, в мастерской, организовать что-то вроде школы.  Чтобы  были ученики. И не просто учащиеся, а в каком-то смысле единомышленники. 

ДИ. То есть отбор будет строгим?

Валерий Чтак. Нет. Как у Бойса – открытый университет, принимаем всех. Но если ты дурак, то никакой университет тебе не поможет. А если в тебе есть потенциал, то приходи, я его раскрою.  Мы со временем станем командой. И будут говорить – это команда Чтака,  ученики Чтака. Как ученики Авдея Тер-Оганьяна появились когда-то. Кто-то из них потом станет талантливым художником.

ДИ. Уже есть ученики Осмоловского, ученики Шурипы. Похоже, что сегодня именно ученики способствуют продвижению идей художника-учителя больше, чем какой-нибудь куратор, или критик, или даже теоретик. Это любопытно, вообще-то: в современное искусство на всех уровнях возвращается понятие авторитета. Главное, чтобы не вернулась авторитарность. 

Валерий Чтак. У меня всегда были какие-то кумиры, авторитеты. Мы все стоим на чьих-то плечах. Карлики на плечах великанов. Станем ли мы  сами великанами – не известно, но, стоя на их плечах, мы видим далеко. Есть гениальная группа «Монти Пайтон»,  которые сами по себе великие, но они говорят: мы вышли из Мориса Дадли, или еще кого-то, кто подготовил комедийную почву. Хотя то, что вытворяют они, до них никто не делал. Не знаю, «монти пайтон» я или нет, но… Хотя на самом деле мне просто повезло – интуитивно свернул туда, где были грибы. Моя любимая фраза – you never could’ve done it if you knew how to do that (у тебя никогда бы не получилось, если бы ты знал, как это делается) американского музыканта и художника Кэптейна Бифхарта.

ДИ. К вопросу об учениках. У тебя двое детей, старшему сыну уже восемь лет. Ты замечаешь у него какие-то творческие задатки?

Валерий Чтак. Его интересуют в основном компьютерные игры – Майнкрафт и прочие. Пистолет, конечно, круче купить, чем сделать самому. Нужно иметь то, что есть у тысячи других мальчиков, что-то необычное потом придет, сейчас нужно все то же самое, что есть у всех остальных.

ДИ. А ты хотел бы чтобы он стал художником?

Валерий Чтак. Я хочу, чтобы ему нравилось то, что он делает, и чтобы это приносило ему доход, если это не будет убийство, продажа наркотиков, сутенерство или проституция. Нравится человеку, например, мотоциклы делать – пускай. Звезды с неба хватать трудно, неудобно, горячо и не всегда прибыльно. Много  разных нюансов в творческой карьере.

ДИ.  А если бы твои работы не продавались, ты бы продолжал заниматься искусством?

Валерий Чтак. Не знаю. Когда я работал сторожем, у меня не очень хорошо получалось это совмещать. Так что, пожалуй, нет.

ДИ.  Ты дорогой художник?

Валерий Чтак. Дорогой. Хотя некоторые говорят, что не очень. Но я, как и прежде, ничего не делаю, кроме как занимаюсь искусством. Этим и зарабатываю на жизнь. Сложный хлеб, но вкусный.

ДИ.  На вернисаже играл струнный квартет, и прошла презентация твоего диска. Что тебя связывает с музыкой?

Валерий Чтак. У меня есть своя рок-группа. Вообще, я всегда хотел быть рок-звездой. Не просто рок-музыкантом, а именно рок-звездой.

ДИ. Насколько я помню, ты также хотел быть и писателем.

Валерий Чтак.  Я как раз в промежутке – художник.  

ДИ. В последнее время ты чаще стал использовать кириллицу, и нередко твои буквы-персонажи складываются во вполне законченные фразы. Ты снова захотел стать писателем? Или как ты это объяснишь? 

Валерий Чтак. Я настолько давно художник, что уже забыл, как хотел быть кем-то еще. Я делаю эти фразы на русском языке, потому что у меня это неплохо получается. И какие-то фразы находят отклик в художественной среде.  Раньше я видел магию в сочетании слов и букв, и красоту в написании слов на мало кому понятном языке, например, греческом или финском. Для меня в этом было много смысла. Сейчас я это тоже чувствую, но гораздо в меньшей степени. Сегодня мне интереснее создание какого-то маленького мира, и веселее писать самовоспроизводящиеся фразы, чем слово «смерть» на разных языках. Перед смертью – это сейчас, в конце жизни – также сейчас, все сейчас. Поэтому выставка в Ермолаевском – не подведение итогов, а просто классная выставка. Надо приходить и смотреть.

Беседу вела Лия Адашевская